Драка за лучший рынок мира. Первым бьет Эрдоган

"Майдан" — слово тюркское. Если в Турции "майдан", значит, он на родине.

Но обычно "майданы" устраивают после выборов, а в Турции он вместо выборов. Крупнейший город страны Стамбул шумит толпой, гремит кастрюлями, перемигивается окнами: все это акции в поддержку любимого мэра Экрема Имамоглу, арестованного вместе с сотней человек из ближайшего окружения по длинному списку обвинений.

Теперь суд попросят признать, что Имамоглу возглавлял ОПГ, которая сотрудничала с террористами из Рабочей партии Курдистана. Эта добавка к списку сугубо хозяйственных претензий к мэру придает происходящему в Турции привкус отечественных репрессий 1930-х годов, когда высокопоставленных лиц обвиняли не только в банальной краже социалистической собственности, но и шпионаже на Британию или Японию. Многих из тех, кого впоследствии реабилитировали, заподозрить в работе на заграницу трудно — и все же проще, чем стамбульского мэра в сотрудничестве с курдским подпольем.

До своего ареста Имамоглу — второй по популярности политик Турции, уступающий только президенту Реджепу Тайипу Эрдогану, а пост мэра Стамбула в стране называют вторым по значимости после президентского. С этим, как считают протестующие, и связаны все проблемы их любимца, тем более арестован он за несколько дней до праймериз главной оппозиционной партии, на которых наверняка победил бы и стал кандидатом на президентских выборах.

Выборы в Турции должны пройти нескоро — в мае 2028 года. Отсюда вопрос, не рановато ли суетиться, но турки скажут — в самый раз, причем любые турки, оппозиционные и пропрезидентские.

У оппозиции паранойя, что Эрдоган, досиживающий сейчас свой второй и последний по конституции срок, на самом деле никуда уходить не собирается. Якобы парламент предпримет для него нечто, что позволит баллотироваться еще раз, и тогда президентские выборы состоятся досрочно. Следовательно, прокачивать собственного персонажа (то есть Имамоглу) нужно заранее.

Те же, кто видят стамбульского мэра врагом и кем-то вроде западного агента, полагают, что бить нужно первыми, пока власть сильна: лучше "майдан" сейчас, чем потом, когда он поставит под угрозу переход власти от Эрдогана к Эрдогану или к его преемнику.

Учитывая обширность обвинения и обилие обвиняемых, к аресту стамбульского мэра готовились давно и тщательно. Понятно, почему так: это уже третий подход властей к снаряду по имени Экрем Имамоглу. В прошлые разы побеждал снаряд.

Первый подход случился в 2019 году, когда Имамоглу впервые победил на выборах мэра Стамбула. Его победу подтвердил пересчет бюллетеней, но результаты голосования все равно отменили, на том основании, что разрыв слишком мал — всего 13 тысяч голосов, лучше, мол, переспросить у горожан еще раз. Когда переспросили, Имамоглу победил уже со значительным перевесом и назвал повторные выборы "глупой затеей".

Это стало основанием для уголовного дела об оскорблении Верховной избирательной комиссии. Пока шло разбирательство, Имамоглу служил мэром, но вынесенный судом обвинительный вердикт и приговор в два с половиной года тюрьмы подразумевали, что он больше не сможет занимать госдолжности. Тогда горожане восстали, и апелляционный суд встал на сторону Имамоглу.

Третий подход — нынешний, с добиванием. За неделю до ареста был аннулировал диплом Имамоглу о высшем образовании, что по закону должно закрыть для него путь в президенты. Не претендуй, мол, на Турцию, не для тебя цвела.

В администрации Эрдогана заявили о "необоснованной клевете" тех, кто утверждает, будто за арестом главного оппозиционера стоит глава государства. Многие администрации не поверили — между прочим, зря. Власть Турции — это не один Эрдоган. И не один он волнуется за то, что в 2028 году бразды правления могут перейти к оппозиции. Те, кто мнят себя наследниками Эрдогана, волнуются еще сильнее.

Правящая Партия справедливости и развития лояльна лидеру, но смотрит в будущее дальше и планирует жить дольше, чем он. Там много влиятельных и радикальных людей с претензией на историческое величие и уймой планов: переиздать Османскую империю, объединить тюркский мир, воодушевить мировую умму. Для таких главное — удержаться сверху. А если президент станет этому помехой, тем хуже для президента.

Для внешнего наблюдателя борьба за власть в Турции — это борьба за лучший базар Европы, а то и мира, чем стала республика при Эрдогане. Там предлагают широкий ассортимент, гарантируют конфиденциальность сделок, принимают любую валюту и обеспечивают за ваши деньги льстивый сервис высокого уровня, если не считать обжигающих пальцы стеклянных стаканчиков, из которых чай пить неудобно, но турки почему-то пьют.

Когда ни заглянешь к ним, клиентов толпа. Слева финны торгуются за членство в НАТО. Справа авантажный бородач в костюме приценивается к оружию для сирийских головорезов. Рядом плюгавый бородач без костюма просит достать ему щипцами с верхней полки боевиков неонацистского батальона "Азов"*.

А прямо впереди выстроилась очередь за газом российского происхождения. "Вам завернуть или здесь присосетесь?" — спрашивает веселый турецкий посредник и шевелит усами.

Потом, на выходе, все берут помидоры, но для особых сделок есть удобные помещения на верхних этажах с отдельным входом. Там регулярно наблюдают, например, руководство Еврокомиссии, которая арендует на рынке площади под содержание мигрантов с Ближнего Востока, чтобы они не переселялись в ЕС.

На базаре Эрдогана нельзя купить только ядерное оружие и курдскую государственность, а все остальное можно, поэтому Россия тоже клиент его торжища, ставшая завсегдатаем после того, как западные рынки объявили ей войну. За товар "из-под полы" приходится переплачивать, но в Турции всегда так, а все равно берут, едут прямо на восток, мимо острова Буяна, в царство славного султана.

Мало кто хочет вмешиваться в спор наследников и акционеров этого рынка, чтобы не поссориться с дирекцией и не лишиться доступа к дефицитным позициям. Однако, помимо клиентов, у Турции есть еще субарендаторы в лице турецкого народа, а также инвесторы. С их точки зрения — что-то пора менять.

Главная проблема Анкары — обесценивание национальной валюты. Это хроническая проблема: турки привыкли жить так, что деньги постоянно дешевеют, но в этот раз аховый период слишком затянулся, а арест Имамоглу его усугубил: лира потеряла к доллару сразу десять процентов, биржу залихорадило.

При той экономической модели, которую выбрал Эрдоган, стране нужен постоянный приток иностранных инвестиций. Но деньги любят тишину, а устранение конкурента — это шок, скандал, ожидание революции и другие причины для бегства капиталов.

Операция по борьбе с рейдерами (для турецкой власти в широком смысле Имамоглу — это рейдер, который покушается на чужое) несет свои риски. Легко представить, что из-за ситуации в экономике популярность Эрдогана продолжит падать, оппозиция свирепеть, а противоречия внутри общества нарастать. Это необязательно приведет к смене партии власти с нынешних имперских исламистов на вестернизированных технократов типа Имамоглу. Но может помешать Эрдогану остаться на новый срок, если у него имеются такие планы. Чтобы они осуществились, нужны либо благолепие и чай с финиками, либо, наоборот, война и грозный внешний враг. В условиях, когда народ ропщет, а инвесторы откланиваются, турецкой элите невыгодно подписываться на продление эрдогановских полномочий.

Восток — дело тонкое. Там главное долго жить. Выполнишь это условие — тогда узнаешь, Эрдоган ли на самом деле нанес удар по Имамоглу. Или, наоборот, это по Эрдогану нанесли удар рикошетом от Имамоглу, чтобы передать управление Турцией новому поколению торгашей.