Митрополит Иларион: Рахманинов изгнал "итальянщину" из русской музыки

В этом году отмечается 150-летие одного из величайших русских композиторов – Сергея Рахманинова. В Страстную неделю телеканал "Культура" показал документальный сериал "Русское церковное пение от знаменного распева до Рахманинова", автором которого стал архиерей Русской православной церкви и композитор – митрополит Будапештский и Венгерский Иларион (Алфеев). В эксклюзивном интервью РИА Новости он поделился историей создания сериала, рассказом о роли Рахманинова в русской церковной музыке и перспективах развития современной духовной музыки.

– Владыка, когда и с какой целью был создан ваш сериал, в чем его актуальность?

– Я долгие годы изучал русское церковное пение, с тех пор, как 15-летним мальчиком познакомился с замечательным знатоком древних распевов, композитором и музыковедом Владимиром Ивановичем Мартыновым. Он занимался со мной на дому и рассказывал мне такие интересные вещи, которые я не слышал ни от кого – ни до, ни после. Именно он объяснил мне главный принцип, по которому строился знаменный распев и другие древние распевы. Он рассказал мне о том, почему древнее пение было одноголосным и в чем богословский смысл пения "единеми усты и единем сердцем" (фрагмент из анафоры – канона таинства причастия Иоанна Богослова – ред.). Он объяснил мне, что такое "трисоставное" ангелоподобное пение, о котором рассказывается в "Степенной книге". Потом уже я изучал древние распевы самостоятельно, в том числе в кабинете древних рукописей Московской Консерватории.

А "Всенощную" Рахманинова я тоже узнал примерно в том же возрасте. Во-первых, она исполнялась раз в год в храме на Ордынке, и я приходил ее там слушать. А во-вторых, мой учитель по гармонии в школе имени Гнесиных Алексей Алексеевич Степанов однажды принес это сочинение на урок, узнав о том, что я верующий и хожу в церковь. И мы вместе с ним по партитуре разобрали его от начала до конца.

В последующие годы я продолжал изучать церковную музыку, писать о ней, а также и сам писал музыку для богослужения.

И вот, когда года три назад меня пригласили на заседание оргкомитета по празднованию юбилея Рахманинова, мне пришла в голову мысль подготовить документальный сериал о русском церковном пении до Рахманинова включительно. Идея была с благодарностью принята, министерство культуры выделило грант на съемки. Мы снимали в разных местах – в Москве, Санкт-Петербурге, Новгороде. Записали пение ведущих хоровых коллективов и представили панораму развития русского церковного пения в течение почти десяти веков – от Крещения Руси в 1088 году до революции 1917 года.

– Сергей Рахманинов родился 1 апреля 1873 года – 150 лет назад. Почему он представлен вами как "вершина" русского церковного пения? Что было и есть после него?

– Я считаю, что произведения Рахманинова были подлиной вершиной всей истории развития русского церковного пения. И не только потому, что ни один из церковных композиторов последующего времени не превзошел его по уровню музыкального мастерства. Но еще и потому, что именно Рахманинов сумел сделать то, над чем безуспешно бились композиторы XIX века: "возродить первобытную старину", но в обновленном, преображенном виде. Он сумел создать музыкальный стиль, хотя и новый, но глубоко национальный по духу и опирающийся на древние, исконно русские распевы.

– Используются ли наработки Рахманинова в современном богослужении Русской православной церкви, каким образом?

– Музыка Рахманинова очень сложная и доступна только самым высокопрофессиональным хорам. А вот если говорить о "наработках", то, пожалуй, влияние на дальнейшее развитие церковного пения он оказал огромное, и многие композиторы последующего периода так или иначе продолжали именно ту линию, которую наметил он. Это относится и к Максимилиану Штейнбергу (советский композитор и дирижер – ред.), чьи песнопения Страстной седмицы не так давно были обретены и впервые исполнены. И к Николаю Голованову, многолетнему главному дирижеру Большого театра, который писал церковную музыку "в стол", так как исполнять ее в условиях советского атеистического режима было невозможно. И тех ныне живущих композиторов, которые пробуют свои силы в области церковной музыки.

– Планируются ли в вашей епархии мероприятия, приуроченные к празднованию в этом году 150-летия Рахманинова?

– В Венгрии планируется осенью проведение музыкального фестиваля, посвященного творчеству Рахманинова. В прошлом году аналогичный юбилей был посвящен Скрябину.

– Второй фильм вашего сериала, посвященный западному и католическому влиянию на церковное пение при дворе в XVIII веке, называется "Итальянщина". Изменения в церковном пении были для Церкви положительными или отрицательными? Надо ли избавляться от "итальянщины" в церковной хоровой музыке, реконструируя более ранние формы?

– "Итальянщиной" в XIX веке называли то направление в русской церковной музыке, начало которому положили итальянцы, служившие руководителями Придворной певческой капеллы – Сарти, Галуппи и другие.

Учениками итальянцев и продолжателями их дела были русские композиторы Бортнянский, Березовский, Ведель, Дехтерев и другие. Вот как о них отзывался Чайковский в письме к баронессе фон Мекк: "Я признаю некоторые достоинства за Бортнянским, Березовским и проч., но до какой степени их музыка мало гармонирует с византийским стилем архитектуры и икон, со всем строем православной службы". В другом письме Чайковский был еще более резок: "Все эти ведели, дехтеревы и т.п. любили по-своему музыку, но они были сущие невежды и своими произведениями причинили столько зла России, что и ста лет мало, чтобы уничтожить его. От столицы до деревни раздается… слащавый стиль Бортнянского и — увы! — нравится публике".

Однажды Чайковский посетил богослужение в Киевском Братском монастыре. По окончании его он написал письмо епископу Михаилу (Лузину), возглавлявшему богослужение: "Но когда закрылись царские врата и певчие… стали, собравшись с силами, исполнять бездарно-пошло сочиненный, преисполненный неприличных для храма вокальных фокусов, построенный на чужой лад, длинный, бессмысленный, безобразный концерт, я чувствовал прилив негодования, которое чем дальше пели, тем больше росло. То гаркнет диким ревущим рыканием бас соло, то завизжит одинокий дискант, то прозвучит обрывок фразы из какого-то итальянского трепака, то неестественно сладко раздается оперный любовный мотив… О Господи, и когда же, в какую минуту происходит эта музыкальная оргия? Как раз в то время, когда совершается главный акт всего священнодействия, когда Ваше Преосвященство и сослужители Ваши приобщаетесь тела и крови Христовой…".

– Чего хотел Чайковский?

– Чайковский считал, что в церковном пении "нужен мессия, который одним ударом уничтожит все старое и пошел бы по новому пути, а новый путь заключается в возвращении к седой старине и в сообщении древних напевов в соответствующей гармонизации". Сам Чайковский таким мессией не стал. А вот Рахманинову удалось – не столько в “Литургии”, сколько во "Всенощной".

В его "Литургии" еще чувствуется влияние Чайковского. В то же время, там есть очень самобытная музыка. И очень проникновенная. "Тебе поем" из Литургии Рахманинова вообще не имеет аналогов. Это песнопение исполняется в тот момент, когда священник в алтаре молится о том, чтобы хлеб и вино стали Телом и Кровью Христа. Композитор так обозначил темп и настроение музыки: “Очень медленно. Еле слышно. Почти без оттенков". Это своего рода музыкальная фреска, подобная фрескам Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Сначала звучит хор, а потом из него выделяется женский голос, который как бы парит над другими голосами.

За несколько лет до того, как Рахманинов написал свою "Литургию", Александр Блок опубликовал стихотворение, вскоре ставшее знаменитым: “Девушка пела в церковном хоре”. Рахманинов хорошо знал творчество Блока, написал на его стихи несколько романсов. Вряд ли он мог пройти мимо этого стихотворения. Мне представляется, – и я об этом говорю в четвертом фильме, – что в музыке “Тебе поем” Рахманинов пытался передать то настроение, которое отражено в стихотворении Блока.

А вот во “Всенощной” Рахманинова влияние Чайковского уже никак не просматривается. В ней нет ни одной оригинальной мелодии: все мелодии заимствованы из обихода.

Надо сказать, что это не первое обращение композитора к “Обиходу”. В 1897 году Рахманинов написал свою первую симфонию, в основу которой легли темы из “Обихода”. Исполнение симфонии в Санкт-Петербурге закончилось полным провалом. Мелодии из “Обихода” не подошли к симфоническому жанру, но Рахманинов понял это слишком поздно. Провал симфонии привел Рахманинова к состоянию глубокой депрессии, из которой он вышел лишь спустя несколько лет. Прошло много времени, а мелодии из “Обихода” продолжали вдохновлять композитора.

Эти мелодии Рахманинов гармонизовал с беспрецедентным мастерством и оригинальностью. Никому из русских церковных композиторов ни до, ни после Рахманинова не удалось добиться такого естественного сочетания древних мелодий с гармонией, основанной на терцовых созвучиях. По сути, Рахманинов во “Всенощном бдении” решил задачу, над которой безуспешно бились Ломакин, Чайковский и другие: задачу освобождения русской духовной музыки от “европеизма” и “итальянщины”, придания ей подлинно национального звучания.

– Каковы сейчас тенденции развития хорового пения в Русской церкви? Есть ли занимающиеся им профессионально композиторы, чего они пытаются достичь, продолжаются ли попытки “возродить первобытную старину”?

– Такие попытки продолжаются, и со времен Рахманинова накоплен значительный массив новой церковной музыки. Некоторые произведения уже прочно вошли в обиход, другим еще предстоит пробить себе путь на церковный клирос. Несколько удивительных по красоте сочинений написал Владимир Файнер. Замечательную музыку пишет Ирина Денисова. Церковную музыку пишут Владимир Борисович Довгань (у которого я учился композиции в Гнесинской школе), Антон Висков, Андрей Микита, Геннадий Лапаев и многие другие. Хотел бы особо отметить митрополита Тульчинского и Брацлавского Ионафана, у которого много замечательной и проникновенной духовной музыки (митрополит Ионафан (Елецких) – архиерей канонической Украинской православной церкви, его украинское гражданство было приостановлено Владимиром Зеленским после подозрений СБУ в госизмене – ред.). Когда я служил в храме на Ордынке, у нас постоянно звучали его произведения в исполнении Московского синодального хора.

– Какого развития вы пожелаете в дальнейшем русскому церковному пению? И каковы Ваши творческие планы в области музыки?

– Творческих планов в области музыки у меня нет. В последние месяцы я занимаюсь обустройством на новом месте, пытаюсь навести порядок в епархиальных делах. На это уходит все мое время.

А пожелания мои в области церковного пения сводятся к тому, чтобы наши композиторы и далее черпали вдохновение в древних распевах. Это самая лучшая, самая благодатная почва для развития церковной музыки.