Олег Назаров, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
События 1916 года могут стать поводом для взаимных обвинений и привести к росту напряженности между народами и государствами. А могут восприниматься как общая трагедия, из которой всем пора сделать выводы. По этой острой теме нужны научные дискуссии, а не политические заявления и спекуляции.
Несвоевременный указ
Парадоксально, но факт: толчок к волнениям в разных частях Туркестана (Средней Азии) и Степного края (Казахстана) 25 июня (8 июля) 1916 года дал лично Николай II, подписавший указ "О привлечении мужского инородческого населения империи для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии, а равно для всяких иных необходимых для государственной обороны работ".
Российский монарх решил привлечь к тыловым работам (рытью окопов и траншей, возведению коммуникаций и т. п.) освобожденных от воинской повинности инородцев мужского пола в возрасте от 19 до 43 лет, проживавших на территории Астраханской и Ставропольской губерний, Терской и Кубанской областей, Закавказья, Степного края, Туркестана, некоторых губерний и областей Сибири.
Восторгов у населения высочайшее повеление вызвать не могло. Однако и до массовых протестов и кровопролития дело дошло только в Степном крае и Туркестане.
Отправить оттуда на работы в тыл действующей армии поначалу планировалось более четырехсот тысяч инородцев.
Одна из причин такой реакции лежит на поверхности — после начала Первой мировой войны социально-экономическая ситуация в регионе ухудшилась, жизнь подорожала, выросли налоги. Но для военной поры это было типичным явлением, и возмущений народа не вызывало.
Другие причины коренятся в действиях самой власти — центральной и местной. Имея в виду коренное население Средней Азии, генерал-губернатор Туркестана Алексей Куропаткин в августе 1916-го в письме военному министру Дмитрию Шуваеву признал: "за период в 40 лет мы не приблизили к себе сердца этих простых, но еще первобытных людей".
Не преуспел в этом и российский монарх. Более того, Николай II, которого некоторые монархисты изображают человеком величайшего ума и такта, не нашел ничего лучшего, как издать указ во время Рамадана и в разгар сельскохозяйственных работ.
Не блеснули умом, предусмотрительностью и трудолюбием и местные чиновники — как русские, так и туземные. Они не торопились отвечать на вопросы, возникшие у населения в связи с высочайшим повелением. Неграмотным дехканам и кочевникам-скотоводам не разъяснили, на какие работы будут отправлены призванные, и кто может быть от них освобожден.
Люди так и не узнали, что работы в тылу действующей армии казна собиралась оплачивать. А ведь это сократило бы число готовых бунтовать.
О слухах и терминах
Вместо разъяснений до встревоженного населения из разных уст стали доходить самые разные слухи. Одни говорили, что указ является выдумкой местного начальства.
Другие уверяли, что он вызван неудачами императорской армии и сокращением ее численности. Заговорили о слабости России и близости ее поражения в войне, забыв о том, что указ вышел вскоре после успешного начала Брусиловского прорыва.
Призываемых мусульман пугали тем, что их будут кормить свининой, а копать окопы поставят между русскими и немецкими войсками, подвергая смертельной опасности. Неграмотным дехканам и кочевникам было от чего утратить спокойствие.
Появлению противоречивых и шокирующих слухов не стоит удивляться. В среде туркестанской знати и мусульманского духовенства хватало тех, кто не был доволен политикой России в регионе.
На раскачивание ситуации в крае работали турецкие и германские спецслужбы, которые были не прочь создать туркестанский фронт на южной окраине Российской империи. Впрочем, вопрос о том, насколько успешно турки и немцы действовали в этом направлении, нуждается в исследовании.
События, последовавшие за обнародованием высочайшего повеления, одни называют бунтом, другие — восстанием. Думается, что вне зависимости от предпочтения, любой термин надо использовать во множественном числе — бунты или восстания. Ведь начались они не в один день, часто носили стихийный характер, да и протекали по-разному.
Общим было то, что всюду коренные жители препятствовали составлению посемейных списков и сжигали составленные старостами и волостными управителями списки отправляемых на работы. В них оказались в основном бедняки, не имевшие средств дать взятку. А поскольку метрических записей у мусульман не было, далеко не всегда соблюдался и возрастной ценз — откупившуюся молодежь с легкостью необычайной коррупционеры заменяли людьми почтенного возраста.
Резня в Семиречье
По самому худшему сценарию события пошли в Семиречье (юг современного Казахстана и север Киргизии). В начале ХХ века здесь расселяли прибывших из России крестьян-переселенцев, что обернулось для казахов и киргизов потерей части земель, которые они считали своими.
Это создало почву для конфликта между коренным населением и переселенцами из европейской части России и Малороссии, численность которых на 1 января 1916 года составляла 51 382 человека. Переселенцы образовали в Семиречье 223 селения из 16 409 дворов. Всего же в Семиреченской области проживало 1 362 000 человек.
В августе 1916-го туземцы обрушили свою ярость на переселенцев. Мужчин в небольших поселках было мало, и вооружены они были плохо. Поэтому оказать сопротивление толпам разъяренных туземцев удавалось не везде.
"В сельских районах киргизы безжалостно и бессмысленно истребляли русскую или русскоязычную интеллигенцию. В селе Иваницком был убит пржевальский участковый врач Левин, вырезана партия инженера Васильева, техники в Черикчинской волости, многие учителя и члены их семей. Известно, что мятежниками практиковались такие зверства как отрубание русским мужчинам половых органов, женщинам — грудей; отрезание ушей, выкалывание глаз, разрывание детей на части", — пишет историк Андрей Ганин.
Попытки бежать в более крупные поселки и города были связаны с риском подвергнуться нападению в пути. Настоятель Покровского прихода Евстафий Малаховский вспоминал: "Целую книгу можно написать о зверствах киргиз. Времена Батыя, пожалуй, уступят… Достаточно того, что на дороге попадались трупики 10-ти летних изнасилованных девочек с вытянутыми и вырезанными внутренностями, детей разбивали о камни, разрывали, насаживали на пики и вертели. Более взрослых клали в ряды и топтали лошадьми".
Чтобы прекратить жуткую резню, власти пришлось перебросить в Семиречье войска, а призыв казахов, киргизов, уйгуров и дунган на работы в тылу действующей армии отложить до 15 сентября.
В августе 1916-го некоторые донесения из Семиречья напоминали сводки боевых действий. Так, из рапорта от 12 (25) августа, направленного из Верного Директору Департамента полиции Евгению Климовичу ротмистром Отдельного корпуса жандармов Железняковым, узнаем, что восточнее Верного произошло столкновение правительственных войск с "шайками киргиз; убито восемьдесят киргиз".
Сообщалось и о том, что в начале августа в селе Токмак вблизи Пишпека начальник Пишпекского уезда подполковник Рымшевич с воинской командой несколько дней провел в осаде. Чтобы вызволить их, из Верного пришлось отправить конный отряд с пулеметом.
По признанию Куропаткина, при подавлении волнений в нескольких местах войска и казаки проявили излишнюю жестокость. Не оправдывая ее, не будем забывать и о том, что прежде солдатам и казакам довелось увидеть ужасающие последствия среднеазиатских бунтов и восстаний.
Их очаги были погашены осенью 1916 года. Исключением стала Закаспийская область, где восстание продолжалось вплоть до Февральской революции.
Вместо заключения
23 и 24 мая в Москве в Главном здании Президиума РАН состоялась международная научная конференция "Туркестанское восстание 1916 г. Факты и интерпретации".
28 июня в Алматы на базе университета "Туран" прошла международная научно-практическая конференция "Восстания 1916 года в азиатской России: неизвестное об известном".
Но одно очевидно: 100 лет назад на бескрайних просторах Казахстана и Средней Азии разразилась трагедия, приведшая к гибели тысяч русских, казахов, киргизов и людей других национальностей.
