Николай Шульгинов: рынок топлива не должен превратиться в базар

Ситуация на рынке энергоносителей сложилась в этом году непростая как в мире, так и в России. Как правительство работает над решением проблем нефтяных компаний, какой объем серого экспорта топлива был зафиксирован в этом году, куда идут поставки российского сжиженного газа, что влияет на рост цен на топливо, почему снизился экспорт электроэнергии в Китай, как меняется энергетика в новых регионах и почему необходимо ограничить доступ майнеров к сетям в интервью РИА Новости в рамках Восточного экономического форума рассказал министр энергетики РФ Николай Шульгинов. Беседовали Дарья Семенова и Лариса Макеева.

ВЭФ проходит 10-13 сентября на территории Дальневосточного федерального университета на острове Русском во Владивостоке. РИА Новости выступает генеральным информационным партнером форума.

– Наша встреча происходит в рамках Восточного экономического форума. Какие перспективы развития газовых отношений России с азиатскими странами, в первую очередь с Китаем?

–Китай – наш основной партнер на Востоке. Главные обсуждаемые сейчас проекты с КНР – это "Дальневосточный маршрут" и "Сила Сибири 2". И Москва, и Пекин настроены на ускорение переговоров. На ПМЭФ я общался с представителями компании, которая будет строить инфраструктуру трубопровода на территории Монголии, они также выступают за скорейшее начало строительства. Так что процесс идет. Плюс, у нас и по работающему трубопроводу "Сила Сибири" ежегодно наращиваются поставки.

– Какой объем поставок газа по "Силе Сибири" ожидается в этом и следующем году?

– В прошлом году было 15,5 миллиарда кубометров, в этом году прогнозируем порядка 22 миллиарда. Мы видим хорошую динамику роста поставок. Так что в 2024 году, полагаю, доведем этот показатель и до 30 миллиардов кубометров.

– А поставки сжиженного природного газа на экспорт вырастут в этом году?

– Они уже показывают положительную динамику. Речь правда о нескольких процентах, но тем не менее. Покупатели российского СПГ есть по всему миру. И это не только наши новые партнеры в Юго-Восточной Азии, но и потребители Европы. На мой взгляд, нам сейчас нужно больше линий сжижения - все существующие мощности загружены. А я напомню, что мы приняли программу роста производства СПГ до 100 миллионов тонн к 2030 году. Тут я возлагаю большие надежды на "Арктик СПГ 2", у которого уже идет установка первой очереди. А на полную мощность – около 6,8 миллиона тонн – линия заработает в следующем году. Также обсуждается новый СПГ-завод в Мурманске, где планируется три технологических линий сжижения по 6,8 миллиона тонн каждая.

– Покрывается ли сейчас весь спрос на российский СПГ за счет текущих проектов?

– Нет. Спрос на трубопроводный газ был больше. Тем не менее, поставки СПГ наращиваются, потому что они более эффективны и гибки в сравнении с трубопроводными поставками.

– С учетом как раз сокращения трубопроводных поставок на западное направление, как вы считаете, не нужно ли ускорить процесс либерализации экспорта СПГ?

– Минэнерго разработало законопроект, который уже прошел первое чтение в Госдуме, разрешающий экспорт СПГ тем компаниям, которые работают в Арктической зоне, севернее 67 градусов северной широты. Кроме того, межфракционная группа в Госдуме и Совете Федерации вышла с инициативой разрешить экспорт СПГ и дочерним предприятиям компаний, у которых уже есть лицензии на экспорт. Мы эту инициативу поддерживаем. Обе эти инициативы существенно расширяют возможности для производства СПГ.

– Не считаете ли вы нужным пересмотреть цели по производству СПГ до 2035 года? Звучали идеи по росту производства до 180 миллионов тонн. Какие у России есть возможности для этого?

– Я думаю, что в текущих условиях такие планы не очень реалистичны. У нас к 2035 году верхняя граница прогноза – 140 миллионов тонн, он не пересматривается. А к 2030 году – 100 миллионов тонн – это наша новая цель.

– Газификация на Дальнем Востоке – всегда актуальная тема. Сейчас идет корректировка Восточной газовой программы, когда она завершится и какого рода изменения в ней будут отражены?

– Проводилась оценка ресурсов и запасов месторождений газа на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. Показатели там неплохие: 10 триллионов кубометров, это почти 15% от общего объёма российских запасов.

Задачи подписать Восточную газовую программу к конкретному сроку нет. Это живой документ: по нему идет корректировка в зависимости от новых вводных. Но главная цель - правильно оценить ресурсы, запасы и увязать интересы “Газпрома” с интересами независимых производителей газа в том числе для газификации регионов Сибири и Дальнего Востока.

– Непростая ситуация на российском топливном рынке развернулась в этом году, на Дальнем Востоке положение традиционно наиболее сложное. Видите ли вы необходимость строительства, например, нового НПЗ, чтобы исключить перебой с поставками?

– Строительство нового завода - это капиталоемкая вещь. Таких инвесторов нет, проект показывает низкую экономическую эффективность. Поэтому в Минэнерго даже не обсуждался вопрос строительства нового НПЗ.

– В сентябре вступила в силу корректировка топливного демпфера. По вашей оценке, как проходят компании этот процесс? Как складывается ситуация с маржинальностью заправок и НПЗ?

– Мы считаем, что в рознице сегодня минимальная маржа. Есть она и в опте. Да, она снизилась, но всё же в плюсе. Конечно, мы понимаем трудности компаний, знаем сколько они после корректировки демпфера потеряют средств в месяц (сентябрь – ред.) и до конца 2026 года, пока будут действовать новые параметры демпфера. Мы прорабатываем предложения по корректировке мер поддержки для нормализации ситуации на рынке. Смотрим, как можно донастроить параметры демпфера, учитывая все трудности, которые испытал рынок от предыдущей корректировки, но при этом мы должны и с интересами бюджета считаться.

– То есть откат механизма демпфера к его прошлым параметрам не обсуждается?

– Нет. Но мы ищем решение, которое ослабило бы давление на рынок.

– Как вы считаете, не усугубится ситуация с ценами на топливном рынке в сентябре после корректировки демпфера?

– Ситуация на оптовом рынке сейчас больше усугубляется другими факторами: валютным курсом, внеплановой остановкой ряда НПЗ. Рассчитываем, что они уже сегодня-завтра начнут возвращаться в строй.

Минэнерго работает с компаниями, чтобы цены в рознице не росли опережающими темпами, мы убеждаем их, увеличиваем нормативы продаж топлива через биржу. Но нужно больше предложения на рынке.

– Не пытаются ли компании подзаработать на экспорте на фоне слабого рубля?

– Конечно, пытаются. В первую очередь те, кто покупает бензин по цене для внутреннего рынка с учетом демпфера, а продают его на экспорт по более высокой цене. Безусловно надо ограничить "серый" экспорт. В ближайшее время появится соответствующий документ. Сейчас прорабатываются детали, чтобы этот шаг имел наибольшую эффективность.

– И решено все-таки создать список экспортеров?

– Мы рассматриваем все варианты, но считаем, что, этот - самый быстрый. Так что да, приоритетнее создание списка уполномоченных экспортеров производителей продукции и поставщиков на внутренний рынок.

– Насколько велик объем серого экспорта?

– Несколько миллионов тонн с начала года.

– Как вы считаете, текущие цены на бензин для автовладельцев обоснованы?

– В России цены на бензин рыночные, и от законов экономики мы не собираемся уходить. Введение госрегулирования, как и во всем, не только с бензином, всегда приводит к известным результатам. В истории страны такое уже было. Рынок должен быть умеренно контролируемым, чтобы не было базара в плохом смысле этого слова.

– Некоторые южные регионы России в конце лета пожаловались на перебои с наличием топлива на АЗС. Как вы оцениваете эту ситуацию?

– Потребности внутреннего рынка в моторном топливе полностью обеспечены производством. Ситуация на юге России в большей степени связана не с логистическими сложностями, а с тем, что кто-то просто пытался сыграть на ситуации – закрывал заправки, создавая искусственный дефицит. Мы стараемся пресекать такие действия.

– Как вы оцениваете ситуацию с ценами на российскую нефть?

– Ее стоимость растет. Мы продолжаем настаивать, что потолок цен является нелегитимным и вредным инструментом для мировой экономики. А цена на нефть сегодня отражает реальное состояние рынка и позволяет всем участникам как получать ресурс по адекватной цене, так и обеспечивать реинвестирование средств в добычу для поддержания предложения.

– Как складывается ситуация с экспортом нефти в Китай, насколько по итогам года он может вырасти?

– Экспорт в Китай наращивается – по итогам года мы ожидаем чуть более 100 миллионов тонн. Это примерно плюсом на 15% к прошлогоднему показателю.

– Минфин РФ недавно заявлял, что против стимулирования добычи трудноизвлекаемых запасов нефти и газа раньше 2027 года. Какая позиция у Минэнерго по этому вопросу? Можно ли прийти к компромиссу по льготам?

– Чтобы налоговые органы могли предоставить какие-то льготы, нужно классифицировать все трудноизвлекаемые технологии, классифицировать что именно относится к трудноизвлекаемым запасам, а что – не относится. Аналогичная работа должна быть проведена и по классификации технологий увеличения нефтеотдачи. До 2027 года мы сможем полноценно донастроить параметры. Но, понимая те вызовы, с которыми сталкивается сегодня бюджет, рассчитываем что принципиальные решения будут приняты в начале 2024, а применяться они начнут в 2027-м.

– В последнее время было много заявлений о возможных совместных проектах России с другими странами в области электроэнергетики. Назывались как зарубежные страны – Монголия, Куба, Вьетнам, Египет, страны Африки, так и страны постсоветского пространства. Вы можете назвать какие-то конкретные проекты, по которым достигнуты договоренности?

– Если говорить о гидростроительстве, то надеемся, что будем участвовать в проекте Камбаратинской ГЭС-1. Вы спросили про Африку, там для нас тоже есть интересные проекты, многие из них на стадии обсуждения. "Интер РАО" договорилось о строительстве гидроэлектростанции на 120 МВт в Мозамбике. "Юнигрин Энерджи" в ЮАР уже поставляет оборудование для солнечного парка. Есть предложения, но на мой взгляд, нашим компаниям надо быть более активными. В кооперации с кем-то предлагать услуги, кто-то проектирует, кто-то строит.

– Теме энергомоста между Россией, Ираном и Азербайджаном много лет, но в последнее время о проекте снова заговорили. Что сейчас?

– Сейчас мы рассматриваем просто возможность поставки электроэнергии через территорию Азербайджана в Армению, из неё - в Иран и возможно далее в другие страны. На первом этапе с Тегераном и Баку договариваемся использовать существующую инфраструктуру, без нового строительства.

– О каком объеме поставок идет речь?

– О 300 МВт с нашей стороны. Заинтересованность есть у всех участников проекта. Посмотрим, как пойдет.

– Как развивается энергетика новых регионов? Пришедшие туда компании на каких условиях будут обслуживать энергообъекты?

– Электросетевой холдинг в новых регионах создал два филиала, ведётся набор персонала. Росимущество передало компании магистральные сети, а распределительные сети останутся в региональной собственности. "Системный оператор" тоже создал два своих филиала, и уже с 1 сентября выполняет функции диспетчерского управления в новых субъектах. Создан единый закупщик. В генерации такая же ситуация. Работа идет.

– То есть работают какие-то крупные генерирующие компании?

– Да, на Зуевской ТЭС, Старобешевской ТЭС, Луганской ТЭС работают наши крупные энергохолдинги, они создали дочерние компании, работают и через Росимущество. Все сейчас активно готовятся к прохождению осенне-зимнего периода.

– Какой объем инвестиций требуется в энергетику новых регионов?

– За три года наши компании должны вложить 57 миллиардов рублей собственных средств через инвестпрограммы. Это с учетом тех вложений, которые уже были. Ранее тоже вкладывали средства, но они шли по линии бюджетных инвестиций.

– Компании проявили интерес к местным угольным шахтам?

– Да, инвесторы есть. Но они пришли на те шахты, которые могут продолжать работать и могут быть рентабельными, инвестиционно привлекательными и нужными для экономики. До вступления ДНР, ЛНР в состав Российской Федерации 114 шахт находились в стадии консервации или ликвидации. Мы очень серьезно проанализировали состояние угольной отрасли в новых субъектах и планируем оставить работать 15 шахт.

– В июне вы говорили, что Минэнерго разрабатывает меры для компенсации потерянной энергии Каховской ГЭС. Что именно планируется сделать?

– Если говорить о балансе мощности, то проблемы с выходом из строя Каховской ГЭС решаются. Установленная мощность станции была 320 МВт, но в балансе учитывалось где-то 140 МВт. Важнее было именно водохранилище, регулирование водосброса.

А так энергетики реализуют компенсирующие мероприятия, проектируют связь 330 кВ между Донецкой и Запорожской энергосистемами. Сейчас реализуются мероприятия, связанные с перестройкой и установкой устройств противоаварийной автоматики на разные подстанции. Мы сможем обеспечить компенсацию поврежденной ГЭС. Плюс будет увеличение поставок электроэнергии с Крымского полуострова.

– На запланированной к строительству дополнительной генерации на юге страны какое нужно оборудование?

– Будем анализировать предложения. Надеемся на парогазовую генерацию.

– Уже традиционный вопрос - каким будет энергопотребление в России по итогам года?

– Прогноз не поменялся. Как я уже много раз говорил – рост энергопотребления по итогам года будет в пределах 1-1,5%.

– А по итогам восьми месяцев?

– Сейчас увеличение на 1-1,2%.

– А можете сказать прогноз по экспорту?

– Экспорт уменьшился.

– Есть шанс выйти на объемы 2022-го года по экспорту?

– Думаю, нет. В первую очередь из-за сокращения экспорта в Китай. С начала года снижены поставки электроэнергии примерно на 18%. Уменьшение связано с существенным объемом ремонтов в генерации - больше 1000 МВт, и с имеющимися правилами использования водных ресурсов. Мы не можем, например, отменить аварийный ремонт тепловой генерации и загрузить желаемый объем гидрогенерации. Когда объем мощности тепловой генерации уменьшается, приходится снижать и экспорт по линии электропередачи 750 Кв "Амурская - Хэйхэ" (построена для увеличения экспорта электроэнергии в Китай – ред). Мы вынужденно уменьшали поставки до 100, 200, 300, доходило и до 700 МВт. Каждый день анализируется режим и стараемся экспортировать максимально, что можем.

– Этим летом в Дагестане были большие проблемы с энергоснабжением. "Россети" заявляют, что вопрос финансирования программы повышения надежности электросетей региона до конца не решен. Что Минэнерго предпринимает для решения вопроса?

– Тема непростая. Для решения проблемы нужны дополнительные средства, чтобы повысить надежность электросетевого комплекса, который годами был недофинансирован. В республике низкие тарифы на электроэнергию, и низкая платежная дисциплина: - 71% за 8 месяцев. При этом потери в сетях растут. Я бы даже сказал не потери, а воровство - 46%. Половина сетей Махачкалы формально никому не принадлежат, их еще до конца не передали "Россетям". Нужно все бесхозные сети сделать легитимными. А ещё есть мелкие ТСО, там вообще неуправляемость. Хотим, чтобы активнее консолидировались такие ТСО, как ООО "Дагэнерджи", ООО "Касп ТСО" и ПАО "Эльдаг".

Нужно повышать дисциплину потребителей, которые осознанно не хотят платить. В Махачкале есть дома, которые не зарегистрированы, а получают электроэнергию, газ и воду. Но адресов по ним нет, они не за что не платят. Кроме Дагестана такого подхода больше нигде нет. Надо об этом открыто говорить, озвучивать проблемы и причины, которые привели к тому, что мы имеем сейчас.

– Минэнерго предлагало вводить формы отраслевых ограничений по части регулирования и размещения майнинговых производств в конкретных местах энергосистемы. У министерства уже есть конкретные предложения?

– Нужно урегулировать майнинг как экономический вид деятельности. В том числе, и для того, чтобы майнеры платили налоги. Также для нас, для энергетиков, важно, чтобы они не так бессистемно устанавливали свои мощности, а только там, где есть такая возможность. Сейчас в юго-восточной Сибири не всегда есть возможность подключить новых потребителей, хотя у нас недискриминационный доступ к энергоснабжению. Каждого, кто запросил - должны подключить. Майнеры пришли первыми, они быстро строят. А после них пришёл какой-нибудь объект ЖКХ, а свободной мощности нет, его подключить не могут. Поэтому, мы не просто хотим, а настойчиво предлагаем из недискриминационного доступа майнеров или исключить вообще, или хотя бы временно.Так мы сможем сначала подключать промышленные, социальные объекты, ЖКХ, а потом уже можно и майнинговое производство.

– Речь идет о всей территории РФ или о каких-то отдельных, энергодефицитных районах?

– О всей. Мы такую проблему видим и в других регионах. Крупные объекты хотят присоединиться, а там уже есть заявки на присоединение майнеров. Хотим эти заявки подвинуть, а для этого нам нужны нормативные изменения. Например, в Казахстане, в Белоруссии есть лицензирование. В Белоруссии еще майнеров размещают в технопарках, их контролируют. Мы за то, чтобы они появлялись там, где у нас есть избытки мощности на самом деле. Но только после того, как эту экономическую деятельность легализуют.

– У вас есть данные, как меняется электропотребление майнеров?

– Оно растет. Сегодня наибольший объем потребления электроэнергии майнерами, как я уже сказал, в Сибирском федеральном округе. Всего же по стране потребление электроэнергии майнерами составляет 1,5 ГВт, а по прогнозам, этот показатель будет увеличен до 5-6 ГВт.

– Хотелось бы затронуть одну популярную тему - про электротранспорт. Правительство РФ поручило ведомствам подумать насчет установки ЭЗС на автозаправках в обязательном порядке. Как Минэнерго относится к данной инициативе?

– Тема хорошая, но надо подходить к ней разумно. Устанавливать электрозаправочные станции имеет смысл там, где есть техническая возможность, и где есть возможность дальнейшего увеличения потребляемой электрической мощности.

– Насколько может вырасти потребление электроэнергии с развитием электрозарядной инфраструктуры?

– Незначительно. У нас электромобилей пока не так уж и много. Процесс медленный, все мгновенно не перейдут на такой вид транспорта. Посмотрите на Восток страны. Там большое количество подержанных иностранных электромобилей, но проблемы по мощности именно из-за электромобилей там нет.