10:00 16.11.2018
(обновлено: 13:04 03.03.2020)
Большевистская революция 1917 года, будто скульптор, создавая идеальный в своем воображении монумент победы, постепенно отсекала от огромной людской глыбы, изначально поднявшейся против прежней власти, все лишнее. После Февраля большевистский резец отрубил от этой глыбы либеральную интеллигенцию — "продвинутых" промышленников и кадетов. Затем умеренных "эсдэков" — меньшевиков. Потом анархистов и эсеров. И наконец, на этапе шлифовки, красные занялись "попутчиками" из числа своих. Ликвидируя тех, кто в силу характера не вписывался в новую вертикаль власти. Иван Лукич Сорокин — главнокомандующий Красной армией Северного Кавказа — в этом ряду.
«
Один из официальных авторитетов советской исторической науки профессор Исаак Минц утверждал, что в поражении красных войск на Кавказе в 1918 году "сыграла роль измена командующего войсками, авантюриста Сорокина.
В его штабе нашли приют контрреволюционеры". Обвинение по тем временам стандартное. В пору гражданской войны победа часто делала командующего героем, а поражение — предателем и контрреволюционером.
Революция, подняв на поверхность разный по качеству человеческий материал, была переполнена склоками. А тогдашний Северный Кавказ интриги просто захлестывали. В Царицыне сидел Сталин, в центре — Троцкий. А во главе кавказских боевых частей стояли как сторонники первого, так и второго вождя, еще больше было вожаков-самородков калибром поменьше. Тех, кого выдвинули на первый план стихия, храбрость и решительность.
«
Между тем в этой решительности заключалось серьезное противоречие.
Вышестоящие штабы не всегда могли разобраться в быстро менявшихся ситуациях, а потому воевать на гражданской войне (без устойчивой линии фронта, да еще с учетом частых кавалерийских прорывов, коренным образом менявших обстановку) без инициативы, включавшей прямые нарушения присланных сверху приказов, было нельзя. С другой стороны, отсутствие субординации и дисциплины — тогда чаще использовали слово "партизанщина" — неизбежно вели к поражению. А если к этому добавить еще многочисленные ЦИКи, ревтрибуналы, временные кавказские правительства, да еще и "комиссарский фактор", где верность идее не обязательно подкреплялась знанием военного дела, то вот вам и батальная "картина маслом" — "Кавказ 1918 года".
Из всей характеристики Исаака Минца правдиво лишь одно слово — "авантюрист". Иван Лукич Сорокин, конечно же, был авантюристом, как, впрочем, и большинство лихих рубак того периода. Недаром Буденный — в период гражданской войны такой же рубака и тоже в немалой степени авантюрист (осторожность к Семену Михайловичу пришла позже) — отзывался о Сорокине с сожалением и горечью: "Он был настоящим казачьим полководцем, который боролся за правду, но она не всегда идет в согласие с реальной жизнью". Действительно, "не всегда".
«
Сорокин — казак из кубанской станицы Петропавловской. Участник Первой мировой, сначала военфельдшер, а после окончания школы прапорщиков — хорунжий и подъесаул, кавалер Георгиевских крестов.
В начале 1918 года именно он организовал первый на Кубани красный казачий отряд. Это говорит о многом — казаки тогда в большинстве пошли за белыми. Значит, к красным Сорокин пришел сознательно. И убеждать умел, и организаторским даром обладал.
Во время первого кубанского ("Ледяного") похода Добровольческой армии войска под командованием Л. Г. Корнилова дрались как раз с красными под руководством Сорокина. И красные воевали умело. Позже армия Сорокина взяла Екатеринодар — в ту пору столицу Белого Юга России. Взяла без боя — белые тогда просто отошли, но затем в жестоких боях Сорокин этот город и отстоял. В "Очерках русской смуты" А. И. Деникин, вспоминая о тех временах, писал: "Весь план свидетельствует о большой смелости и искусстве. Не знаю чьих — Сорокина или его штаба. Но если вообще идейное руководство в стратегии и тактике за время северокавказской войны принадлежало самому Сорокину, то в лице фельдшера-самородка Советская Россия потеряла крупного военачальника".
«
После разгрома красных под Тихорецкой и Кущевской в ходе второго кубанского похода Добровольческой армии латыша Карлиса Калнина на посту главнокомандующего сменил Сорокин.
Он же возглавил и 11-ю армию. Ответственность была огромной: на севере надо было противостоять немцам, а на северо-востоке — Донской и Добровольческой армиям. Не мне, а военным историкам, сопоставляя отрывочные сведения, разбираться, насколько грамотно действовал в той тяжелой обстановке командарм Сорокин. Дело в том, что советская власть, жестко зачистив документальные свидетельства, в герои и антигерои Гражданской войны назначала сама. С белыми все же проще — они увезли в эмиграцию архивы, а многие участники событий оставили подробные воспоминания.
Но факт — 11-я армия красных была тогда разгромлена и понесла тяжелейшие потери. Все это происходило на фоне бесконечных интриг и обоюдных обвинений. Сорокин обвинял тыловиков в невыполнении обязательств по поставкам продовольствия, оружия и боеприпасов, что резко снижает боеспособность армии, а Реввоенсовет Северного Кавказа, ставя Сорокину в вину самодурство и самоуправство, всеми силами пытался сместить его с должности. В конце концов дошло до того, что 21 октября 1918 года в Пятигорске Сорокин приказал расстрелять группу руководителей Северо-Кавказской Советской Республики. Среди них были и партийцы, и чекисты, и снабженцы. Расстрелом разрешился конфликт и с популярным в ту пору командиром Таманской армии Иваном Матвеевым, отказавшимся выполнять приказы Сорокина.
«
Если здесь и можно что-то сказать в оправдание Ивана Сорокина, то лишь одно: все его противники не гнушались точно таких же методов.
По скоропалительным решениям ревкомов, а еще чаще — просто на основе "революционного правосознания" люди уничтожались тогда массово и без малейших мук совести. Вот вам и пример. В ответ на действия Сорокина по постановлению ЧК в Пятигорске были казнены более ста человек, большинство из них — заложники. Жертв рубили шашками. А царского генерала Рузского, как рассказывают, кинжалом лично зарезал известный на Кавказе чекист Георгий Атарбеков. Кстати, имя этого человека и по сей день носит одна из московских улиц.
Тридцатого октября 1918 года Сорокин со своим штабом был задержан кавалерийским полком Таманской армии. "Таманцы", не простившие Сорокину смерть своего командира Матвеева, заключили всех в ставропольскую тюрьму. До революционного суда Иван Лукич, однако, не дожил, хотя в принципе для него это, конечно, ничего не меняло. Уже на следующий день после ареста один из командиров "таманцев", вывел командарма в тюремный двор и там расстрелял. Сработал "талион" — первобытный принцип, когда наказание должно быть соразмерно содеянному преступлению. Зуб за зуб, око за око, пуля за пулю.
«
В станице Петропавловской станичники и по сей день именуют себя "сорокинцами". Здесь есть бюст командарма, а подрастающему поколению уважительно рассказывают о деяниях Ивана Лукича. Разумеется, не обо всех.
О том, что Сорокин успешно воевал с Корниловым, рассказ, полагаю, подробный, а вот о том, что он приказал найти могилу Лавра Георгиевича, извлечь тело, а затем позволил измываться над останками генерала, уверен, не вспоминают. Между тем, если уж говорить о революции, то всю правду. И о том, как безжалостен был сам Корнилов, и о том, как бесчеловечно даже после его смерти, отнеслись к нему.
Каждый раз удивляюсь, когда кто-то, с опаской поглядывая на небо, ждет наступления апокалипсиса.
«
Как будто люди по собственной инициативе раз за разом не устраивают сами для себя кровавую баню.
