Ирина Алкснис, для РИА Новости
Когда 12 февраля 2016 года в международном аэропорту Гаваны состоялась без преувеличения историческая встреча патриарха Московского и всея Руси Кирилла и папы римского Франциска, это вызвало просто вал аналитики и интерпретаций произошедшего. Во многих мнениях высказывались предположения и догадки по поводу того, какие причины заставили так резко и быстро организовать встречу глав ключевых мировых церквей, да еще исторически имеющих крайне непростые отношения.
На всю это многословную и многосложную конспирологию с некоторым недоумением смотрели люди, посвященные в церковные дела. Их позиция сводилась к тому, что к началу 2016 года действительно сложился ряд факторов, благоприятствовавших встрече патриарха и папы, но вообще-то работа по ее организации довольно активно — пусть и с периодическими перерывами — шла последние лет… пятьдесят.
Эти истории наглядно иллюстрируют различие подходов к проблемам у современных институтов (и людей) и церкви. Церковь — настоящая церковь — никуда не торопится. Она в буквальном смысле все меряет масштабами столетий. Нет ни одного вопроса, рассмотрение которого нельзя было бы отложить на пару-тройку десятилетий, а то и веков. Если же проблему отложить нельзя, значит, она в принципе сиюминутна и не настолько важна, чтобы церковь вообще обращала на нее свое внимание.
Данное обстоятельство является ключевым для понимания текущей скандальной ситуации вокруг письма главы самопровозглашенной Украинской православной церкви Киевского патриархата Филарета к Архиерейскому собору РПЦ, состоявшемуся в конце прошлой недели.
Письмо вызвало просто море версий и толкований.
Представители так называемого Киевского патриархата сначала вообще отрицали его отправку, потом подтвердили его подлинность, но заявили, что в Москве его неверно истолковали. При этом, по словам Филарета, его письмо стало ответом на некую инициативу РПЦ.
Кроме того, Филарет сделал еще несколько откровенно противоречащих друг другу заявлений от "единство имеет для нас большее значение, чем автокефалия" до "от своей позиции — автокефалии Украинской церкви — не отступал бы". И все это на фоне явного выпрашивания у Кирилла встречи с ним (разумеется, формально по инициативе московского патриарха).
В общем, суетливость, хлопотливость и суматошливость. Качества вполне понятные и часто встречающиеся в современном мире, но весьма странно выглядящие в исполнении организации, претендующей на статус церкви, и ее иерарха.
В свою очередь, в России обращение и последующие комментарии от УПЦ КП также вызвали бурную и весьма разнообразную реакцию: от радости (что Филарет якобы раскаялся в расколе) до алармистских предупреждений, что все это провокация и ловушка против РПЦ. Впрочем, хватает и конспирологических версий, согласно которым причиной происходящего является кризис внутри организации Филарета из-за возраста и состояния здоровья того.
…А что же официальная реакция РПЦ во всей этой суматохе и скандальных разбирательствах?
Во-первых, Архиерейский собор РПЦ посчитал письмо Филарета "шагом к преодолению раскола" на Украине и создал специальную комиссию для переговоров с "так называемым Киевским патриархатом", если тот в дальнейшем предпримет "соответствующие действия".
В-третьих, патриарх Кирилл выразил поддержку украинскому епископату, в чьем "сердце любовь к тем, кто отделился", однако ни словом не упомянул Филарета и его организацию.
И все.
В общем, вполне привычная позиция церкви, которая никуда не торопится и может подождать столько, сколько потребуется.
Это различие обнажает пропасть, лежащую между Московским патриархатом и раскольниками из КП. Последние упорно меряют горизонт событий максимум собственными жизнями и пытаются решить все возникающие вопросы прямо "здесь и сейчас".
Впрочем, как минимум одно последствие произошедшего можно с уверенностью прогнозировать уже сейчас.
Покаянное письмо самопровозглашенного патриарха Филарета Архиерейскому собору нашло свое надежное пристанище в архивах Московской патриархии и при необходимости будет извлечено: хоть через пять лет, хоть через пятьдесят, хоть через пятьсот.
