МОСКВА, 8 дек — РИА Новости, Мариам Кочарян, Екатерина Петухова, Мария Марикян. Вторую неделю о текст законопроекта, касающегося профилактики семейно-бытового насилия, ломаются копья. Итоговая редакция расколола общество на несколько лагерей. Борющиеся за права женщин общественники считают документ слишком мягким, в то время как священнослужители меры профилактики, перечисленные в проекте закона, называют не иначе как репрессивными. Общественное обсуждение документа продлится до 15 декабря. Почему он вызвал такую реакцию, разбиралось РИА Новости.
С чего все началось
В конце 2017-го широкий резонанс вызвала история матери двух детей Маргариты Грачевой из подмосковного Серпухова. Муж вывез ее в лес и отрубил кисти рук — из ревности. Позже тирана приговорили к 14 годам тюрьмы и лишили родительских прав. Сама Маргарита рассказывала, что до того чудовищного случая она неоднократно обращалась в полицию, сообщала об угрозах со стороны супруга, о том, что было избиение. Однако никто ее не услышал и превентивных мер не предпринял. Чем все закончилось, известно.
Именно дело Грачевой послужило катализатором для новой волны дискуссии вокруг законопроекта о профилактике семейного насилия. Была создана специальная рабочая группа при Совете Федерации, куда вошли известные юристы, ратующие за права женщин. Наконец, 29 ноября 2019-го текст был опубликован. И тут же вызвал бурю возмущения.
Защитные меры
Итак, в чем суть документа? В первую очередь в правовое поле вводится само определение "семейно-бытовое насилие": "Умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления". В качестве мер защиты пострадавших — защитное и судебное предписания. С этого момента поподробнее.
Так, согласно проекту, суд сможет выдавать предписание, запрещающее виновному в домашнем насилии контактировать с жертвой, в том числе по телефону и через интернет. Ограничение действует до года.
Кроме того, суд имеет право обязать домашнего тирана покинуть общее жилье с пострадавшим на срок действия предписания. Но есть оговорка: при наличии "у нарушителя возможности проживать в ином жилом помещении". Также судебный орган может запретить выяснять, где находится жертва.
В документе прописан ряд индивидуальных профилактических мер воздействия: в частности, виновных будут ставить на учет, направлять на психологические программы. В свою очередь, с жертвами насилия предполагается проводить работу по правовому просвещению.
Если закон примут в этой редакции, врачей обяжут сообщать в полицию о подозрении на то, что пациент подвергся домашнему насилию. Еще один важный нюанс: наряду с заявлением самого пострадавшего или его законного представителя основанием для принятия мер считается обращение любого человека, узнавшего о насилии либо об угрозе применения насилия к лицам, находящимся "в беспомощном или зависимом состоянии".
Нововведения направлены прежде всего на предупреждение семейного насилия. По идее, новый закон должен связать руки агрессору еще до преступления — на стадии угроз. О том, как дело обстоит сейчас, РИА Новости спросило доктора юридических наук, профессора Людмилу Айвар.
"Во-первых, у нас нет профилактических мер. Во-вторых, нет защиты от преследования, как и нет определения того, что это вообще такое, — объяснила она. — Также нет в законе защитных предписаний "охранных ордеров" (запрета обидчику приближаться к жертве). Не урегулированы вопросы работы с агрессорами. Критично мало кризисных центров. Для мужчин вообще таких не предусмотрено. Ведь не только женщины страдают от насилия. Пострадавших необходимо направлять в подобные центры, чтобы они прошли курс адаптации. В новом законопроекте как раз предусматривается внедрение организаций, которые помогли бы агрессору отказаться от насилия и вернуться к нормальной жизни, а жертве — наладить жизнь и уйти от тирана. У нас ведь реакционное законодательство. А этот законопроект говорит именно о предупреждении тяжелых последствий".
Конечно, сегодня женщина может обратиться в полицию, продолжает Айвар. "Если агрессор бьет ее несильно, его привлекут к административной ответственности. А это 15 суток лишения свободы или штраф в размере до пяти тысяч рублей. Как правило, суды выписывают штраф. Уголовное наказание — за причинение легкого, среднего, тяжкого вреда здоровью и убийство. Дело возбуждается по заявлению жертвы. В случае тяжких последствий — по факту. Стоит отметить, что и жертвы ведут себя не совсем адекватно. Не все обращаются с заявлением: боятся стыда, очередных побоев или того, что агрессор выгонит на улицу. Бывает, соседи вызывают полицию. А когда те выезжают на место, пострадавшая вдруг заявляет, что у нее все хорошо. Если бы жертве обеспечили полноценную защиту, обращений в полицию было бы больше в разы. Поэтому необходимо создать условия, чтобы человек чувствовал себя в безопасности, — направлять в кризисные центры или отселять тирана", — заключает эксперт. Сегодняшние реалии таковы, что большинство женщин подают заявления, а потом "дают заднюю".
Слишком мягко
Однако после публикации долгожданного текста его начали критиковать даже те, кто участвовал в разработке. В числе привлеченных экспертов-общественников были глава Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Мари Давтян и сооснователь сети взаимопомощи для женщин "Проект W" Алена Попова. Но то, что получилось на выходе, им обеим не нравится. В первую очередь их не устраивает определение, которое дано семейно-бытовому насилию.
«
"Это самая неудачная редакция. Из нее выпало основное — физическое насилие, также не осталось ничего о преследовании жертвы", — прокомментировала Давтян РИА Новости. По ее мнению, отсутствие этих ключевых пунктов лишает закон всякого смысла.
У Алены Поповой целый список замечаний, который она опубликовала на своей странице в соцсети. По ее словам, часть из них общественники передали в Совфед еще до публикации: "Что-то законодатели из верхней палаты учли, а что-то оставили без внимания вовсе". Попова, как и Давтян, указывает на несовершенство формулировки о домашнем насилии. А также обращает внимание вот на что: недоработаны тезисы касательно партнеров, официально не состоящих в браке, за нарушение предписаний предполагается слабое наказание. "В законопроект надо внести такие правки, чтобы он по-настоящему заработал в защиту жертв", — заявила Попова агентству.
По ее словам, текущая редакция ни к чему не обязывает домашних тиранов, наоборот, создает благоприятные условия для дальнейшей агрессии. "Надо делать акцент не на сохранении семьи, а на безопасности жертвы", — настаивает юрист.
РПЦ против
Свою позицию сразу после публикации документа обозначила и Русская православная церковь. Надо сказать, что РПЦ выступала против этой инициативы еще задолго до публикации окончательной редакции законопроекта. Мнение Церкви с тех пор не изменилось. Так, патриаршая комиссия по делам семьи, защиты материнства и детства выступила с заявлением, в котором отметила: документ содержит целый ряд правовых дефектов, что делает его принятие недопустимым. "Все, что сказано или сделано в семье, между близкими людьми, в любой момент может быть использовано ими друг против друга. Такая ситуация разрушительна для семейного образа жизни и традиционных семейных и духовно-нравственных ценностей", — говорится в заявлении.
В РПЦ считают, что перечисленные в проекте закона меры профилактики имеют "репрессивный характер", а семейно-бытовым насилием может быть признано "любое нормальное человеческое действие". Таким образом, по мнению Церкви, граждане смогут пользоваться законом против своих родственников и близких.
«
А патриарх Московский и всея Руси Кирилл во время проповеди в Успенском соборе Кремля и вовсе назвал опасными тенденции по вмешательству в семью извне: "Борясь с употреблением силы в разрешении семейных конфликтов, мы не должны допускать вторжения в семейное пространство чужих людей".
Впрочем, Церковь готова к диалогу. В беседе с РИА Новости председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда пояснил: "Мы находимся в конструктивном диалоге с законодателями, полагаем, что наши опасения услышаны, а также имеем подтверждение готовности законодателей выслушать наше мнение относительно дальнейших действий по проблеме насилия в семье".
"Не будьте голословны"
Русской православной церкви оппонировала зампредседателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, соавтор нашумевшего законопроекта Оксана Пушкина. Депутат порадовалась тому, что работа вызвала большой общественный интерес и что высказалась РПЦ. Однако подчеркнула: критика должна быть конструктивной, соавторы инициативы готовы к диалогу со всеми неравнодушными к проблеме, в том числе с духовенством. "Представители Русской православной церкви пользуются огромным авторитетом, но вместе с тем не обладают правом законодательной инициативы. Законотворчество — это дело депутатского корпуса. Согласна с тем, что государство не должно вмешиваться в дела семьи, но оно обязано защищать своих граждан, в том числе многочисленных жертв домашнего насилия. Мнение РПЦ должно быть обоснованно, а не голословно", — заявила Пушкина агентству.
Нет ювенальной юстиции!
Не нашла поддержку нынешняя редакция проекта закона и среди мусульманского духовенства России. Президент Международной исламской миссии, официальный представитель Координационного центра мусульман Северного Кавказа (КЦМСК) в Москве муфтий Шафиг Пшихачев в комментарии РИА Новости отметил: "Конечно, в мусульманском сообществе к ювенальной юстиции относятся негативно, скажем мягко. При этом категорически не допускается по исламу и семейного насилия".
По словам муфтия, "мы все должны заниматься воспитанием нашего подрастающего поколения, наших детей, к этому нужно относиться с ответственностью, тогда и каких-то дополнительных законов не потребуется". "Можно напринимать еще десятки законов, но они не будут работать, если у нас не будет воспитательного процесса в обществе. Если во всей нашей образовательной системе будет воспитательный компонент, нужен ли дополнительно какой-то закон? У меня это под большим вопросом".
«
Такое же мнение и у муфтия Москвы Ильдара Аляутдинова: "К принятию закона нужно подходить взвешенно, чтобы он не привел к повышению напряженности внутри семьи. В данном вопросе показателен опыт Европы, когда подобные законы порой используются в корыстных целях, а некоторые ситуации доходят до абсурда. Например, когда родителей лишают родительских прав за элементарное повышение голоса на детей, а один из супругов обвиняет другого в насилии с целью присвоить себе совместно нажитое имущество".
Вместе с тем надо отметить, что проблема домашнего насилия, в частности притеснения женщин, стоит на Кавказе не менее остро, чем в других регионах. Однако немногочисленные кризисные центры и шелтеры, готовые оказать помощь женщинам в трудной ситуации, сами вынуждены существовать тайно и менять адреса, чтобы не навлечь на себя агрессию со стороны родственников жертвы.
"Жизнь требует реакции"
Что дальше делать со спорным проектом закона? Этот вопрос мы адресовали юристу, члену Общественной палаты Артему Кирьянову. По мнению Кирьянова, на данном этапе крайне важна публичная полемика вокруг нынешней редакции документа. "Без общественного обсуждения не обойтись. А как известно, в споре рождается истина. Доработка — важный аспект в законотворчестве. Поэтому к дискуссии следует пригласить высококвалифицированных специалистов, а окончательная версия должна быть юридически корректной".
Касательно инициативы в целом Кирьянов подчеркнул, что он поддерживает законопроект и считает, что принятые меры "защитят статус семьи". И еще раз обратил внимание на необходимость конструктивного диалога: "Нас ждет трудный путь навстречу цивилизованным семейным отношениям. Надо понимать, что полемика будет в любом случае. Настало время выбора: мы за или все же против законопроекта?"
Помимо этого, член ОП призвал всех россиян к обязательному прочтению опубликованного текста, отметив, что "жизнь требует от нас срочной реакции на современные вызовы российской семьи".
Нулевые чтения
Однако на сегодняшний день ситуация видится сложной: одни противники инициативы требуют ужесточить проект закона, другие же, наоборот, считают нынешнюю редакцию слишком радикальной. Хотя сенаторы отмерили срок, в который можно внести предложения по корректировке, судя по градусу дискуссии, опубликованный текст документа — далеко не окончательный. На проблему обратил внимание и глава правительства России Дмитрий Медведев во время недавней пресс-конференции. "Скажу вам прямо: у меня тоже пока нет окончательной позиции по этому законопроекту", — признался он.