"Я в Луганске". Фрагмент третий. Дневник волонтера Евдокии Шереметьевой

Мы продолжаем публиковать отрывки пронзительной и иногда невыносимо честной книги. Это дневник журналиста и волонтера Евдокии Шереметьевой, которая в течение всех лет восьмилетней войны привозила гуманитарную помощь на Донбасс, спасала больных и раненных, собирала свои беспощадные свидетельства правды.

...Мы шли по стемневшему парку, горели фонари. Дорожки с плиткой были очерчены белыми снежными прожилками.

За день до этого прочитала сообщение про Первомайск, про голодающих детей, про нечеловеческие условия этого города, который уже полгода решетили из тяжёлой артиллерии.

Перепостила и всё ждала, что кто-то отзовется, и передам контакты.

Но никто не отозвался.

В парке стояла глухая тишина, дочка бегала вокруг. А я думала, что в Первомайске дети не могут так. Потому что они сидят в бомбоубежище и боятся выйти на улицу.

Такие же девчонки и мальчишки, как моя дочь.

Рядом снежная крепость и цветные фонари, подсвечивающие ее. Дочка подбежала к одному из них и стала закрывать рукой свет.

— Мама, посмотри: у меня зеленое лицо!

Зеленое лицо светилось от счастья, парк был словно ночная снежная Нарния, как будто мы туда попали через платяной шкаф в большом старом доме.

Но ведь можно попробовать все сделать самой?

— Сереж, тут подумала, как считаешь, можно ведь собрать самим еду и вещи и как-то передать?

— Давай.

Саша Гурзуфский и Леша

В планах было собрать помощь и передать кому-то, кто довезет и передаст в Луганск. Я начала судорожно обзванивать знакомых журналистов, но все только отфутболивали меня. Как вдруг написал Саша. Еще один Саша в моей жизни.

Этот Саша оказался родом из Гурзуфа, того самого, где я потрошила деревья с алычой. Он учился в одной школе с моей близкой подругой и прочитал меня в "Живом Журнале":

— Дунь, давай арендуем газель и отвезем все, что соберешь? Машину оплачу.

К этому моменту у меня было отложено три пакета вещей от дочки, лекарства и планировалась покупка гречки и тушенки на гонорары от последних статей.

И все. Газель? Ну что ж, может кто-то что-то еще принесёт.

"Ребят, в общем, еду сама, кто хочет поучаствовать, пишите в личку. Еду на этих выходных".

Через несколько часов посыпались личные сообщения.

В тот же вечер дом завалили едой и вещами. Люди стали приносить деньги. За несколько дней мы собрали около 100 000 рублей. Откуда ни возьмись, возник Леша, который предложил помощь в сборе и покупке еды, выделив на это немалую сумму. Он оказался знакомым знакомых.

"Разгружаем машину". Фотография автора

Таможня

Уже через день мы с гурзуфским Сашей стояли на границе ЛНР и России. Друг друга вообще не знали, но казалось, что все так и должно быть. Мы не понимали, что едем в зону боевых действий, что нас могут убить в любой момент. Что это опасно.

"Слезы Луганска"
22 декабря 2014 года
Дневник

Мы сделали почти невозможное. Меньше чем за неделю собрали "газель" еды и вещей. И в эти выходные я и Саша отвезли их в Луганск, откуда мой друг Женя отвез сегодня все до Первомайска. Желающие помочь пишут до сих пор, и уже, скорее всего, будет ещё одна машина. Так что, видимо, поеду и на следующих выходных туда. Про гуманитарную помощь напишу отдельно, обязательно напишу. Ребята, друзья, братья, сестры, родные мои, спасибо всем, кто прислал деньги, кто приносил теплые детские комбинезоны и смеси для младенцев. Спасибо всем, кто, не зная меня лично, поверил.

Можно миллионы раз читать чьи-то истории. Можно смотреть и смотреть ролики на "Ютубе". Но просто поверьте, что это не то. Все знала. Но, когда видишь своими глазами, реальность меняется. Мир изменился и никогда для меня не станет прежним.

Луганский рынок. Декабрь 2014 г. Фотография автора

Мои ощущения от войны начались именно с этой ночи. Огромная, безлюдная, идеально уложенная к чемпионату Европы по футболу дорога.

Только где-то в Чернобыле.

Идеальный асфальт, глубокие дыры, поваленные мосты и танки вдоль дороги.

Кромешная ночь, ты едешь медленно, потому что посреди дороги постоянно встречаются огромные воронки от обстрелов, где-то куски снарядов. Где-то просто стоит танк…

— Да тут вечно слалом ехать приходится.

Женя смеется. А вокруг никого. Пустота и чернота, которая начинает поглощать меня.

Утром поехали в Новосветловку, точнее, в то, что от нее осталось.

Луганская школа № 7. Декабрь 2014 г. Фотография автора

Пока фотографировала, проходила мимо женщина. Ирина, высокая блондинка, отправила всех своих детей и внуков в Россию.

— Почему сами не уедете?

— Куда? Кому я нужна? Это мой дом.

— Были здесь, когда бомбили?

— Были.

Рядом стоит пожилой мужик в телогрейке.

— Народ потом айдаровцы загнали в церковь и пошли мародёрствовать по домам и квартирам. Ужас, что творилось. Весь день до ночи сидели там. Очереди по храму давали.

— Сколько людей погибло?

— Сложно сказать.

— Отец, подвезти?

На дороге стоит пожилой старик в огромных сапожищах и ждет маршрутку.

— Праздничная акция?

Садится и без остановки рассказывает.

— С похорон. Племянницу хоронили.

— Вы чего не уезжаете?

— А почему должен уезжать? Это мой дом.

— Опасно же, зачем рисковать?

— От судьбы не уйдешь…

И смотрит на меня с непониманием.

— А дети, жена?

— Они в Киеве. Вздыхая, продолжает:

— Рассказываю друзьям, родным, что здесь, а они не верят. Говорят, вру. Свои же, родные, не верят! Нам вообще никто в мире не верит. Понимаете? Никто! Нас тут лупят из

"Градов" и минометов, убивают, грабят, и никто не верит оттуда. Никто! Мы себя сами расстреливаем и подрываем!

Голос срывается, дрожит. Вижу краем глаза: слезы стоят. Отворачиваюсь.

Фрагмент первый: "Моя война"

Фрагмент второй: "Голод в Луганске"

Фрагмент четвертый: "Слезы Луганска"

Фрагмент пятый: "На войне не свято"