Запад начал бояться расплаты за содеянное

Популярнейшей темой последних дней на Западе стало обсуждение якобы озвучиваемых из Москвы угроз. Сначала, неделю назад, об этом заговорил Борис Джонсон, который поведал, что Владимир Путин грозил ракетами Лондону и ему лично в телефонном разговоре.

Правда, заход бывшего британского премьера, всеми силами стремящегося вернуться к власти, оказался не очень удачным, потому что со всех сторон посыпались комментарии, прямо или косвенно обвинившие его во лжи. Вчера в копилку добавилось два заметных мнения. Канцлер ФРГ Олаф Шольц заявил, что российский президент никогда "не угрожал ни ему, ни Германии". А параллельно с этим бывший премьер-министр Израиля Нафтали Беннет рассказал увлекательную историю о том, как он по просьбе Владимира Зеленского обратился к Путину и тот дал слово, что украинского президента не убьют.

Из России все эти инсайды и обсуждения кажутся несколько странными. Путин уже больше двух десятилетий известен своей приверженностью традициям дипломатической и внешнеполитической деятельности, а также чрезвычайной выдержанностью в высказываниях, тем более в беседах с иностранными коллегами. Соответственно, вся эта суета вокруг реальных и мнимых слов российского лидера выглядит каким-то цирком, особенно непонятным в силу явной остроты данной темы для Запада. Во всяком случае, в последние годы она в том или ином виде всплывает все чаще, что свидетельствует о ее болезненности для тамошней политики.

Объяснение данному феномену видится простым: Запад смотрится в зеркало — и то, что он там видит, все больше его пугает.

Нередко встречается мнение, что все эти внешнеполитические правила и нормы — пустые и бессмысленные церемонии, никому на самом деле не нужные. Это неверно. Точнее, часть дипломатического протокола действительно носит уже во многом ритуальный характер, но в своей основе выработанные за столетия правила являются своеобразной техникой безопасности международных отношений, и, как любая ТБ, они писаны кровью.

Именно поэтому во внешней политике испокон веков придавалось такое значение выверенности формулировок — потому что за слова всегда приходилось платить, причем очень дорого. Именно поэтому возник целый свод норм, который, на поверхностный взгляд, может показаться ненужным и даже глупым.

Например, почему нельзя (нецелесообразно, опасно) убивать главу другого государства, если ваши страны враждуют и даже воюют?

Ну, во-первых, в большинстве случаев это просто бессмысленно, потому что освободившееся место займет другой человек, который почти наверняка продолжит прежний курс. Кстати, в этом смысле ситуация вокруг Зеленского чрезвычайно показательна. Он — типичнейший представитель украинских элит, которые с энтузиазмом монетизируют уничтожение собственной страны. Ну и какой смысл его устранять? Смерть Зеленского не решит для России никаких проблем, зато может создать дополнительные.

А во-вторых, ответное возмездие может обрушиться лично на голову руководителя страны, организовавшей убийство, а то и на всю его семью. В прежние времена добраться до любого монарха или президента было не очень сложным делом, так что табу на убийство геополитических соперников было среди прочего и проявлением здравого смысла.

И вот как раз эти сдерживающие факторы в какой-то момент совершенно перестали работать на Западе. Почему так получилось, в общем понятно — во многом это наследие колониальной и реалии неоколониальной системы. Значительную часть мира США и Европа в принципе не воспринимали — и не воспринимают до сих пор — как полноценные суверенные страны, и надо признать, что основания для пренебрежения у них были. Во всяком случае, те элиты зачастую демонстрировали явную государственную незрелость и жесткие внутренние противоречия. В результате мы имеем множество примеров из прошлого века, когда Запад инспирировал, а то и прямо организовывал перевороты и убийства национальных лидеров, чтобы им на смену пришли его собственные креатуры, проводившие "правильную" политику. При этом риска возмездия за подобные решения для западных руководителей практически не было — руки у потенциальных мстителей были коротки.

С распадом двуполярной системы ситуация усугубилась. На глазах мира Запад три десятилетия воротил почти все, что хотел, не только с другими странами, но и с их лидерами. Физическое уничтожение неугодных иностранных государственных деятелей стало вполне себе обыденной и открытой практикой — от уморенного в Гааге Милошевича до зверски убитого Каддафи.

Столь долгая безнаказанность сказалась и на публичной позиции, на риторике. Стало уже привычным, что представители Запада регулярно несут просто немыслимую по дипломатическим стандартам ересь, включая откровенную ложь (типа "пробирки Пауэлла", двадцатилетие которой отмечалось на днях) и прямые угрозы жизни в отношении лидера ядерной державы. Там реально отвыкли отвечать за свои слова, и Борис Джонсон в этом смысле является вполне типичным представителем такого подхода, который основывается на принципе "Мели, Емеля, твоя неделя".

Впрочем, там имеются и более дальновидные люди, до которых начинает доходить, по какой опасной дороге пошел Запад. Ведь последние годы успехами в реализации данной политики особо хвастаться не приходится, причем даже в отношении стран, чьи элиты десятилетиями вроде бы были безропотными марионетками. Внезапно обнаружилось, что вне зависимости от политической и идеологической позиции сил, находящихся у власти, упорное "своеволие" проявляют государства и Латинской Америки, и Африки, и Юго-Восточной Азии, и Ближнего Востока. Тамошние элиты внезапно стали демонстрировать стремление к самостоятельности и очевидно возросшую государственную зрелость. Потуги же американцев и европейцев использовать привычные методы для решения проблем нередко оборачиваются еще худшими последствиями, как, например, при попытке военного переворота в Турции в 2016 году.

А это заставляет задумываться, чем может закончиться подобное поведение для Запада, который по-прежнему действует как слон в посудной лавке. Он отказался от соблюдения базовых правил и норм международных отношений, он демонстративно нарушает все исторически сложившиеся табу мировой политики. Возникает закономерный вопрос: а будет ли мир соблюдать в отношении США и Старого Света те же самые принципы, когда окончательно уничтожит их гегемонию?

Ничего удивительного, что отдельных представителей Запада пугает ответ, который они для себя нашли на этот вопрос, и они стараются сгладить разнузданность собственных коллег по лагерю.