Балет "Щелкунчик" Чайковского можно по праву назвать самым популярным и любимым новогодним спектаклем во всем мире. Премьера балета состоялась 130 лет назад – в декабре 1892 года на сцене Мариинского театра. К юбилею балета Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко представил свою версию спектакля.
Заказ на одноактную оперу и короткий двухактный балет Чайковский получил от дирекции Императорских театров в 1890 году. Идея принадлежала директору учреждения Ивану Всеволожскому, который был не столько управленцем, сколько творческим руководителем. Для оперы Чайковский выбрал сюжет датской драмы, на основе которой написал "Иоланту". В качестве основы для балета он взял известную сказку Гофмана "Щелкунчик и мышиный король".
Однако сюжет этот был использован во французском переводе, сделанным Дюма-отцом. По сути, это был пересказ, который Чайковский, по словам его брата Модеста, изложил на бумаге со слов Всеволожского и потом приступил к совместной работе с хореографом Петипа. Прославленный француз, который к тому моменту работал в России уже более сорока лет, сделал подробный план балета, он же давал Чайковскому советы относительно характера музыки. Но, в итоге, ставить отказался и передал работу второму хореографу Императорского балета Льву Иванову. Считается, что причиной отказа стало пошатнувшееся здоровье Петипа, но некоторые исследователи считают, что музыка Чайковского оказалась для хореографа слишком сложной.
Музыка Чайковского, действительно, сильно отличалась от привычных на тот момент балетных стандартов: композитор создал насыщенную симфоническую партитуру, наполнив ее разнымивыразительными средствами. Он сохранил традиционную номерную структуру, но при этом музыка далека от одной лишь иллюстративности. Она соединяет театральность, изобразительность и психологизм. Кстати, впервые на тот момент в России Чайковский использовал челесту – именно этот инструмент с завораживающим хрустальным звуком сопровождает традиционный танец Феи Драже.
Советский композитор и музыковед Борис Асафьев позже писал, что "Щелкунчик" – совсем не такое наивное произведение, как может показаться на первый взгляд. Первый акт наполнен гофмановской мистикой, а второй, где оживает игрушечное царство, – колоритная инструментальная сказка.
"Музыка Чайковского – это всегда открытие. Люди обычно ходят на "Щелкунчика" в период предновогодних и новогодних праздников, когда особенно ощущается некая легкость в атмосфере. Музыканты же, которые исполняют это произведение, открывают для себя каждый раз многогранность этой партитуры. Перед дирижером стоят очень сложные задачи: нужно не просто синхронизировать музыку и танец, а добиться тонкого синтеза оркестра и балета, показать все оркестровые краски, тембры, звуковую палитру. Мы всегда находим что-то новое в музыке Чайковского", – говорит дирижер-постановщик спектакля в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко Иван Никифорчин.
Конечно, главное внимание в новой постановке приковано к хореографии Юрия Посохова. История постановок "Щелкунчика" огромна – этот балет идет на сценах всего мира. Но ни один из них не может служить единственно возможным образцом, подчеркивает постановщик нового спектакля. Он считает, что нужно придумывать что-то свое, и у каждого поколения должен быть свой "Щелкунчик". Свою постановку он создавал в содружестве со сценографом Полиной Бахтиной, дирижером Иваном Никифорчиным, художницей по костюмам Сандрой Вудалл, художником по свету Нареком Туманяном и видеографом Сергеем Рылко.
По словам художественного руководителя балетной труппы театра Максима Севагина, нового "Щелкунчика" здесь ждали давно, и не только зрители, но и сами артисты.
"Спектакли устаревают, и предыдущая версия, которая шла на нашей сцене, была поставлена очень много лет назад. Она требовала не просто обновления, а замены на современный спектакль. Я тут подразумеваю абсолютно все: и новую, свежую, интересную и сложную хореографию, такую, как в этом спектакле, и сценическое оформление", – рассказывает Севагин. Сам он танцует в одном из составов Дроссельмейера.
Изменения коснулись и главной героини. "По мысли авторов, этот спектакль – история взросления девочки, которая впервые влюбляется. В начале спектакля Мари предстает перед зрителями маленькой девочкой. Она живет в своих мыслях и мечтах в окружении кукол. Но постепенно она меняется и взрослеет", – говорит одна из исполнительниц главной партии солистка Наталья Сомова.
Хореография Юрия Посохова очень точно идет за музыкой Чайковского. Здесь нет лишних движений, каждый шаг несет смысл. "Юрий – один из немногих хореографов, кто максимально погружен в музыкальный материал. Он пытается отразить в танце каждый небольшой акцент, каждую ноту, все важнейшие моменты партитуры Чайковского, поэтому хореография становится очень насыщенной. То есть в классическом балете, как правило, очень многие элементы повторяются. В современной хореографии мы наблюдаем другую тенденцию – разнообразие движений. Их очень много, они разные и интересные", – говорит Максим Севагин.
Он уверен, что спектакль не просто будет любим зрителями, но и станет важным этапом в развитии балетной труппы театра. "Для того, чтобы выйти в этом спектакле, практически в любой партии, артисту требуется большая подготовка. И это очень важно для труппы, потому что это дает огромный профессиональный рост", – заключается руководитель балета.
Знатоки самых разных версий "Щелкунчика" наверняка заметят, что в оформлении этой постановки нет огромной елки на сцене, которая считается неотъемлемой частью спектакля. Нет здесь и одного номера – танца Феи Драже, который исполняется под звуки той самой волшебной челесты, использованной Чайковским впервые. То есть номер не исчез из партитуры, и челеста звучит, но он становится частью па-де-де Мари и Принца во втором акте. Елки, впрочем, тоже есть, но отнюдь не это в центре внимания зрителей.
Все эти изменения настолько органично вписаны в канву спектакля, что не вызывают никаких сомнений. Балет получился по-настоящему сказочным: здесь есть множество героев второго плана, которых авторы наделили своими неповторимыми характерами. И еще одно отличие: пожалуй, мыши в этой постановке стали страшнее.
Художница Полина Бахтина создала одновременно аскетичные и очень красивые декорации, которые подчеркивают яркость и разнообразие невероятных костюмов Сандры Вудалл. Сценограф вдохновлялась детскими книжками с объемными картинками, в которых толстые картонные страницы как будто оживают на глазах благодаря фигурным изображениям.
"Продумывая решение, я стала доставать из памяти свои детские воспоминания, то, что меня удивляло. В этом списке были книжки-раскладушки, в которых спрятанное на глазах становилось объемным и настоящим. Я вспомнила о магии декоративных стеклянных шаров со снегом внутри, о бумажных елочных украшениях и шарах из газетной бумаги, когда мама учила меня делать папье-маше. А потом в разговорах с хореографом Юрием Посоховым мы стали обсуждать текст Гофмана и то, что нужно оттолкнуться именно от книги. И тут все точки сошлись", – рассказывает художник-постановщик Полина Бахтина.
Пространство сцены превращается в огромную книгу, страницы которой переворачиваются, постоянно изменяются благодаря тем самым детским картинкам-раскладушкам и современным мультимедийным технологиям.
"Пространство придумалось как бумажное, плоское, но с фокусами и трансформациями. То это книжка с объемными домиками в руках Мари, то это город, на главной площади которого детвора катается на коньках. Дроссельмейер привозит свой подарок –передвижной театр марионеток. И вдруг живые куклы танцуют уже перед зрителями-детьми. Или другая сцена: шкаф в гостиной внезапно увеличивается до размеров дома, а мы, вместе с героиней, уменьшаемся до размера игрушек. Еще одна важная линия в оформлении спектакля – это карта звездных созвездий. Я очарована пространством Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко, и колорит часов Сан-Марко с золотыми знаками зодиака зарифмовался с глубоким ультрамариновым цветом театрального зала и фойе", – говорит художница.