Что покажет Музыкальный театр на Большой Дмитровке

Эксперименты молодых хореографов, бенефис знаменитой сопрано Хиблы Герзмава и специально написанный для театра балет – в ближайшие месяцы зрителей Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко ждут три больших премьеры и лучшие репертуарные спектакли. О том, чем живет известный театр на Большой Дмитровке в интервью РИА Новости рассказал его генеральный директор Андрей Борисов.

– Какие у театра планы до конца сезона? Какие большие события нас ждут?

– Театр не отошел от намеченной программы новых постановок. Будет выпущено три премьеры. Первая – большой спектакль, который по масштабу можно сравнить только с новым "Щелкунчиком" – это опера "Норма" Беллини, бенефис нашей оперной примы Хиблы Герзмава. Премьера состоится 20 мая 2023 года. Режиссер спектакля – Адольф Шапиро, дирижер-постановщик – Кристиан Кнапп, а художник-сценограф – Мария Трегубова. Над спектаклем работает команда крепких профессионалов.

Генеральный директор Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко Андрей Борисов

Запланированный на июнь выпуск оперного спектакля "Царская невеста" Римского-Корсакова состоится, но уже в сентябре. Он откроет юбилейный, 105-й сезон театра. Спектакль будет делать молодая, но опытная команда: режиссер Дмитрий Белянушкин и художник-сценограф Александр Арефьев. Художественный руководитель оперы Александр Титель балансирует зрелые постановочные команды с командами перспективных молодых художников. Новые постановки выстроены им следующим образом: они изучают с разных сторон и в разных контекстах одну тему – личная трагедия на фоне исторических катаклизмов.

Далее, театр ждут две балетных премьеры. Мы последовательно ведем линию на создание спектаклей для семейного просмотра.

Оформление балета Зазеркалье, сценография Марии Трегубовой

14 апреля у нас состоится мировая премьера балета "Зазеркалье" на Малой сцене театра по произведению Льюиса Кэролла "Алиса в Зазеркалье". Этот сюрреалистический по форме и философский по содержанию спектакль поставит молодой, но известный хореограф Константин Семенов, музыку по заказу театра пишет талантливый композитор Василий Пешков. Сценографию также делает Мария Трегубова. Семейные спектакли требуют особого, но никогда не снисходительного подхода к зрителю.

А летом, к концу июня, мы выпустим еще одну балетную премьеру, спектакль в традиционном для нашего театра формате – вечер одноактных балетов. На сей раз ставят одноактные спектакли Максим Севагин, Ксения Тернавская и Павел Глухов. Это молодые хореографы новой волны. Они приобретают все большую известность. Отдавая основную сцену театра молодым хореографам, мы берем на себя известную степень риска. Однако необходимо продвигать талантливых и перспективных людей – это миссия нашего театра.

В перспективе театр планирует вернуться к сотрудничеству с израильским хореографом Шарон Эяль. Ее спектакль стал марочным для МАМТ. С ней сложились очень добрые и плодотворные в творческом плане отношения. Мы их очень ценим и рады, что это взаимно. В репертуаре театра значительное количество постановок современных зарубежных хореографов. И это требует особого внимания, порядочности и такта в выстраивании взаимоотношений. Речь идет не только о лицензионных отношениях, весьма чувствительных, но и о выстраивании трека будущих постановок.

Театр должен оставаться открытым ко всему прогрессивному, чувствовать пульс мирового контекста, не теряя, разумеется, своего лица. Реалии сегодняшнего дня диктуют поиск российских молодых и талантливых хореографов: мы должны быть открытыми новому, не бояться рисковать, поддерживать и доверять, давать шанс.

– Ваша предновогодняя премьера – балет "Щелкунчик" – стал для театра большим успехом. Постановка невероятно красивая, во многом отличается от той версии, к которой мы привыкли…

– Успех – это эфемерное понятие, оно не должно вводить в заблуждение. В идеале должно быть совмещение нескольких вещей – кассовых сборов, позитивных критических откликов и развития балетной труппы – взятие новых творческих высот, постижение неизведанного. Хотя, несомненно, зритель тепло принял спектакль "Щелкунчик" Юрия Посохова. Успех спектакля не в последнюю очередь обязан той "химии отношений", которая сложилась между хореографом и балетной труппой. Хореография Посохова – это вызов для любого балетного артиста и удовольствие, одновременно.

Первоначально Юрий Посохов собрал англо-американскую постановочную команду. Туда вошли люди, профессионализму которых он доверял. Была сделана большая часть работы, но в феврале 2022 года сценограф из-за политических соображений отказался сотрудничать с российским театром. И уже в который раз проект оказался перед дилеммой: продолжать работу над постановкой или свернуть ее? Было принято решение продолжать, заменив сценографа.

Максим Севагин, спектакль "Щелкунчик", МАМТ, постановка Юрия Посохова

Сцена из балета "Щелкунчик", МАМТ, постановка Юрия Посохова

1.

Максим Севагин, спектакль "Щелкунчик", МАМТ, постановка Юрия Посохова

2.

Сцена из балета "Щелкунчик", МАМТ, постановка Юрия Посохова

3.

Сцена из балета "Щелкунчик", МАМТ, постановка Юрия Посохова

В команду Посохова вошла художник-сценограф Полина Бахтина, которая в сжатые сроки сделала свою работу. Сценографическое решение было интересным по замыслу, но критики отмечали его небезупречность, называли уязвимым элементом спектакля. Действительно, на сегодняшний день "Щелкунчик" является самым сложным в плане монтировки и демонстрации перед зрителями в МАМТ. Художественно-постановочная часть театра совершила настоящий подвиг, продемонстрировав потрясающий профессионализм, выпустив спектакль в срок. К подвигу мы склонили и партнерские организации, участвующие в выпуске декораций. При этом, к сожалению, спектакль практически не имеет шансов на гастрольную жизнь.

Отдельно хотел бы сказать о Сандре Вудалл – американской художнице по костюмам спектакля "Щелкунчик", которая осталась в проекте, несмотря на политические коллизии. И мы высоко ценим такое отношение к нашему театру, к российским коллегам, к профессии. К слову, впервые на сцене МАМТ в роли Дроссельмейера появился потрясающий танцовщик Джона Кук, который в сложное время принял решение переехать в Россию и связать свою судьбу с нашим театром. До этого он был успешным артистом в Мюнхенском балете.

Для меня очень важно, что в спектакле "Щелкунчик" участвуют воспитанники Московской государственной академии хореографии. С ректором МГАХ, Мариной Константиновной Леоновой нас связывает теплая дружба, а теперь и творческое сотрудничество. МАМТ собирается наращивать обороты сотрудничества также и с другими московскими образовательными учреждениями, где хореография профильная специальность. Было бы замечательно делать ежегодно совместный отчетно-выпускной концерт на сцене МАМТ. Так театр мог бы способствовать старту карьеры выпускников.

Любой спектакль, чтобы быть успешным, должен резонировать эпохе, учитывать контекст происходящего в стране и мире. "Щелкунчик" получился очень стильным, по-европейски скроенным спектаклем, который провозглашает важную мысль: Россия – это часть Европы, Европа без России немыслима, она без нее не полна.

И если кто-то называет Россию больным зубом Европы, то следует помнить, что зубов много, но челюсть одна. Еще один важный смысловой пласт балетного спектакля – это христианское начало, противопоставление христианства языческим началам. Именно поэтому в спектакле нет концентрации на новогодней елке – символе язычества. Елка есть, концентрации нет. Провозгласив возвращение к Гофману, хореограф Юрий Посохов выводит на первый план образ Дроссельмейера, этакого трикстера, приводящего в движение все сюжетные линии балета. Дроссельмейер может быть истолкован как волшебник, маг, а можно в нем увидеть и начала иного, более темного свойства. Христианская основа спектакля мне по сердцу.

– Год назад пост руководителя балетной труппы театра занял Максим Севагин – молодой хореограф, на тот момент первый солист вашей балетной труппы. Он, наверное, один из самых молодых на сегодняшний день худруков балета. В чем вы видите преимущества этого назначения?

– Да, пожалуй, Максим Андреевич является самым молодым руководителем балетной труппы в мире на сегодняшний день. На момент назначения Максиму было 24 года. Однако, хочу заметить, что в Европе это – тенденция. Например, 22-летний финский вундеркинд Тармо Пелтокоски будет преемником Тугана Сохиева на посту музыкального руководителя Национального оркестра Капитолия Тулузы. И речь идет о профессии дирижера, которая долгое время считалась уделом опыта и седых волос, деятельностью второй половины жизни. Клаус Мякеля, финский дирижер и виолончелист, которому сейчас 27 лет, в 2018 году стал главным приглашенным дирижером Симфонического оркестра Шведского радио, а в 2021 году возглавил Парижский оркестр. Та же история с талантливым молодым дирижером Санту-Матиасом Роували. Примеров предостаточно. Балет все же является профессией первой половиной жизни и нет оснований ждать операции на суставах, если талант хореографа и организатора очевиден.

Руководитель балетной труппы МАМТ Максим Севагин

Назначение Максима Севагина – это инвестиция в будущее. Он имеет очень хорошее профильное образование, закончил Академию Русского балета имени Вагановой. Там же, будучи студентом, начал ставить, проявил талант хореографа. В МАМТ стал заметным танцовщиком, в сотрудничестве с Константином Богомоловым поставил балет большой формы "Ромео и Джульетта" на музыку Прокофьева. Этот балет взбудоражил публику, вызвал ее живой интерес. Максима очень ценил Лоран Илер в бытность его художественным руководителем балета МАМТ. Лоран доверял вкусу Максима и опекал его. Дружат они до сих пор. Согласитесь, что преемственность в театральном деле очень важна, она обеспечивает четкую творческую фокусировку и обеспечение художественных результатов. Максим имеет свою эстетическую позицию, может ее аргументировать.

Мне импонирует, что Максим эмпатичен, деликатно работает с балетной труппой, не делает резких движений: продвигает молодых артистов, знает цену и отдает должное прима-балеринам и премьерам, уважает опыт и знания педагогов-репетиторов. Как художественный руководитель Максим аккуратен и вдумчив, учитывает традиции балетной труппы и способен на компромисс.

Важно понимать, что Севагину надлежит управлять будущим, его не сковывают предубеждения и опыт, который в иных обстоятельствах может быть отягощающим фактором, сыграть злую шутку. Вспоминается меткое и ироничное выражение Сергея Прокофьева в адрес Игоря Стравинского: "самый непрофессиональный профессионал". Стравинский был лишен академических шор и свободно оперировал в музыке тем, что интуитивно считал необходимым.

Конечно, мне бы хотелось, чтобы в художественном руководстве Максима Севагина была не только интуиция, но и рефлексия, опора на интеллект. Я имею в виду, программное художественное руководство. Такой же подход равно справедлив и для оперы. Программа дает возможность систематизировать свои представления, осмысленно строить творческую траекторию на несколько лет вперед.

Максим Севагин репетирует спектакль "Нет никого справедливей смерти"

Репетиция балета "Нет никого справедливей смерти"

Максим Севагин (справа) на репетиции

1.

Максим Севагин репетирует спектакль "Нет никого справедливей смерти"

2.

Репетиция балета "Нет никого справедливей смерти"

3.

Максим Севагин (справа) на репетиции

Кроме того, необходимо проявлять в художественном руководстве балетом гибкость и сочетать классическое наследие с авангардом, большие формы с малыми, спектакли для широкого зрителя со спектаклями для знатоков и ценителей, а также не забывать детскую и подростковую аудиторию. Разумеется, творческие поиски не исключают неудач, к этому стоит относиться спокойно, однако их количество должно быть минимизировано. Балет всегда был важной составляющей в росте театральных доходов, таким он и должен оставаться. Мне представляется, что Максим Севагин понимает стоящие перед ним задачи.

Для меня важно сложившееся взаимодействие между оперной и балетной труппами: опытный, маститый, стабильный, интеллигентный руководитель оперы Александр Борисович Титель и молодой, талантливый, витальный, рискующий руководитель балета Максим Андреевич Севагин. Создается позитивное творческое напряжение между оперой и балетом. Особенно приятно, когда оперные певцы ходят на балетные спектакли и наоборот – балетные на оперные.

Главный режиссер и художественный руководитель оперной труппы Московского академического музыкального театра имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко Александр Титель

– Если говорить о стратегии, как вы видите развитие театра, где его место на культурной карте Москвы, каково направление деятельности в ближайшие пять лет?

– Мы живем в турбулентное время и в определенном контексте. Карты смешаны, международные связи если не прервались, то существенным образом осложнены. Существуют риски художественной изоляции. Директора театров превратились в антикризисных менеджеров, где искусство тактических маневров ценится очень высоко.

Здание Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко

Наш театр – самый крупный театр Москвы, после Большого, разумеется. МАМТ – это две высокопрофессиональные труппы – опера и балет, оркестр, хор, миманс, масштабный художественно-технологический комплекс, наконец, сложившийся за несколько десятилетий репертуар.

Это тот базис, который позволяет нашему театру устоять даже в самые непростые времена. Устоять – да, но вопрос о динамичном творческом развитии остается открытым. Это и финансовые ограничения, и стремление сохранить незыблемым некогда сформировавшийся эстетический коридор, это опора исключительно на возможности труппы. Сколь бы значимым внутренний творческий ресурс ни был, он ограничен. Это, разумеется, не должно препятствовать дерзости поиска и эксперимента. Все это означает, что театр должен занимать активную позицию и быть открытым миру искусства.

Существует негласная иерархия музыкальных театров. Экосистема, если хотите. На вершине "пищевой цепи" – театры "имперские" (Большой и Мариинский в России, Венская государственная опера, Парижская национальная опера – в Европе), это хранители традиции, академизма. Эти театры абсорбируют все лучшее, что создается в культурном пространстве, привлекают уже состоявшихся профессионалов. За имперскими театрами следуют театры "золотого сечения", к коим относится наш театр (в Европе к театрам этого типа принадлежат венский театр Ан дер Вин, Баварская государственная опера, брюссельский театр Ля Моне). Это также академические институции, однако их готовность к эксперименту более ярко выражена. Для театра этого типа свойственны дерзость и радикальность, проявляющиеся в интерпретации отдельно взятого произведения, в общей эстетике. Кроме того, они являются инкубатором для лучших творческих сил – дирижерских, режиссерских, хореографических, вокальных, балетных.

Сцена из балета "Жизель"

Сцена из спектакля "Маленькая смерть"

Сцена из оперы "Хованщина"

1 / 6

Сцена из балета "Жизель"

2 / 6

Сцена из спектакля "Робинзон Крузо"

3 / 6

Сцена из оперы "Сказка о Царе Салтане"

4 / 6

Сцена из оперы "Отелло"

5 / 6

Сцена из спектакля "Маленькая смерть"

6 / 6

Сцена из оперы "Хованщина"

Перейти в медиабанк

Театры "золотого сечения" будоражат культурное пространство, придают ему многообразие и питают тем самым театры "имперские". Замыкают "пищевую цепь" региональные театры, лучшие из которых генетически ближе театрам "золотого сечения". Разумеется, это редуцированный взгляд, с определенной степенью упрощения. В действительности внутренний баланс взаимоотношений между музыкальными театрами более сложен.

Глобальный транзит, который проживает театральное сообщество, опасен прежде всего утратой собственной идентичности, понимания "кто ты и для чего существуешь?".

Возвращаясь непосредственно к стратегии развития нашего театра, отмечу, что в ее основании лежит идея укрепления самости: мы – открытый, экспериментальный театр, призванный будоражить культурное пространство художественными и интеллектуальными трендами, развивать жанр, выхватывать тех, кто только формируется как профессионал, но в будущем будет стоять в авангарде культурной повестки российской и мировой.

Отцы-основатели задумывали наш театр как место, где происходит обновление и развитие оперного жанра. Способ обновления тогда был найден в режиссуре, в инструментарии драматического театра. Однако мы театр музыкальный, и эксперимент с музыкальной партитурой – столь же эффективный способ воздействия на зрителя. Дрейф в сторону музыкальной составляющей, к усилению роли дирижера, – это мировой тренд, которому мы следуем. Будем приглашать дирижеров разных школ, являющихся носителями идеи, готовых к эксперименту, к отказу от поверхностной работы с музыкальным текстом.

Немаловажно развивать и сам жанр. Заказывать новые партитуры опер и балетов. К сожалению, практика системного заказа партитур театрами прервалась. Это существенно сужает репертуар и в определенной степени уже привело к миграции композиторов из сферы музыкального театра. В этом сезоне представим балет "Зазеркалье", музыка к которому специально написана молодым композитором, а в дальнейшем рассчитываем выстроить систему заказа новых сочинений.

И без новых сочинений репертуар нашего театра не охватывает целые пласты, и мы это понимаем. Нам важно вернуть на сцену театра оперы эпохи барокко. Еще важнее повернуться в сторону российского национального репертуара. Именно русская опера станет доминантой уже в следующем сезоне. Нам важно вглядеться в себя, открыть мир, в котором мы живем. Все это возможно посредством освоения русской оперной классики.

Сложившееся позитивное взаимодействие художественного руководства и генерального директора, единство ценностей, командность и профессионализм – это наш базис. Для реализации всей намеченной стратегии он тем не менее недостаточен. В ближайшее время он продолжит прирастать двумя способами.

Первый – это привлечение молодых дирижеров, режиссеров и хореографов, талантливых артистов, тех, которые только формируются как профессионалы и тех, кто получил признание. В этом, в том числе, помогают конкурсы. К слову, недавно завершился Первый Международный конкурс вокалистов и концертмейстеров Хиблы Герзмава, который театр принципиально поддержал, выступив его генеральным партнером.

Второй способ – расширение сотрудничества с другими институциями, в том числе театрами "имперскими". Практика копродукций, хотя и затруднительна в условиях российского законодательства, является эффективной, когда речь заходит о необходимости разделить расходы ради воплощения грандиозной художественной идеи. В этом направлении мы также двигаемся и рассчитываем при этом, что в числе партнеров будут не только российские театры, но и зарубежные, ведь игнорировать мировой контекст невозможно.

Сцена из представления "Знакомство с оркестром"

– В "Щелкунчике" за пульт встал молодой дирижер Иван Никифорчин – многие критики отметили его работу. Как вы собираетесь развивать ваш оркестр?

– Прерогатива развития оркестра всецело принадлежит главному дирижеру Феликсу Коробову, который видит тренды, по которым развивается мировой музыкальный театр. Один из таких трендов – ставка на молодежь. Феликс Павлович как главный дирижер принял на себя риск и допустил к работе со сложнейшей партитурой Чайковского молодого Ивана Никифорчина, только что получившего премию конкурса имени Сергея Рахманинова и имевшего скромный опыт работы в музыкальном театре. Иван подступился к оркестру с оптикой симфонического дирижера, позволившей совершить ряд находок. Получилась интересная музыкальная интерпретация, непривычно мрачноватая. В своем роде реквием по жизни.

Кроме того, в театре работает Тимур Зангиев. Ему двадцать восемь лет и, помимо того, что он набирает творческий авторитет в нашем театре, строит успешную международную карьеру, сотрудничая с европейскими институциями первого порядка. Его международный опыт также идет на пользу оркестрантам.

Дирижер Тимур Зангиев

Дирижер Мария Максимчук

1.

Дирижер Тимур Зангиев

2.

Дирижер Мария Максимчук

Оркестр любого музыкального театра испытывает потребность в напряжении, в отказе от привычного репертуара, в выходе из зоны собственного комфорта. Это достигается двумя путями. Во-первых, симфонические концерты. Например, 1 апреля в театре прошел вечер, посвященный 150-летию Рахманинова с участием солистов и хора. Прозвучали кантата "Весна", симфоническая поэма "Колокола" и Три русские песни. Во-вторых, это камерные программы, что не менее важно. Это дает возможность поднимать сольный уровень музыкантов, и потом это сказывается на общем звучании оркестра. Феликс Коробов эту линию концертов развивает и, кстати, сам всегда участвует в камерных программах как виолончелист. Сложность в том, что в Москве есть несколько мощных концертных залов, и высокую планку поддерживать непросто. Речь идет не о прямой конкуренции, а о высоких для театрального оркестра стандартах, которым, тем не менее, необходимо соответствовать.

– Есть еще и привычка публики: в музыкальный театр ходить на оперу и балет, а на концерт – в концертный зал.

– Именно! Но развивать это направление нужно, и мы это четко понимаем. Например, у дирижера нашего театра Марии Максимчук есть цикл концертов барочной музыки, которая исполняется на старинных инструментах с жильными струнами. Билеты практически всегда раскуплены. Для меня особенно важно, что в концертах участвуют наши и приглашенные музыканты, солисты оперной труппы и детский хор. Достигаются необходимые открытость и взаимодействие. Это те условия, при которых существует искусство.

Концерт из цикла Musica Antica

Зачем нужно искусство? Я для себя отвечаю на этот вопрос просто: есть наука, это рациональное постижение мира, в котором мы живем. А есть другой путь, по которому следует искусство – развитие интуиции, визионерства.

Искусство обладает одним очень важным качеством – предвидеть будущее. Хороший спектакль или концерт может открыть новые смыслы не только в самом произведении, но и в тебе, и в мире, в котором ты живешь. Есть и еще одна сторона искусства – эстетическая. Это удовольствие от увиденного.

Жерар Мортье (легендарный интендант ряда крупных европейских оперных театров, скончался в 2014 году – прим. ред.) имел, на мой взгляд, именно такое понимание искусства. В своих программах выдерживал тончайшие балансы. Для меня Мортье был своеобразным камертоном, человеком "высший марки", если так можно выразиться. Он считал, что директор театра должен обладать эмпатией и поддерживать творца, а через творца – зрителей. Директор должен обладать стойкостью и скромностью, иметь стратегическое видение театрально-концертного процесса, при этом его самого не должно быть видно. В конечном счете таким принципам я и следую.

Концерт к 150-летию со дня рождения Рахманинова в театре

Искусство предвидит будущее