В июльские дни 1917 года Временное правительство возглавил эсер Александр Федорович Керенский. Сказать, что с назначением ему повезло, нельзя. Делать карьеру в разгар революционной бури — дело ненадежное. Особенно если тебе нужно постоянно маневрировать между правым и левым скалистыми берегами. Противников у нового премьера было без счета.
По той же причине и его исторический портрет далек от правды. Карикатуру на него с наслаждением рисовали и монархисты, и либералы (именно Керенский настоял на изгнании из правительства Милюкова). И, разумеется, большевики. После Октября издевались над бывшим премьером дружно.
Самая популярная байка, будто Александр Федорович бежал из Зимнего в женском платье. Впрочем, много и других вымыслов: будто он мечтал воевать до последнего русского солдата, что он трус, а в революции случайный персонаж.
На самом деле согласиться можно лишь с тем, что Керенский действительно был самоуверенным позером и любил нравиться публике. Впрочем, даже в этом грехе далеко не все шло от личности, многое от профессии. Керенский – известный до революции адвокат, а в те времена адвокат должен был быть отчасти и актером, чтобы произвести нужное впечатление на присяжных. Умение блистать на трибуне требовалось, чтобы выиграть процесс. А его дальнейшая депутатская, тем более оппозиционная, деятельность могла только закрепить этот недостаток. Но, бесспорно, немалая часть актерства Керенского была заложена, конечно, и в личности: в юности он с успехом играл в любительских спектаклях, причем особенно ему удавалась роль Хлестакова.
Рассказы о дружбе Керенских и Ульяновых в Симбирске – правда, но закончил Александр Федорович все же не Симбирскую гимназию, как Ленин, а Ташкентскую — туда переехала семья. Причем закончил с золотой медалью. На историко-филологическом факультете Петербургского университета впервые окунулся в политику. И настолько глубоко, что его заставили уйти в академический отпуск и отправили для промывки мозгов к родителям. На время, судя по всему, это помогло, поскольку, вернувшись в университет, молодой Керенский не только сменил факультет, перейдя на юридический, но и всерьез занялся учебой. А поскольку он был человеком способным, то и здесь получил диплом первой степени.
После университета снова ушел в политику, совмещая ее с адвокатской деятельностью.
В 1905 году стал членом комитета по оказанию помощи жертвам "Кровавого воскресенья", в 1906-м участвовал в судебном процессе в Ревеле — защищал крестьян, разгромивших поместье местного барона. Еще позже протестовал против антисемитского дела Бейлиса, из-за чего был приговорен к восьмимесячному тюремному заключению. Это уже вторая ходка Керенского. В 1905-м его арестовали за связь с эсеровской боевой дружиной. Сидел недолго, но с петербургскими Крестами познакомился.
Всероссийская известность пришла к нему, когда Керенский возглавил специальную комиссию Думы в связи с Ленским расстрелом. На основании выводов комиссии правительству пришлось лишить компанию "Лензолото" ее монопольного права, руководство приисков реорганизовали, тех, кто руководил расстрелом, арестовали, условия быта и работы на приисках улучшились, а зарплата была повышена. И роль Керенского в этом значительна. До февраля 1917-го Александр Федорович успел наговорить власти массу неприятных слов и доставить ей немало хлопот, поэтому к нему приставили двух филеров и извозчика: Керенский был настолько энергичен, что пешие топтуны (так называли агентов) за ним не успевали.
Есть свидетельства, что Керенский просился даже в террористы, однако его просьбу отклонил сам Азеф — руководитель боевой организации эсеров, одновременно работавший на царскую охранку.
Какое из ведомств высказало Керенскому недоверие, не ясно, но в любом случае отказ спас его от ранней гибели или тюрьмы. Иначе говоря, Александр Федорович не был ни трусом, ни случайным для русской революции человеком.
Справа налево: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, министр земледелия А.И. Шингарев, министр путей сообщения Н.В. Некрасов, министр иностранных дел П.Н. Милюков; председатель Совета министров князь Г.Е. Львов; министр юстиции А.Ф. Керенский; министр финансов М.И. Терещенко; государственный контролер И.В. Годнев; министр народного просвещения А.А. Мануйлов; товарищ министра внутренних дел Д.М. Щепкин. Петроград. Март 1917 года.
Справа налево: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, министр земледелия А.И. Шингарев, министр путей сообщения Н.В. Некрасов, министр иностранных дел П.Н. Милюков; председатель Совета министров князь Г.Е. Львов; министр юстиции А.Ф. Керенский; министр финансов М.И. Терещенко; государственный контролер И.В. Годнев; министр народного просвещения А.А. Мануйлов; товарищ министра внутренних дел Д.М. Щепкин. Петроград. Март 1917 года.
Неправда и то, что, возглавив Временное правительство, Керенский хотел довести войну до победного конца. Другое дело, что желая мира, он не знал, как этого добиться. Позиция Временного правительства, несмотря на краткий срок его существования, не раз менялась. Пока министром иностранных дел был Милюков, правительство действительно выступало за войну до победного конца ради пресловутых Дарданелл. Однако после его отставки началась уже борьба за мир без аннексий и контрибуций. Борьба, правда, безуспешная, поскольку выйти из драки в одиночку без существенных потерь для российских интересов было невозможно.
Что же до личной позиции Керенского, то в конце войны он, отчаявшись, вообще взял курс на сепаратный мир. И если бы не Октябрь, то, не исключено, опередил бы в этом намерении Ленина.
Керенский даже обнародовал российские условия договоренностей, которые крайне не понравились Парижу и Лондону.
О позиции премьера лучше всего говорит его конфиденциальное письмо Ллойд Джорджу, которое он передал через писателя Сомерсета Моэма. В письме он настаивает на том, чтобы союзники поддержали мирные усилия России: "Если этого не будет сделано, тогда с наступлением холодной погоды я не смогу удержать армию в траншеях. Я не вижу, как мы могли бы продолжить войну. Разумеется, я не говорю этого людям. Я всегда говорю, что мы должны продолжать борьбу при любых условиях, но это продолжение невозможно, если у меня не будет что сказать моей армии".
Это характерно: в короткой цитате четыре "я" плюс "моя" армия. Да, Керенский был человеком позы и, видимо, недаром хорошо играл Хлестакова. Он не столько решал проблемы, сколько являлся специалистом по политическому серфингу. Какое-то время, мастерски маневрируя, он был своим и среди членов Петросовета, и в правительстве. Между тем умение скользить по революционной волне не могло подменить умение управлять ею, так что вопрос заключался лишь в одном: как долго Керенский удержится на своей доске. А когда премьер все-таки попытался занять более определенную позицию по отношению к противникам правительства, его тут же обвинили в бонапартизме. Хотя какой уж из Александра Федоровича Бонапарт: способностями Господь его и правда не обделил, но это, как говорится, никак нет. И тем не менее карикатуры – Керенский в треуголке (двууголке) а-ля Наполеон – не рисовал тогда только ленивый.
Керенский надеялся на Учредительное собрание. Причем, став премьером, сразу же сделал то, чего не желали делать кадеты, — ускорил проведение выборов.
Кадеты понимали, что выборы они проиграют, поэтому к ним и не стремились. Именно благодаря Керенскому выборы состоялись. Причем импульс выборам был задан настолько сильный, что их провели даже после октябрьского переворота. Лишь позже, укрепившись у власти, большевики Учредиловку разогнали.
Кстати, на выборах большевики проиграли, значительно отстав от эсеров. Результаты дают представление о реальной расстановке политических сил в России на тот период. Для Ленина это, впрочем, значения не имело. За него проголосовал человек с ружьем, а в революционные времена штык перевешивает все.
Не вышел из политической борьбы Керенский и после захвата большевиками Зимнего дворца, откуда он якобы бежал. На самом деле Керенский выехал навстречу вызванным с фронта войскам. То, что это было уже бессмысленно, — дело другое, однако боролся премьер до конца. Командующий Северным фронтом давать ему войска отказался, а казаки Краснова, хотя его и поддержали, до столицы не дошли: рядовые, не подчинившись командованию, заключили с Красной гвардией перемирие.
Только в 1918 году, исчерпав все возможности для борьбы, Керенский эмигрировал. Но и на Западе он ни с кем не нашел общего языка.
Союзники не забыли о его попытках выйти из войны. Оказался в полной изоляции, да и сам постоянно метался, путаясь в лабиринте своих политических взглядов. То осуждал интервенцию стран Антанты, то призывал к походу против Советской России. Наконец, в 1968 году попросил у Москвы разрешения вернуться на родину, даже согласился признать закономерность социалистической революции и успехи СССР. Переговоры шли, но потом заглохли. Есть версия, что помешали события в Чехословакии.
Жизнь помотала эмигранта изрядно: жил во Франции, Австралии, США. Умер в 1970 году от рака, борясь не со смертью, а с врачами: отказывался от приема пищи, вырывал иглу из вены, когда ему пытались ввести питательный раствор.
Православная церковь в США не пожелала Керенского хоронить, считая, что это он развалил империю. Пришлось вести тело в Англию, где Александра Федоровича наконец похоронили. Впрочем, тоже не на православном, а на ничейном кладбище.
Фигура своеобразная, это точно. Но все же не карикатура.
