Вадим Казьмин: эксперт–криминалист сейчас – образованный человек, энтузиаст

Слова "эксперт–криминалист" у многих ассоциируются с человеком с лупой и большим набором инструментов для собирания улик на месте преступления. Сегодня отмечается День экспертно–криминалистической службы МВД России. Кто такой сегодня эксперт–криминалист? Об этом, а также о количестве данных в геномной базе МВД РФ и сложностях криминалистов при работе по делам о кибермошенниках рассказал в интервью РИА Новости глава Экспертно–криминалистического центра МВД РФ Вадим Казьмин.

– Вадим Викторович, скажите, что сегодня представляет экспертно-криминалистическая служба МВД России?

– Это масштабная сеть из почти 1800 подразделений, расположенных от Калининграда до Чукотки, в которых проходят службу свыше 17 тысяч человек. Среди них физики, химики, биологи, экономисты, специалисты в компьютерной сфере, почерковеды, лингвисты, портретисты и многие другие.

Научно-методический фундамент и техническая база службы отвечают условиям эффективного осуществления экспертной деятельности и вместе с тем постоянно совершенствуются. Они признаны и востребованы другими российскими и зарубежными правоохранительными органами.

– Каков сегодня образ эксперта-криминалиста  –  это человек средних лет с лупой и большим набором инструментов для собирания улик с места преступления? Или, может быть, это уже молодой человек за компьютером, исследующий сеть?

– Представленный вами образ ассоциируется с общепринятым обликом сыщика позапрошлого века и уже не подходит к моим коллегам.

Современный эксперт – это хорошо образованный человек, энтузиаст своего дела, обладающий широким кругом знаний и навыков. Среди моих коллег достаточно опытных специалистов, профессионально проводящих исследования, способных развивать экспертную науку и обучать молодых сотрудников. С другой стороны, в экспертно-криминалистическую службу охотно идут молодые специалисты, которым свойственно быть "на ты" с самыми передовыми средствами и технологиями.

– Какие существуют способы установить личность человека по внешнему облику?

– Практика показывает, что с развитием и распространением электронных устройств существенно возрос и объем накапливаемой в обществе фото- и видеоинформации. Формируемое ей поле в числе иных может содержать контент, напрямую касающийся компетенции правоохранительных органов.

В таких ситуациях возникает необходимость установления личности человека по внешнему облику. Это возможно несколькими способами, но основных среди них два. Наиболее широко применяется оперативная идентификация – фактически компьютерная программа, проводящая быстрое автоматическое сопоставление предъявленного изображения с уже имеющимися в специализированных базах данных. Этот способ применяется в оперативно-розыскной деятельности, подразделениями МВД России по вопросам миграции, а также ГИБДД. Здесь, как вы понимаете, основным фактором в работе наших коллег является время, когда необходимо оперативно установить "он или не он".

Случается, что программа не способна в полной мере решить поставленные задачи. Например, когда у преступников находят документы на разные имена или нужно установить личность человека, сфотографированного много лет назад. В таких случаях прибегают к другому способу идентификации, криминалистической портретной экспертизе.

Вот ее производством занимаются как раз экспертно-криминалистические подразделения системы МВД России. Например, в отдельно взятом случае по каналам международного полицейского взаимодействия поступили фотографии неизвестного человека в момент сбыта крупной партии наркотиков. От наших коллег из оперативных служб были получены копии паспорта подозреваемого. Все фотоматериалы низкого качества, вдобавок возраст человека на фотографиях существенно различался. Была назначена портретная экспертиза, каждая малейшая деталь внешности изучалась, оценивалась и сравнивалась экспертами, в результате чего личность неизвестного на фотографии была успешно отождествлена.

– Проводятся ли сегодня почерковедческие экспертизы, как часто и в каких случаях ("черные риэлторы", "подставные" кредиты?)?

– Несомненно, почерковедческая экспертиза остается по-прежнему актуальной. Экспертно-криминалистическими подразделениями органов внутренних дел в 2021 году было выполнено более 38 тысяч таких экспертиз. Из них около 40% – в рамках расследования уголовных дел по преступлениям против собственности.

Почерковедческие экспертизы, как правило, назначаются с целью установления подлинности подписи и почерка лица, выполнившего подпись или рукописный текст (запись) в конкретном документе. Необходимость их проведения возникает при расследовании уголовных дел, связанных с хищениями денежных средств по преступлениям в сфере кредитования или торговли недвижимостью. Такие хищения, как правило, совершаются организованными группами лиц в особо крупном размере.

– Как проводят лингвистические экспертизы по делам о пропаганде наркотиков, возбуждении ненависти, призывах к противоправной деятельности? Есть ли универсальный совет, как не написать и не сказать что-то, чтобы не оказаться на скамье подсудимых?

– Тенденция на увеличение количества преступлений, совершаемых посредством сети интернет, общеизвестна. С учетом сложившихся условий в системе МВД России происходит динамичное развитие лингвистической экспертизы. Ее объектами являются тексты.

На вооружении экспертов-лингвистов имеются современные научно-обоснованные методики, позволяющие решать широкий круг задач. Прежде всего – в рамках дел об экстремизме или наркотиках, склонении к суициду, совершении в сети интернет развратных действий в отношении малолетних. Кроме того, моих коллег часто привлекают к содействию при установлении ролей и функций участников преступных групп на основе их переписки или телефонных переговоров.

Вы спрашиваете совета, как не оказаться на скамье подсудимых, написав или сказав что-то. Сегодня интернет-пространство относится к публичным сферам, в которых действуют правила поведения, принятые в обществе.

И поэтому недопустимо распространять информацию и сообщения, содержащие ненависть к кому-либо, призывы к насилию, убийству граждан, обосновывающие допустимость осуществления террористической деятельности, побуждающие к массовым беспорядкам, реабилитирующих нацизм.

– Какими компетенциями должен обладать эксперт для исследования текстов по таким делам? Справедливы ли претензии юридического сообщества, что экспертизы по текстам часто проводят не специалисты по русскому языку, а математики или культурологи?

– В системе МВД России лингвистические экспертизы проводятся непременно специалистами, имеющими высшее филологическое образование, обязательно прошедшими дополнительное обучение и получившими право их самостоятельного производства. К примеру, разносторонние знания помогли нашим специалистам в производстве двух уникальных лингвистических экспертиз в 2021 году по делу о взятке. Сложность в том, что она осуществлялась путем конвертации денежных средств в биткоины и включала специфическую тематику в переговорах, иногда сленг, а также информацию о технических аспектах дачи взятки. В результате экспертизы были успешно произведены. Впервые в современной криминалистике была разрешена проблематика использования достоверной информации о данном виде криптовалюты в рамках лингвистической экспертизы.

О случаях исследований, выполненных негосударственными экспертами, имеющими юридическое, психологическое, математическое и иное непрофильное образование, мы знаем. Не обладая специальными знаниями, они берут на себя смелость устанавливать смысловое значение текста, направленность высказываний, зачастую выходя при этом за рамки компетенции эксперта-лингвиста. Представляется очевидным, что наличие таких фактов указывает на необходимость урегулирования их деятельности.

– Каковы сложности в проведении экспертиз по делам о наркотиках? Правда ли, что преступники постоянно меняют химический состав запрещенных веществ для маскировки? Как с этим бороться?

– Обрисую вам ситуацию. В последние годы увеличиваются производство, сбыт и потребление синтетических и полусинтетических наркотических средств и психотропных веществ. В прошлом году экспертами системы МВД России выполнено 316 тысяч исследований наркотических средств, из них практически две трети – наркотических средств синтетического происхождения.

В незаконном обороте появляются субстанции, полученные в результате изменения структуры уже известных подконтрольных веществ. Кроме того, выявляются ранее не встречавшиеся соединения, не попадающие под запрет, но обладающие целенаправленным физиологически активным действием.

Сложности при идентификации изымаемых из незаконного оборота веществ возникали ранее, когда эксперты были не в полной мере информированы о физико-химических свойствах и, самое главное, о методах их исследования. В настоящее время проблема практически решена. Экспертно-криминалистические подразделения системы МВД России оснащены современным парком обновляемого аналитического оборудования, используемого при производстве экспертиз, включая газовые и жидкостные хроматографы, хромато-масс-спектрометрометры, ИК-спектрометры.

На постоянной основе проводятся обучение и повышение квалификации экспертов по соответствующим дополнительным профессиональным программам. Специалистами ЭКЦ МВД России разрабатываются методики анализа веществ, изымаемых из незаконного оборота. Также в случае необходимости нами проводится идентификация на практике тех из них, которые появились в России только что.

– Какие "отпечатки" оставляют злодеи в онлайн–пространстве и на электронных носителях? Можно ли так "затереть" следы, что их потом не найти? К примеру, возможно ли полностью удалить информацию или какие-то медиафайлы с телефона?

– При работе в сети интернет пользователь обычно оставляет информационные или цифровые следы, которые делятся на активные (заполнение онлайн-форм, публикации в соцсетях и иных сайтах) и пассивные (например, веб-сайтами собирается статистика посещений пользователем, его местоположение, IP-адрес и другое). В свою очередь преступниками используются способы, чтобы скрыть цифровой след. Например, с помощью виртуальной частной сети (VPN).

И тем не менее, несмотря на существование различных способов "затирания" следов, нашим экспертам в подавляющем большинстве случаев удается восстановить удаленную информацию. Для этого используются современные криминалистические методы исследования и специализированное программное обеспечение.

– В чем сложность работы криминалистов по делам о кибермошенничествах, и почему не всегда получается отыскать таких злоумышленников?

– Одним из основных условий, повлекших рост криминальной активности с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, является возможность анонимности для злоумышленника. Она обеспечивается такими современными технологиями, как VPN-сервисы и прокси-серверы. Кроме того, нелегальная продажа SIM-карт открывает возможность обезличено совершать звонки и подключаться к сети интернет, что активно используется при совершении телефонных мошенничеств.

В системе МВД России противодействие киберпреступности относится к приоритетным направлениям деятельности, и наша служба не является здесь исключением. Параллельно наращиванию сотрудничества с оперативными и следственными подразделениями мы максимально развиваемся в области производства компьютерных экспертиз. Самым тщательным образом отслеживаются новации в указанной области, совершенствуется методическое обеспечение, предпринимаются необходимые меры по повышению квалификации экспертов. Все наши усилия направлены в сторону "вскрытия" технических средств, с помощью которых злоумышленник осуществлял свои действия. Тем самым мы помогаем оперативным подразделениям и органам следствия установить ранее не известное лицо и привлечь его к ответственности.

– Расскажите о геномной базе МВД России. Как она помогает в раскрытии преступлений?

– Количество генотипов, находящихся на учете в федеральной базе данных геномной информации, в 2021 году увеличилось на 8,7%. В большинстве своем это генетические профили лиц, осужденных и отбывающих наказание в виде лишения свободы. Всего за прошлый год подразделениями органов внутренних дел потенциал указанной федеральной базы использован при раскрытии около 5,6 тысячи преступлений.

Как это происходит на практике? Для наглядности расскажу об одном из них, которое совершено около четверти века назад, а задержать преступника удалось только сейчас благодаря нашим возможностям в области генома человека. Еще в 1996 году в городе Сочи несколько мерзавцев изнасиловали женщину. Один из них сразу скрылся от следствия, и до 2021 года его местонахождение оставалось неизвестным. По прошествии 25 лет, попав в полицию с документами на чужое имя, злоумышленник вызвал подозрения у сотрудников полиции. Ко всему этому поступила информация о том, что задержанный и есть разыскиваемый преступник. Для проведения идентификации были получены образцы биоматериала, принадлежащие подозреваемому и его предполагаемому отцу. По результатам исследования настоящая личность задержанного была установлена.

– Как часто криминалисты используют полиграф, и случается ли преступникам его обмануть?

– Как показывает практика, применение полиграфа эффективно в рамках расследования преступлений различной категории тяжести и посягающих на широкий спектр общественных отношений. В первую очередь я упомяну преступления против государственной власти, общественной безопасности и порядка, против личности, а также в сфере экономики.

Проверки на полиграфе наиболее востребованы в ситуациях дефицита информации, необходимой для определения оптимальных направлений работы. В частности, это касается выдвижения версий в ходе расследования преступлений при получении ориентирующей информации, сообщении участниками процесса взаимоисключающих данных, наличии неустранимых противоречий между показаниями участников процесса и другими доказательствами по уголовному делу.

Неуклонный рост востребованности проверок на полиграфе провоцирует и развитие способов противодействия ему. Угроза уголовной ответственности побуждает лиц, причастных к совершению преступных деяний, к расширению своих познаний в области полиграфологии, овладению более широким спектром приемов противодействия. Однако наши эксперты владеют современными приемами и технологиями, позволяющими выявлять признаки, свидетельствующие о его возможном осуществлении, и успешно применяют на практике эффективные контрмеры. Тем самым заключу, что попытки преступника "обмануть" полиграф обречены на провал.

– Какие самые необычные улики находили криминалисты на местах преступлений  –  реальных или виртуальных?

– Действительно, на местах преступлений эксперты находили много всего удивительного или даже забавного. Оттиск номера автомашины злоумышленника, въехавшего по неосторожности в сугроб. Огрызок яблока или облизанная после еды ложка с биологическими следами злоумышленника. Фаланга пальца руки налетчика, откушенная потерпевшей при сопротивлении. Отпечатки ушей на дверях квартир, которые прослушивал жулик перед кражей. Справка об освобождении из мест лишения свободы, оставленная вором-недотепой. В запасе у каждого опытного эксперта найдется что-нибудь подобное. Хочу отметить, однако, следующее обстоятельство.

Понятие необычности вещественного доказательства очень условно, индивидуально. Оно появляется в результате суждений кого–либо в отношении условий его появления и изъятия. А для эксперта объект исследования – это представленный ему факт, который, оставив в стороне эмоции, нужно научно оценить и выдвинуть обоснованные выводы. Поэтому такая категория, как "необычность" вещественного доказательства, для эксперта-криминалиста мало актуальна.