На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов
И Вечный огонь зажигают.
Владимир Высоцкий
Малоярославец — небольшой, 30-тысячный город в Калужской области, всего 100 километров от МКАД в юго-западном направлении. Несмотря на скромные размеры, истории ему хватает с лихвой, в том числе и из времен не столь давних — страшных, тяжелых. Бои, отгремевшие здесь в ходе Битвы за Москву, были не столь уж масштабны, если говорить о количестве участников, но имели немалое значение с тактической точки зрения. Основные события развернулись в 20 километрах от Малоярославца, в том месте, что сейчас носит название Ильинские рубежи.
В начале октября 1941 года в оборонительных позициях Красной Армии в районе Юхнова возникла брешь — в котел под Вязьмой попало значительное количество войск, и немцы, воспользовавшись сложившейся ситуацией, оседлали Варшавское шоссе и выдвинулись по нему в направлении Юхнова. Здесь в бой с ними вступил передовой отряд подольских военных училищ — пехотного и артиллерийского. Их подняли по тревоге 5 ноября, и к вечеру следующего дня курсанты оказались на фронте. Этот рубеж они вместе с другими частями, уже бывшими на этом рубеже обороны, держали пять дней, потом отошли в район Ильинского, где и развернулись основные события, связанные с подольскими курсантами.
В общей сложности немецкие части, наступавшие в этом направлении, были задержаны почти на две недели. Именно столько времени воевал 3,5-тысячный отряд подольских курсантов, закрепившихся в Ильинском УРе — укрепрайоне. Его схема висит на стене маленького деревянного домика, почти избушки, в котором расположился музей, посвященный подвигу курсантов.
Основная линия обороны пролегала по берегу совсем небольшой речки с непоэтическим названием Выпрейка. Если интересно, наденьте резиновые сапоги и пройдите вдоль нее. Минуло не так много лет, чтобы земля успела поглотить бетонные колпаки ДОТов и разгладить морщины траншей, местами все еще заметных на фоне чахлой растительности, уже приготовившейся залечь в спячку под толстым снежным одеялом.
Вот здесь, в этом самом месте они и умирали. Фотографии, сделанные немецким фотографом после взятия Ильинского, наглядно демонстрируют, что погибшие курсанты отдали свою жизнь не просто так и их преподаватели за несколько месяцев учебы успели передать вчерашним школьникам азы военной науки — подбитые танки, стоящие на шоссе, тому свидетельство.
Основная часть мемориального комплекса — музей, ДОТ с противотанковым орудием и обелиск — расположена прямо посередине поселка, у моста через Выпрейку. Первое разочарование случается почти сразу — музей, без объявления войны, решил сократить свой рабочий день и закрыться на три часа раньше. Точнее, объявление присутствует — вот оно, аккуратно прилеплено скотчем к двери, видно его, только если подойти поближе, а вот за сотню километров, которую пришлось проделать от Москвы, — не разглядеть.
Вторым озадачившим и смутившим моментом стал Вечный огонь, вернее, его отсутствие. Расколотая звезда у подножия памятника, возвышающегося над окрестностями, в центре которой должен был трепетать в любую погоду, днем и ночью символ человеческой памяти, смотрится холодно и сиротливо. Быть может, его зажигают только в дни особых торжеств? По праздникам? Или все это — музеи, рубежи, память — просто никому не нужны, а существуют просто так, по инерции, медленно зарастая и ветшая, оставаясь лишь головной болью на балансе районных, городских и поселковых администраций?
Крамольная мысль стыдливо уходит на самые дальние задворки сознания. Всего за полчаса у мемориала побывала школьная экскурсионная группа, ведомая строгой и немного замученной учительницей, то и дело вытаскивавшей своих подопечных из ям, лазов и всяческих ходов сообщения, и свадьба, уважительно приглушившая разухабистую песенку про саму себя, певшую и плясавшую. Неожиданно серьезные для такого дня молодожены, тихо переговариваясь, подошли к памятнику и положили к остывшему Вечному огню пару красных гвоздик.
Ну и пусть не работает, пусть не горит — память жива, и этого у нас не отнять никому!
Южное направление Битвы за Москву. Здесь, в небольшом сквере у оживленного Киевского шоссе есть памятник, материальное свидетельство еще одного, без преувеличения, явления, традиционного для нашего народа. Страна в очередной раз оказалась в опасности, и на помощь кадровой армии пришли ополченцы. Так было в Смутное время, так было в 1812-м. В Москве, с начала июля до середины ноября 1941 года было сформировано более трети от общего числа дивизий народного ополчения, созданных за время войны. Добровольно на фронт ушло 160 тысяч человек, на долю которых выпало сражаться в районе Вязьмы, бедовать в окружении, убивать, умирать, попадать в плен и пробиваться к своим. Потом погибшие дивизии были расформированы, уцелевшие — пополнены и снова брошены в бой. Те, кому посчастливилось выжить еще раз, влились в состав частей Красной Армии.
Катастрофическая ситуация, рушащийся фронт и отсутствие подготовленных резервов, которые только перебрасывались из глубины страны, не оставили выбора — следовало срочно вводить ополчение в бой. Наспех сформированные дивизии вооружались в буквальном смысле чем попало — в начальный период войны, по различным оценкам, было потеряно не менее половины вооружения, которым располагала армия, и ополченцам досталось то, что хранилось на складах и не годилось для вооружения регулярных частей — трофейное и устаревшее оружие. Помимо штатных образцов, у ополченцев имелся весьма пестрый набор: винтовки Ли-Энфилд, Маузера, Лебеля, пулеметы Кольта, Гочкиса, Льюиса, Мадсена. Тем не менее, они создали много проблем наступающим покорителям Европы и выполнили свою часть задачи, задержав противника. Есть доля их участия и в декабрьском контрнаступлении, окончательно похоронившем блицкриг, и в победном мае 1945-го, самый первый и ощутимый шаг в который был сделан от московских окраин.
Ты научи любви, Арбат…
Таков список мемориальных объектов, о которых мы решили рассказать в дни очередной годовщины Битвы за Москву. Он далеко не полон и не претендует на то, чтобы быть туристическим путеводителем, просто есть вещи, о которых мы не имеем права забывать, в том числе и о жертвах, принесенных в конце первого года войны ради спасения столицы нашей с вами родины.
У официальной пропаганды есть одна особенность — она стирает реальные черты людей и размывает канву исторических событий, о которых идет речь. Чтобы разглядеть их, иногда стоит отправиться в путешествие и своими глазами посмотреть на памятные места, вглядеться в старые фотографии, висящие в музеях, почитать сухие строки документов, хранящихся в витринах, хлопнуть ладонью по холодной броне танка, застывшего на постаменте, взглянуть сквозь бойницу ДОТа на серую ленту дороги, вьющуюся сквозь ставший незнакомым подмосковный пейзаж, и побродить в тишине по старым, заросшим позициям, изрытым оплывшими и залитыми водой воронками. И понять, хотя бы немного, что чувствовали, что пережили люди, защитившие Москву.
Алексей Светозарский
