"Они что, говорят?" Запад не знает, что ответить России

Растерянность, настороженность, удивление, неуверенность — такова первая реакция Запада на публично озвученные мирные инициативы России. Несмотря на значимость и беспрецедентность предложений, многие западные (особенно европейские) массмедиа взяли затянувшуюся паузу, явно испытывая трудности с определением тональности освещения этого события. Как отмечает немецкий политолог Александр Рар, ни одно СМИ Европы не решилось пока обнародовать в более или менее полном виде проекты договоров, предложенных Москвой.

А по тем комментариям, которые следуют от кремленологов разных мастей, чувствуется, что они удивлены и шокированы самим языком и публичностью предложений Кремля. За последние 30 лет на Западе явно отвыкли от того, что с ними говорят столь открыто, четко и одновременно в достаточной мере жестко.

Судя по всему, главная проблема для тамошних комментаторов заключается в том, как представить своей публике предложения России, осуществление которых однозначно ведет к деэскалации и реальному разоружению, отодвигает мир от пропасти ядерной войны. Называть вещи своими именами — значит отходить от привычного для аудитории нарратива, заключающегося в насаждении идеи о природной агрессивности России. Именно поэтому мирные инициативы ни в коем случае нельзя называть мирными инициативами. Судя по первым неловким комментариям зарубежных СМИ, выход они нашли в словах "требования" и "ультиматум": так можно своим читателям представить даже мирные предложения России как шантаж и угрозу.

К примеру, государственное информагентство Германии DW преподносит новость об этом под заголовком "Россия требует от НАТО покинуть Восточную Европу". Если бы немцы внимательно ознакомились с проектом договора, предложенного нашим МИД, они бы заметили, что почти все выдвинутые предложения сводятся к идее не выхода НАТО откуда-то, а ее нерасширения.

Судя по реакции со стороны бывшего посла США в России Майкла Макфола, он тоже не понял (а скорее всего, сделал вид, что не понял): мы в основном предлагаем зафиксировать ситуацию на нынешнем уровне, не продвигая военную инфраструктуру на опасно близкое расстояние друг от друга. В ответ американский дипломат выдвинул свои предложения: вывести российские войска из Приднестровья, отозвать признание Южной Осетии и Абхазии, "вернуть Крым Украине" и так далее.

Отвечая в духе Макфола, мы, конечно, могли бы предложить Америке закрыть все свои заморские базы, а Североатлантическому альянсу — самораспуститься. Но опытный политик всерьез полагает, что именно так, доведением любой идеи до абсурда, и должны вестись переговоры. Да, таков теперь уровень западной дипломатии — остается только посочувствовать российскому дипкорпусу, которому приходится иметь дело с выходцами из этой школы.

Исходя из первой реакции западных журналистов и аналитиков, можно сделать вывод, что до более подробного изучения и ответа на российские инициативы выбрана тактика полного замалчивания обязательств, которые мы берем на себя, и представления проектов как ничем не подкрепленных ультиматумов с тем, чтобы вызвать отторжение западного обывателя. Например, сайт Axios так пишет о наших предложениях: "Требования России эксперты характеризуют как максималистские и вряд ли приемлемые". А дальше следует перечисление обязательств, которые должны взять на себя исключительно США и НАТО.

Абсолютно точно так же трактует проекты договоров еще один дипломат Стивен Пайфер, бывший посол США на Украине: "Московские проекты договоров НАТО — Россия и США — Россия полны требований, которые, как в Кремле должны понимать, неприемлемы для Запада". И подобное мы читаем в подавляющем большинстве комментариев аналитиков, числящихся на Западе основными "специалистами по России". Представьте гневную реакцию американского читателя, который, исходя из этой информации, приходит к мнению о том, что эти русские опять пытаются приставить пистолет к его виску, не предлагая ничего взамен.

А ведь оба проекта договоров — и с НАТО, и отдельно с США — как раз предполагают взаимные обязательства и гарантии. Ясно, что за кулисами переговоров наши дипломаты подробнее разъясняют своим коллегам, какие именно шаги предпримет Москва в случае отказа Запада от наших мирных инициатив. На публике же заместитель министра иностранных дел России Александр Грушко пояснил это так: "Тогда мы тоже перейдем в этот режим создания контругроз. Тогда будет поздно нас спрашивать, почему мы приняли такие решения, почему мы там разместили такие системы".

Для тех, кто на Западе не понимает дипломатического языка, можно порекомендовать просто внимательно вчитаться в текст предложенных документов и обратить внимание на то, что Россия не просто требует от Запада отказа от дальнейшей эскалации ситуации, как это пытаются представить сейчас зарубежные СМИ. Россия и сама берет на себя целый ряд обязательств.

Если же сопоставить слова Грушко с этими обязательствами, то можно сделать простой вывод: в случае отказа США и НАТО от наших мирных инициатив Россия получает полное моральное право (юридическое мы и без того имеем) на использование территории других государств для создания тех самых "контругроз" в ответ на новые угрозы системе обороны. Мало того, российские ракеты и ядерное вооружение могут оказаться за пределами страны. И это может быть не только Белоруссия, уже высказавшая готовность разместить их на своей территории. Места баз для ядерной и ракетной инфраструктуры России могут неприятно — и даже очень неприятно — удивить Вашингтон. Неслучайно замминистра иностранных дел Сергей Рябков провел прямые параллели между нынешним и Карибским кризисами.

Вот чего не в состоянии понять или страшатся осознать многочисленные кремленологи на Западе. Они почему-то все потенциальные угрозы от России (те самые "контругрозы", о которых говорил Грушко) связывают исключительно с "российским вторжением на Украину". То есть сами себе придумали мнимое "вторжение", сами же теперь полагают, что "ультиматум" Москвы заключается в выдвижении условий для отказа от нападения на Украину. Главный британский кремленолог Эдвард Лукас, к примеру, на страницах The Times описывая свои страхи по поводу захвата Россией всего Азовского побережья, признается: "Мое самое большое опасение связано с тем, что борьба (и, возможно, некое бряцание ядерным оружием) закончится новым договором по образцу Ялтинского соглашения со Сталиным в 1945 году".

В итоге "специалист по России" из исследовательской (читай: разведывательной) корпорации RAND Сэмюэл Чарап сокрушается на страницах The New York Times: "Дипломатия предполагает компромисс и гибкость. Обычно это влечет за собой отказ от публичных ультиматумов. По сути, это не дипломатия. Это противоположность дипломатии".

Эх, жаль, эти слова о компромиссе не прочитал генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг перед тем, как выступил с пламенной речью, в которой несколько раз подряд повторил, что альянс не приемлет никаких компромиссов по поводу возможности неприсоединения к нему Украины. Судя по логике Чарапа, НАТО и дипломатия несовместимы. Или, по мнению американских аналитиков, компромиссы и гибкость должна проявлять только Россия?

Но повторимся, эти аналитики явно не вчитывались внимательно в текст предложенных Москвой документов и не поняли, что в случае их непринятия Западом у нас будут развязаны руки для совершения нестандартных ходов, которые необязательно будут ограничиваться Восточным полушарием.

Можно себе представить, что началось бы в Америке и в тех же западных СМИ, которые обвиняют нас в "негибкости", если бы речь зашла о размещении российских ядерных систем где-нибудь гораздо ближе к США. Это сейчас лидеры НАТО говорят России, что в XXI веке разговоры о "сферах влияния" неприемлемы. А тот же Грушко вспоминает, как в период переговоров по ограничению систем ПРО американцы в "перечень своих пожеланий" включили пункт о том, что Россия должна убрать с Кубы нашу учебную бригаду. "Как будто бы эта учебная бригада могла высадиться где-то во Флориде, завоевать США и так далее", — рассказал замминистра в интервью Владимиру Соловьеву.

Если американцы так переживали по поводу наших инструкторов на Кубе, можно предположить, как они запоют в случае появления идеи размещения где-нибудь в Центральной Америке не просто учебной российской базы. Вот тут-то они вспомнят и о своих "сферах влияния", и о лозунге "Америка для американцев", и о неприемлемости появления российской военной инфраструктуры "на заднем дворе США". А, напомним, именно так отзывались их госчиновники о Латинской Америке в разгар кризиса в Венесуэле. И им вторили те же самые кремленологи, требуя не пускать Россию на американский "задний двор". Вот вам и недопустимость "сфер влияния" в XXI веке.

Самое тревожное в комментариях "специалистов по России" — это отсутствие осознания критичности момента, той опасной черты, к которой не без их старания подошли мы все. Упоенные распадом СССР 30 лет назад и потерявшие в этой связи чувство меры, они не могут понять, что мир, основанный на противовесе угроз и контругроз, гораздо менее стабилен, чем при отсутствии таковых. Но еще более опасен мир, в котором лишь одна сторона постоянно наращивает угрозы, не имея в ответ никаких сдержек и противовесов. Такая ситуация чревата печальными последствиями для человечества.

Именно поэтому Россия предлагает уйти от этой черты и честно предупреждает, какие противовесы она будет выстраивать в случае отказа Запада от мирных инициатив Москвы. Запад должен в конце концов понять, что лучше уж новое Ялтинское соглашение, чем бесконечное наращивание угроз и контругроз, которое может привести к плачевному для всех нас результату.