Из-за глобальных изменений в политической картине мира сотрудничество в сфере искусства с коллегами из Европы и США значительно сократилось, но Россия открывает новые горизонты, а другие страны знакомятся с русской культурой, считает народный артист РФ, джазмен Игорь Бутман. В интервью РИА Новости он также рассказал о разочаровании в западной политике и своей позиции, новых талантах и веяниях в джазовом искусстве, творческих планах и будущих проектах. Беседовала Дарья Медведева.
– Игорь Михайлович, 28 июля завершился Первый международный джазовый фестиваль в Санкт-Петербурге. Как оцениваете, какие первые итоги мы можем подвести? Можно ли сказать, что событие удалось?
– Главным для нас было то, чтобы помимо участия большого количества музыкантов пришло много людей на разные площадки, как бесплатные, так и платные. Мы хотели, чтобы люди пришли, и им понравилось. Судя по восторженным отзывам, у нас все получилось: наши музыканты меня благодарят, благодарят всю нашу команду за то, что мы сделали такой фестиваль. Он подарил возможность выступить, пообщаться, посетить различные встречи с зарубежными гостями, мастер-классы как со звездами и легендами, так и с молодыми музыкантами. Зрители, которые пришли в Юсуповский сад, увидели огромное разнообразие разных стилей, было много артистов джазовых и близких к этому направлению, представивших специальные программы: среди них и L’One (Леван Горозия), пианист Гонсало Рубалькаба, Fantine (Фантине Мария Притула), Ильдар Абдразаков, Билли Новик, Игорь Скляр. Также приехали наши гости из Таиланда, Турции, Индонезии. Публика была в восторге, с каждым днем на площадках было все больше и больше людей. Санкт-Петербург живет джазом. Город давно ждал такого масштабного события, объединяющего всех музыкантов и любителей джаза, петербуржцев и гостей северной столицы.
– Как пришла идея создания такого грандиозного музыкального события? Кто поддержал ее, с кем вы начинали путь от идеи к ее осуществлению?
– Вы знаете, мы общаемся с людьми, сами смотрим, мы часто бываем в Петербурге. Еще один наш фестиваль "Триумф джаза" много лет проходит здесь одним днем – соответственно, мы видим, какой интерес к джазу в стране, к нашим концертам, которые проходят и в моем джаз-клубе, и здесь в филармонии, и в других залах. Мы видим, что есть интерес, есть спрос на такой вид искусства, на массовые хорошие культурные события. Администрация города, во главе с губернатором Александром Бегловым, с удовольствием принимает хорошие идеи. Тем более, проверив такой фестивальный формат в Москве, мы удостоверились, что это действительно работает, что это интересно, что везде собираются люди.
Также летом проходит старейший джазовый фестиваль "Свинг белых ночей", его делает звезда концерта, посвященного закрытию Санкт-Петербургского джазового фестиваля, легендарный Давид Голощекин. Джаза много не бывает, поэтому это очень хорошее начинание – сделать такой фестиваль в Петербурге на нескольких площадках. К нам уже обратились новые заинтересованные площадки, мы встречались с директором Петергофа. Там можно провести фестиваль, в Ораниенбауме можно делать отличные концерты. В городе много туристов, они все жадные и голодные до хороших, качественных, интересных музыкальных событий. Сегодняшний уровень российского джаза как раз позволяет нам делать такие крупные фестивали, причем достаточно часто.
– Какие у вас, как у основателя, планы на будущий сезон? Возможно, уже есть новые задумки, которые требуют воплощения?
– Мы смотрели за работой всех площадок, ездили по городу. Площадь Искусств – замечательное место, там всегда много людей. Озеро Долгое – новая площадка, не такая близкая, но тоже интересная. Есть же еще Кронштадт, Курортный район в Ленинградской области, Петергоф, Царское село. У нас хватит артистов, чтобы они выступали на разных площадках, нам нужна поддержка, потому что практически все такие концерты, которые будут проходить, допустим, где-то за городом, они должны быть бесплатными. Для этого мы должны убедить правительство, партнеров, спонсоров, что это интересно, выгодно и массово.
– По мнению артистки фестиваля Варвары Убель, такие фестивали дают "свежую кровь", а также предоставляют возможность новым жанрам появляться на сцене. Состав артистов фестиваля весьма разнообразный, он объединил в одно целое как джазменов, оперных артистов, так и рэп-исполнителей. На ваш взгляд, как изменился джаз?
– У Варвары Убель есть свой коллектив, который нельзя назвать сугубо джазовым, но она одна из лучших молодых джазовых певиц мира. У нее прекрасный голос, она настоящая артистка, которая прекрасно понимает джазовую музыку, великолепно импровизирует. Когда я первый раз услышал ее, был очень, в хорошем смысле, удивлен, поражен и восхищен. Ее личный проект – это такая смесь всех жанров, а не только джаза. Она абсолютно права, мы хотим сделать мультижанровый фестиваль. Например, есть люди, которые работают в стиле джаз-рока, джаз-рэпа. Варвара Убель создает свой стиль – "убель-джаз". Fantine делала программу, где она пела советские песни и делала это очень оригинально, со вкусом. Я думаю, что новые песни тоже появятся, эти артистки сами их будут писать.
– Что сейчас происходит с этим искусством и каким будет его будущее на ближайшие несколько лет?
– Идет тенденция на насыщение джаза. Хотя в Петербурге очень сильная традиционная школа джаза, но, судя по тому, сколько приходило людей на концерты, видно публика готова ко всему так же, как и в Москве, Иркутске и других городах. Тем более таланты, которые растут, они существуют в другой музыкальной среде, у них уже другие музыкальные вкусы, поэтому эти новые веяния, новые чувства тоже нужно привлекать в джаз. Главное – то, чтобы не уходили основные составляющие: спонтанность, импровизационность, радость, которые несет в себе джаз.
– Безусловно, весь мир изменился, это связано с политической ситуацией. Эти изменения затронули и культурную сферу. Два года назад вы сказали, что не хотите подставлять своих друзей, зарубежных музыкантов, а также, что необходимо дать им возможность разобраться в ситуации. Спустя два года люди разобрались в ситуации?
– Стало сложнее. На сегодняшний момент очень сложная ситуация с музыкантами. Многие из них приезжают в Россию, потом, как следствие, у них начинаются отмены концертов в других странах. Это касается не всех стран, но наши польские коллеги, балтийские и прибалтийские страны ведут себя просто неприлично. Мне кажется, что у музыкантов, а особенно в джазе, должно быть какое-то братство. Каждая такая "обструкция" музыкантов в плане того, что он играл там или не там – это очень тяжело для самого понимания джаза как музыки мира. Причем это делают люди, которые сами либо не умеют играть, либо плохо играют, либо они просто очень обижены на жизнь. Эти люди не помогают миру, не помогают в поиске компромиссов или решении каких-то вопросов. Они отравляют жизнь нашим коллегам – и не все справляются с таким давлением. Я разочарован в такой политике.
– Какая картина наблюдается во взаимоотношениях с иностранными артистами?
– Конечно, многие коллеги говорят, что нам все равно на их мнение, мы приедем, мы свободные люди, и приезжают. Мы не приглашаем музыкантов, которые выражают четкую позицию против российского государства, против российской политики. Если они держат нейтральную сторону: это просто музыканты, которые просто выступают на концертах, на фестивалях и просто дарят людям радость от своего творчества – мы им всегда рады. Там, где есть братство, там есть понимание, что это важно, что это не имеет никакого отношения к национальностям и конфликтам – примером является Национальная хоккейная лига или турниры профессиональных теннисистов, где абсолютно никто не смотрит на то, кто из какой страны.
У меня своя четкая, твердая позиция, которая выражена в том, что я вместе со своей страной и все, что делает наш президент Владимир Путин, я поддерживаю. Это вызывает раздражение наших противников. Если я поддерживаю президента, это не значит, что я выступаю против других стран. Я не выступаю против других стран, против людей, против тех, кто может через диалог найти верные и правильные решения для прекращения конфликта.
– Вы очень часто выступаете за рубежом. Как, например, в Европе или США встречают российских музыкантов? Изменилось ли что-то в отношении зарубежной аудитории?
– Мы сейчас не выступаем в Европе. В США мы последний раз выступали в декабре. Принимают прекрасно. Но есть люди, которые выходят на протесты, стоят, кричат на гостей концертов. Но так было с 2014 года. Все концерты в Америке, в Германии проходили с участием некоторых неумных людей, которые стоят с плакатами и говорят, что мы "джазуем на войне" абсолютно не понимая, что они разжигают ненависть. Мы стараемся нести любовь, красоту, которые даны силами свыше, нашим занятием музыкой и преданностью этому делу. Чего они добивались? Я не знаю.
Они просто нашли еще одну "сцену" за счет моего таланта, за счет таланта моих музыкантов. Какие-то несостоявшиеся музыканты там стоят, какие-то активисты, которые протестуют против нас за деньги. Но сейчас мы туда не ездим, потому что многие люди просто не хотят провокаций, особенно промоутеры, руководители концертных залов, потому что активисты пишут, угрожают иногда. В Дональда Трампа стреляли, а про нас-то что говорить?
– В 1983 году вы выступали в Донецке в концертном зале "Украина" с оркестром Олега Лундстрема. Сейчас вы активно продвигаете джазовое направление по всей России, проходят фестивали в Москве, Санкт-Петербурге, Сочи. Есть ли в планах создать фестиваль джаза в новых регионах России?
– Я там был в 1980-1981 годах с Давидом Голощекиным, еще несколько раз в советское время, а потом уже в 2000 году, когда я только собрал оркестр, мы приехали на фестиваль. Там проходил знаменитый фестиваль, очень хорошие концерты, с лучшими звездами джаза СССР. Он не был международным, но там выступали все звезды отечественного джаза, также приезжали из-за рубежа бывшие наши соотечественники, среди них Алексей Зубов.
– Когда это планируется?
– Я вспоминаю наши выступления с таким восхищением. Думаю, что там просто необходимо возродить этот фестиваль, который был самым знаменитым в СССР. Это обязательно произойдет, когда там жизнь придет в норму.
– Многие артисты и музыканты посещают новые регионы, бойцов в зоне СВО, чтобы подарить надежду и позитив тем, кому он так нужен в это непростое время. Не планируете ли вы посетить эти территории и выступить там?
– Мы не были в новых регионах, должны были, но по определенным причинам не поехали. Мы выступали перед военными в Крыму. Там есть аэропорт, откуда вылетают наши летчики, также выступали в Доме офицеров. Вместо того, чтобы поехать в Донецк, мы поехали туда. Еще я выступал в реабилитационных центрах и госпиталях для солдат СВО.
– Сейчас проходят перекрестные годы культуры России и Китая. Ваш Московский джазовый оркестр выступил в Китае в мае. Мероприятие посетили более двух тысяч зрителей, а онлайн-трансляции посмотрели более 50 миллионов человек. На данный момент Китай является большим партнером для нашей страны буквально во всех сферах, в том числе и в культурной. Планируете ли вы совместные проекты с китайскими коллегами?
– У нас много планов и большое желание налаживать культурный обмен. В декабре вновь намечается поездка в Китай, в Гонконг. Хотя у нас декабрь уже очень наполненный событиями, но мы поедем.
Я был и выступал несколько раз в Шанхае, мы выступали в Пекине. Совсем недавно мы выступали там в джазовом клубе, играли с нашим оркестром. Так что мы собираемся туда, смотрим, с кем из китайских музыкантов джаза мы можем сделать какие-то совместные программы.
На данный момент есть одна программа с музыкантом из Пекина, он выступает под псевдонимом Абу. Он приезжал в Россию, мы с ним выступали на Международных днях джаза по всему миру. Ему тогда было 17 лет, сейчас уже, наверное, 24 года. Он учился в Джульярдской школе. Мы играли музыку очень популярного в Китае и Японии отечественного композитора Николая Капустина. Это советско-российский композитор, все его опусы представляют собой джаз в интонациях, джаз в импровизации. Они блестящие, он их записал – и получилась музыка для людей, которые хотят играть джаз, но не умеют импровизировать. Музыка джазовая, великолепно написана, виртуозная, готовая, но он также оставляет опции. Допустим, там есть так называемые цифровки – гармонии, где ты можешь сам поэкспериментировать. Вот мы несколько концертов с музыкой Капустина играли с этим замечательным пианистом Абу. Надеемся, что будем еще играть. У нас есть на это планы.
– С какими еще странами нам ждать совместных программ?
– К нам приезжают зарубежные музыканты. Они хоть и живут в Америке, но на фестивале в Москве выступали, например, Ришар Бона, он из Камеруна, живет в Майами. Авишай Коэн из Израиля, он тоже много гастролирует. Потом у них были проблемы, очень много людей их захейтили. Гонсало Рубалькаба между Кубой и Флоридой живет, часто выступает по всеми миру. Выступали музыканты из Туниса. Сейчас американский гитарист Марк Уитфилд сказал, что он не планирует считаться с мнением общественности и будет делать то, что хочет, и хочет приехать в Россию.
Вообще афроамериканские музыканты более смелые, более свободные. Они прошли через невероятные трудности, они еще помнят рабство, как их увозили в рабство эти же люди, которые сейчас запрещают играть. Они не настроены против нас.
Бразильские музыканты готовы приехать, приезжают индийские музыканты, тайские. У нас очень хорошие отношения с Таиландом, просто великолепные. Это очень радует, потому что это великая страна, небольшая, но очень гордая, очень мощная и никогда не была колониальной.
– Можно ли сказать, что раньше Россия в основном сотрудничала с Европой и США в музыкальной сфере, теперь же мы открываем новые горизонты?
– В этом есть доля правды. Ну видите, нет худа без добра. Теперь, в новых реалиях, благодаря всем событиям, нас открывают, и мы открываем новые страны – и это идет на пользу.
Индонезийские музыканты очень сильные. Одна из главных звезд индонезийского джаза – это Джоуи Александер, который уже в восемь лет приезжал на конкурс в Одессу, выступал в Москве. Мальчик играл, как взрослый джазовый музыкант. Это феномен, как наш пианист Олег Аккуратов, один в один. Этому мальчику сейчас уже 25 лет, он звезда мирового класса. В Индонезии вообще хорошая музыкальная школа. Если вы поедете по курортам Индии, Шри-Ланки или на Мальдивы, то там на всех островах играют либо малазийцы, либо индонезийцы – и играют очень хорошо. Они очень музыкальны, очень разносторонне развиты.
Мы открыли турецких музыкантов, когда выступали в их стране. Я учился с очень хорошими музыкантами с такими, как Айдын Эсен, гениальный пианист. Сейчас к нам приезжают и их молодые музыканты. Есть один трубач, которого я звал к себе в оркестр, но он пока думает. Мы тоже туда ездим, нас уже принимают как самых главных хедлайнеров, что очень приятно. Когда некоторые европейские и американские агенты музыкантов сказали: "Если Игорь Бутман приедет в Турцию, то мы не приедем", руководитель фестиваля в Турции ответил: "Ну не приезжайте". Но в итоге приехали все.
Это наши новые друзья, новые открытия. Мы познакомились с певицей, пианисткой Эйлюль Эргюль – молодая девушка, очень симпатичная, которая поразила нас как Варя Убель. Знает музыку, знает джаз, играет на фортепиано и джаз, и классику. Я видел ее на концерте, где она играла "Рапсодию в стиле блюз" Джорджа Гершвина. Она играет Сергея Рахманинова. Я ее представил своим коллегам в Америке, она сейчас начала очень-очень серьезную карьеру, начала очень серьезно расти. Она играла на концерте, где после пел Андреа Бочелли.
Находим самые лучшие таланты и даем небольшую путевку в жизнь. Это почетно и приятно, что я ее когда-то разглядел.
– На сколько джаз нуждается в новых композициях, есть ли дефицит? С какими композиторами вы планируете сотрудничать?
– У нас очень много композиций, которые мы сами пишем, их надо еще больше писать, чтобы выбрать то, что может войти в программу. В музыкальном шоу-бизнесе есть понятие "хит". Его, конечно, сложно "создать". Можно переиграть любимых артистов, любимые мелодии, но не все они могут так "зайти" слушателям, как какая-то другая пьеса. Дефицит, конечно, есть.
С композиторами мы работаем, я и сам пишу. Но, например, есть одна вещь, я пытаюсь ее сыграть, но она все никак не работает. Все не так, что-то у нас не получается, несмотря на то, что она записана в альбоме, звучит достаточно эффектно. Значит, мы еще не нашли к ней ключ. Наш хит – это взаимодействие всех нас, это своего рода магия, которой мы должны подчинить всю аудиторию. Каждый раз это непросто.
– При поддержке Президентского фонда культурных инициатив в рамках Санкт-Петербургского джазового фестиваля прошел конкурс для джазовых композиторов. В номинации "Джазовая песня" победила Елизавета Кабоева из Ростова-на-Дону с композицией "Во сне", в номинации "Инструментальная Джазовая Пьеса" – Марк Либерзон из Перми с композицией Make it funky. Их произведения будут записаны на лейбле Butman Music. Есть еще имена, подающие надежды?
– На конкурс мы получили более 100 заявок, и для первого раза – это очень хороший результат. Мы внимательно отнеслись к каждой композиции и в большинстве своем они все интересные с какой-то своей самобытной, оригинальной мыслью. Выбор был непростым.
Если говорить о моих личных предпочтениях: мне очень нравится музыка Андрея Кондакова, питерского композитора, пианиста. Мы записали с ним два альбома, мне нравится. Но без него эта музыка не звучит. Мы пытались играть, но с ним хорошо, а без него - не очень. Интересные композиции у нашего пианиста Олега Аккуратова, но мы их уже отыграли. Надеюсь, что он что-то новое напишет. Музыку Николая Левиновского я уже играю лет 30, и в репертуаре Московского джазового оркестра звучат его произведения.
Например, был композитор Герман Лукьянов, было интересно играть то, что он пишет: такая угловатая, непростая, но очень такая интересная, с вызовом. Необходимы усилия, чтобы такое сыграть. Когда несколько его произведений в нашем исполнении прозвучали в Америке, это был успех. Он писал чуть ли не каждый день по несколько композиций, но, к сожалению, ушел из жизни. Поэтому сейчас мы в поиске новых больших талантов.