Дмитрий Кириллов: Россия готова помогать Африке в борьбе с дефицитом воды

В марте в Нью-Йорке состоялась первая за последние 46 лет конференция ООН по водным ресурсам, в которой приняла участие и российская делегация. Встреча была посвящена ускорению прогресса в достижении целей, связанных с доступом к чистой воде. Глава делегации РФ – руководитель Росводресурсов Дмитрий Кириллов в интервью рассказал корреспонденту РИА Новости Павлу Зюзину о перспективах международного сотрудничества в области водных ресурсов, о том, как Россия может помочь Африке в решении проблемы вододефицита, о подготовке к пропускуполоводья в Сибири и на Дальнем Востоке, а также о планах работы ведомства в новых регионах РФ.

– Дмитрий Михайлович, с 1 марта в системе Росводресурсов действовал режим повышенной готовности, как водохранилища справлялись с половодьем?

– В европейской части России процесс завершен, на Урале еще есть приток на Каме. С начала мая он начинает расти в Сибири и на Дальнем Востоке – это все что восточнее Ангары. Процесс начнется со дня на день. Сработка водохранилищ для приема половодья завершается в плановом режиме.

Водохранилища центральной части страны сейчас работают на то, чтобы аккумулировать водные ресурсы для их дальнейшего распределения по потребностям отраслей в летний период. На Волжско-Камском каскаде в настоящее время реализуется режим специального весеннего попуска воды, который необходим для обеспечения нужд сельского хозяйства в Волгоградской и Астраханской областях, а самое главное – для рыбного хозяйства Нижней Волги. Также наполняем Краснодарское и Цимлянское водохранилища, от ресурса которых зависят урожаи риса.

– Какие мероприятия были проведены для снижения рисков затопления населенных пунктов весной?

– Комплексную профилактическую работу мы реализуем совместно с регионами. Сложные участки русел – там, где велики риски заторов при ледоходе – расчищаются, что позволяет обеспечить их лучшую проходимость, а сам ледовый покров ослабляется. Ледокольные и ледорезные работы до начала мая проведены более чем на 1200 километрах рек Архангельской, Вологодской областей, Ненецкого автономного округа, ЯНАО, Пермского края, республики Саха. Спрямление и расчистку русел протяженностью свыше 270 километров проведем в 38 субъектах России, во всех федеральных округах после схода льда и нереста.

Кроме того, ежегодно мы осуществляем капитальный ремонт гидротехнических сооружений, чтобы не допустить аварий и, как следствие, исключить риск вреда для экономики и жителей регионов. В 2023 году – более 100 таких мероприятий, ремонт на 60 сооружениях, расположенных на территориях 45 субъектов Дальневосточного, Приволжского, Северо-Кавказского, Сибирского, Уральского, Центрального и Южного федеральных округов, планируем завершить до конца года. Внимания с точки зрения безопасности населения требует инженерная инфраструктура новых регионов. Пока работаем с тем, что есть, обеспечивая безаварийность сооружений.

Большая вода, как и последствия маловодья, обходятся дорого. Это всегда вопрос безопасности и благосостояния, ведь наводнения наносят ущерб не только имуществу: страдает инфраструктура территорий, урожаи, санитария. Мы понимаем, что населенные пункты должны быть климатически оптимизированы и как можно скорее. То же касается и отраслей экономики, использующих воду. Все понимают, что взаимосвязь инвестиций в водохозяйственный блок и благополучия экономики неразрывна.

Ресурс для реагирования на глобальные вызовы будет необходим еще долго. Если строительство дамбы, расчистка реки или модернизация инженерии занимает месяцы, то влиять результативно на климатические процессы даже в перспективе десятилетий сложно.

– Основной объем финансирования на защиту от наводнений получают регионы Дальнего Востока. Какие это суммы, и на какие конкретные мероприятия они тратятся?

– Семь из 17 наиболее паводкоопасных субъектов нашей страны расположены именно на территории Дальневосточного федерального округа. Похожая ситуация и на Северном Кавказе, регионам которого также представляет угрозу быстро развивающийся паводок (из-за относительно небольшой площади водосбора интенсивные осадки приводят к быстрому подъему уровня рек). Эти особенности мы учитываем при распределении средств федеральной поддержки.

Что касается конкретно Дальнего Востока, в 2023 году там финансируем строительство сооружений инженерной защиты от наводнений и подготовку соответствующих проектов. На 21 объект из федерального бюджета выделено 4,1 миллиарда рублей, 15 уже строятся. Работа идет в семи субъектах – это Республики Саха и Бурятия, Забайкальский, Хабаровский, Приморский края, Амурская область и Еврейская автономная область, то есть все те регионы, которые постоянно попадают в сводки новостей в связи с затоплениями. К 2025 году планируем выйти на результат в 147 километров общей протяженности инженерной защиты, что обезопасит жизнь не менее 90 тысяч человек. Повторюсь, это лишь ДФО. Стройки дамб и берегоукреплений для повышения безопасности людей и объектов экономики также продолжаются и в других регионах. Для реализации этой задачи до 2025 года предусмотрено около 15 миллиардов рублей.

– Территории каких регионов окажутся в безопасности раньше?

– Рассчитываем, что в этом году закончим работы по первому и второму этапам защиты города Улан-Удэ в Бурятии, также практически завершены работы в поселке Малета Забайкальского края. На финальной стадии два из четырех объектов Приморского края, полагаю, сможем закончить их в этом году. В Комсомольске-на-Амуре работа идет сложно, но динамика есть и там. Предполагаем, что к концу года подрядчику удастся завершить два из трех этапов, защитив тем самым несколько микрорайонов города, жители которых ждут сооружение несколько лет.

– В марте вы выступали на конференции ООН по водным ресурсам в Нью-Йорке. Как вы оцениваете перспективы международного сотрудничества России в области водных ресурсов?

– Конференция состоялась лишь во второй раз за время существования ООН, прошлая – 46 лет назад. Инициаторами выступили Таджикистан и Нидерланды: как вы понимаете, страны отличаются как по водной проблематике, так и по уровню социально-экономического развития. Это говорит о том, что абсолютно все государства затрагивают проблемы, связанные с водными ресурсами, как с точки зрения их уязвимости за счет климатических изменений, нарастающего спроса отраслей экономики, так и влияния на здоровье и благополучие населения.

Что касается международного сотрудничества, политизировать его в контексте воды не получится, несмотря на упрямые попытки определенного круга стран. В случае с жизнеобеспечивающим ресурсом поиск решений возможен лишь на основе сотрудничества и сохранения суверенитета над управлением им. В таком ключе мы и развиваем диалог с нашими партнерами. Экспертное взаимодействие по водному направлению, как и по всей природоохранной повестке, будем продолжать в силу глобальности его значения.

– Поддерживают ли такую риторику другие страны?

– Мы встречались с нашими коллегами из Таджикистана, Казахстана, Индии, Китая, конечно, был большой диалог. Да, есть определенная группа стран, которые принято называть недружественными, которые выступают за формирование неких международных норм и правил, но все другие страны, наши партнеры, исходят из того, что сохранение водных ресурсов – это все-таки суверенная задача каждого государства.

Международная регуляторика водных ресурсов должна развиваться, как и любое международное право, но при этом не вторгаться во внутренние вопросы каждой отдельной страны. Ровно такую позицию мы зафиксировали со всеми ключевыми игроками в этой сфере.

– Одновременно с "разворотом на Восток" Россия стала больше внимания уделять отношениям с Африкой. Как вы оцениваете сотрудничество РФ с Африкой по воде? Готовятся ли совместные проекты?

– Не так давно мы встречали в Росводресурсах делегацию Зимбабве. Коллеги выразили заинтересованность в диалоге по водным ресурсам. Следует отметить, определенный опыт сотрудничества у нас есть еще со времен СССР. Зимбабве с уважением относится не только к нашим компетенциям по управлению водными ресурсами, но и эколого-просветительским практикам. Мы договорились продолжить общение на Невском экологическом конгрессе, который пройдет в Санкт-Петербурге в конце мая.

К слову, на конференции ООН уделили большое внимание необходимости обмена технологиями между развитыми и развивающимися странами. Технологии западных стран запатентованы, соответственно бесплатного доступа у развивающихся стран, которые в них нуждаются, нет. Для Африки сегодня острее всего стоят проблемы водоснабжения, качества питьевой воды, сточных вод, обеспечения водой сельского хозяйства. Поэтому абсолютно справедливо, что они сегодня обращаются к России за опытом, квалификацией и технологиями. Здесь мы готовы помогать и сотрудничать.

– А у нас есть такие технологии?

– Правительство уделяет большое внимание стимулированию рационального водопользования и внедрению водосберегающих технологий в промышленности. Только за последнее десятилетие доля повторно-последовательного и оборотного водоснабжения в промышленности возросла до 85%, а приборный учет использования водных ресурсов обеспечивается более чем 90% водопользователей.

Что касается сельского хозяйства, на долю которого в мире в среднем приходится 70% общего водопотребления, нам есть, что предложить: это и трубопроводы, и технологии капельного орошения, и селекционные культуры, которые пьют меньше при том же объеме урожая.

– Нацпроект "Экология" ожидают изменения в водном блоке. Федпроекты "Оздоровление Волги" и "Сохранение уникальных водных объектов" объединят в единый водный проект и начнут реализовывать его с 2025 года. Как изменится работа ведомства?

– Вопрос, скорее, в масштабировании. Уже есть определенные результаты, но все-таки водных бассейнов и задач в их периметре – много. Прежде всего это касается, конечно, очистных сооружений и ликвидации источников загрязнений. Если говорить о новых составляющих будущего проекта, это ливневая канализация, а также рассредоточенные диффузные источники загрязнения. Всем комплексно будем заниматься с 2025 года.

– Каких результатов по водному блоку нацпроекта "Экология" уже удалось достичь?

– Все целевые показатели национального проекта "Экология" по нашим направлениям достигнуты, некоторые перевыполнены. Я вам скажу: расчищено более 350 километров русел рек, построено полсотни водопропускных сооружений. А много это или мало? Вот, например, Волго-Ахтубинская пойма, которую мы каждый год обводняем за счет гигантского сброса воды из волжских водохранилищ. Главы муниципалитетов говорят, что раньше вода добиралась до уникальной природной территории пять-семь дней, а теперь, после строительства водопропускных сооружений по расчищенным руслам ериков и проток доходит за один день.

Природно-инженерная система, которая появилась в низовьях благодаря проекту "Оздоровление Волги", позволяет наполнять озера и задерживать воду с помощью водопропускных сооружений: то есть люди все лето живут и пользуются этой водой. А мы, в свою очередь, можем сэкономить ресурс, распределив его в пользу нужд рыбного хозяйства в Астрахани. Это конкретный результат, который люди видят и ощущают.

Мероприятия проекта "Сохранение уникальных водных объектов" так же бывают наглядны: появляются новые парки, развиваются водные виды спорта, возвращаются краснокнижные птицы – об этом уже рассказывали не раз.

– Открыты ли региональные отделения Росводресурсов в ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областях? Работы в новых регионах уже проводятся?

– Региональные отделы сформированы и работают с прошлого года. Могу лишь передать слова благодарности своим коллегам в новых регионах, которые вкладывают душу в свое дело. Налажен также контакт с региональными органами исполнительной власти, сформированы планы мероприятий на текущий год и на перспективу, сейчас находимся в стадии их реализации.

Планируем мероприятия по оздоровлению русел рек во всех четырех субъектах. Средства предусмотрены, водные объекты выбраны, где и что должны делать – знаем.

– Какие конкретно это объекты?

– Два водных объекта в черте Луганска, также в черте Донецка, Мелитополя – те, которые сегодня являются либо источниками водоснабжения, либо центром притяжения граждан для отдыха.

– А Северский Донец туда входит?

– О нем поговорим немного позже. Объект большой, сложный, но стратегически важный. Мы понимаем, что он обеспечивает водоснабжение и Донецкой, и Луганской республик. Это полуантропогенный объект, его водный ресурс потом используется и перераспределяется в канал, который в свою очередь обеспечивает водоснабжение и Донецка, и Мариуполя. Это одна из ключевых рек, держим ее в поле зрения.

– Будут ли реки Донбасса в едином федпроекте 2025 года?

– Да, будут. У нас есть утвержденная правительством дорожная карта по оздоровлению Дона. В его бассейне и Донецк, и Луганск, Северский Донец – приток. Для нас нет новых регионов или старых, есть водные объекты России, и мы ими занимаемся.

– Как проходит подготовка Северо-Крымского канала к поливному сезону 2023 года?

– Северо-Крымский канал функционирует с учетом своего назначения. Идет заполнение межхозяйственной оросительной сети и подача воды сельхозпроизводителям. Наполнение наливных водохранилищ довольно высокое. Как вы знаете, на сегодняшний день у нас есть возможность забирать днепровскую воду, пускать ее в Северо-Крымский канал, поэтому уже второй год мы можем констатировать, что наливные водохранилища Крыма работают в штатном режиме, запасы совпадают с потребностями аграриев и населения. За сезон 2023 года в них планируется подать 100 миллионов кубометров днепровской воды.

– Проблема полностью решена?

– По каналу поступало 85% воды Крыма, и в 2014 году его перекрыли. Пришлось проделать большой объем работы, связанный и с поиском новых источников водообеспечения, в том числе, подземных, перераспределением внутреннего стока на полуострове, наполнением водохранилищ естественного стока. Отдельная тема – потери воды в сетях. Когда крымчане проголосовали за вхождение в состав России, мы столкнулись с тем, что, например, в Симферополе потери ресурса из-за ветхости инфраструктуры достигали 53%, а в отдельных районах – 80%. Все это пришлось ремонтировать.

Сейчас можно с уверенностью говорить, что Крым вышел из водного стресса. И не только потому, что открыли Северо-Крымский канал, а за счет колоссальных усилий правительства и республики.

– Вице-премьер РФ Виктория Абрамченко поручила Росводресурсам представить проект системы контроля за работой подрядчиков по расчистке водных объектов. Как проходит работа? В чем значимость такого мониторинга?

– На сегодняшний день у нас действует стандартная схема контроля, которая, в целом, ничем не отличается от строительного. Подрядчик реализует работу, у него есть два контролера – это авторский надзор и строительный контроль. Наша же специфика в том, что объекты чаще всего некапитальные.

Мы на сегодня исходим из следующего: необходимы плавательные беспилотные аппараты, которые будут фиксировать параметры работ на всех стадиях процесса. Это позволит и агентству, которое предоставляет финансирование, и регионам иметь объективную картину в любое время. Да, возможно, в краткосрочной перспективе это может показаться накладным, но, когда мы это масштабируем, внедрим во все регионы, в перспективе удастся даже снизить стоимость контроля. Если есть технологии, позволяющие его усовершенствовать и ускорить, ими необходимо пользоваться.