Зачем Путин и Эрдоган нужны друг другу

Трехчасовая встреча Владимира Путина и Реджепа Эрдогана была бы важна уже только потому, что стала первой за полтора года, — а ведь российско-турецкие отношения относятся к числу тех (немногих), что имеют значение далеко не только для стран-партнеров. Предыдущая встреча двух президентов была словно в другом мире — в начале марта прошлого года, когда планета только начинала погружаться в эпоху коронавируса. Конечно, с наступлением карантина связи не прекратились: за эти 18 месяцев Путин и Эрдоган разговаривали по телефону 22 раза (ни с кем другим они так часто не общаются). Но, как заметил вчера в Сочи Путин, по телефону всего не обсудишь, а тем для обсуждения в двухсторонних отношениях предостаточно.

Потому что с каждым годом они охватывают все больший спектр вопросов, которые не свести банально к одномерным "сотрудничество" или "конфликт". Как правило, к первым относят экономику — от АЭС и туризма до С-400 или "Турецкого потока", а ко вторым региональные конфликты — от Сирии до Ливии, а теперь еще и Нагорного Карабаха. И если с двухсторонними проектами все очень хорошо, то вот с противостоянием на планете все как бы очень плохо.

Восемнадцать лет правления Эрдогана Турция активнейшим образом продвигает свои интересы во всем мире, в разных пропорциях (в зависимости от обстоятельств и времени) смешивая пантюркизм, неоосманизм и панисламизм, то есть играя на национальном, имперском и религиозном факторах. Турецкая экспансия стала для некоторых в России поводом для панических настроений: турки наступают, в том числе и в зоне наших национальных интересов, а мы ничего не можем противопоставить, уступаем и отступаем! Турки в выигрыше, а мы в проигрыше! Особенно ярко подобные настроения стали проявляться после прошлогодней азербайджано-армянской войны, которую многие трактовали чуть ли не как поражение России и начало захвата Турцией Закавказья. Хотя в реальности контроль над линией соприкосновения армян и азербайджанцев в Карабахе осуществляет Россия — при символическом участии турок.

При этом в самой Турции главной проблемой в отношениях с Россией считают Сирию — ведь Идлиб и Курдский регион расположены непосредственно у турецких границ, то есть связаны с вопросом национальной безопасности. Россия же, хотя и считается с турецкими интересами там, все же настроена на восстановление полноценной сирийской государственности, то есть возвращение всей территории Сирии под контроль Башара Асада. Тут пока что нет ни простых, ни даже сложных решений проблемы — в первую очередь в вопросе Идлиба. А подвижки в "курдском вопросе" осложняются тем, что в Сирии продолжают присутствовать американцы. Но они уйдут — скорее рано, чем поздно (в этом заинтересованы и в Москве, и в Анкаре), — а вот Россия и Турция в любом случае будут работать в Сирии (Эрдоган правильно заметил, что мир в Сирии зависит от турецко-российских отношений, причем нужно добавить, что не только мир, но и послевоенное восстановление). И для всех будет лучше, если они смогут делать это если не вместе, то уж точно не друг против друга.

Тем более что российско-турецкие внешнеполитические темы не ограничиваются Сирией и Карабахом: добавился и Афганистан, скоро пройдут выборы в Ливии, где мы ставили на разных игроков, но при этом одинаково заинтересованы в прекращении раскола и восстановлении ливийской государственности. Потому что для восстановления Ливии понадобится помощь и России, и Турции — наши страны всегда были близкими партнерами для Триполи. Делить там нам, по большому счету, нечего (заказов хватит на всех). Скорее, в наших общих интересах сделать так, чтобы воссоединенная Ливия не попала под влияние Запада, который захочет нажиться на восстановлении того, что было разрушено по его вине.

Собственно говоря, такое вот вытеснение Запада (из Большого Ближнего Востока и не только) и является одним из важнейших мотивов для русско-турецкого взаимодействия. Даже тогда, когда оно больше похоже на противостояние, Путин и Эрдоган способны если не найти компромисс, то смягчить разногласия. Да, Турция остается членом НАТО, но ее противоречия с США и Европой лишь увеличиваются — и практически неустранимы. Да и доверительных личных отношений с западными лидерами у Эрдогана нет: достаточно посмотреть, как американцы, по сути, отказали турецкому президенту во время недавнего визита на Генассамблею ООН во встрече с Байденом.

Конечно, англосаксы привычно пытаются разыграть карту турецко-русских противоречий — что называется, нацелить Турцию на Россию, столкнуть лбами Путина и Эрдогана. Но 18 лет отношений двух президентов показали, что они умеют отделять противоречия между нашими национальными интересами от чужих манипуляций. Потому что оба уже давно вытеснили Запад из своего собственного геополитического мышления и своей политики — руководствуясь в ней только собственным пониманием национальных интересов своих народов. Да, турецкая манера внешнеполитического поведения отличается от русской, отсюда и все публичные заявления Эрдогана по Крыму — но это никоим образом не мешает выстраиванию стратегических отношений двух стран.

Нас объединяет не ненависть к Западу, не желание поживиться за счет его ослабления, а уверенность в том, что со своими проблемами (внутренними в том числе) мы можем справиться самостоятельно, без внешней "помощи", то есть чужого вмешательства. И точно так же сами (только уже вместе) мы можем стать сильнее за счет взаимовыгодного сотрудничества и решить те проблемы, которые возникают между нами.