Александр Лаврентьев: спецслужбы России, Ирана, Турции и Сирии ведут диалог

В случае, если США выведут войска из Ирака, им придется уходить и из Сирии – без баз на иракской территории поддерживать логистику и снабжение своих военных в арабской республике будет сложно, заявил спецпредставитель президента РФ по Сирии Александр Лаврентьев. В интервью корреспонденту РИА Новости Валерии Балыкиной он также оценил риски для российских военных в Сирии из-за обострения ситуации на Ближнем Востоке и рассказал о том, смогут ли сирийское правительство и оппозиция в ближайшее время продолжить работу над проектом конституции.

– Александр Львович, во время пресс-конференции по итогам переговоров по Сирии, вы сказали, что США заявили о готовности начать вывод американского контингента из Ирака. Россию об этом уведомили, или вы ссылались на сообщения СМИ?

– Нет, нам об этом сказали наши иракские коллеги. Они сегодня уведомили нас о том, что посол США в Багдаде заявил о готовности американской стороны к таким действиям – к выполнению требования иракской стороны, которое подтверждено решением парламента. Я еще даже специально переспросил наших иракских друзей, не получили ли они отказ на выполнение требований. Они ответили, что США согласились. Вопрос в том, сколько времени это займет, и какая будет процедура вывода американского воинского контингента. Это можно сделать за месяц-два как это было сделано в Афганистане, а можно растянуть на годы, причем можно сделать так, что сам воинский контингент вроде бы будет выведен, а вместо него будет введен контингент частных военных кампаний. Вроде бы нет воинского контингента, а военное присутствие будет. Нам иракцы заявили, что у них уже есть силы для того, чтобы поддерживать порядок практически на всей территории Ирака собственными силами за счет сил безопасности и подразделений вооруженных сил. Поэтому они готовы взять на себя всю ответственность по поддержанию порядка и обеспечению безопасности и не нуждаются в присутствии военной компоненты.

– Какова вероятность, что США все-таки действительно выведут свой контингент из Ирака или это словесная игра?

– Пока что это дело остается на словах, потому что американцы, как мне представляется, будут всячески затягивать решение этого вопроса, потому что на данный момент они не готовы к этому.

– Почему не готовы?

– Они считают, что таким образом они продемонстрируют свою очередную слабость, и на фоне Афганистана это будет выглядеть очень нехорошо. Еще раз говорю: за выводом войск из Ирака несомненно последует вывод войск из Сирии, потому что невозможно будет поддерживать логистику и содержать воинский контингент в Сирии, не имея возможности использовать иракскую территорию.

– Продолжаются ли в настоящее время контакты между представителями спецслужб РФ, Сирии, Турции и Ирана в четырехстороннем формате?

– Да, продолжаются.

– Можно ли ожидать, что в обозримом будущем могут состояться переговоры между министрами обороны четырех стран, особенно на фоне последних событий в регионе и "точечных" операций США в Сирии, Йемене, Ираке?

– Пока говорить об этом преждевременно. Я думаю, что все будет зависеть от складывающихся реалий в развитии ситуации непосредственно на местах вокруг Идлиба, в Заевфратье и на израильско-сирийской и израильско-ливанской границах.

– Есть ли угрозы для российского контингента в Сирии из-за эскалации на Ближнем Востоке?

– Наш миротворческий контингент, который находится на юге Сирии в районе Эль-Кунейтры, в районе Голанских высот, российский контрольно-наблюдательный пункт, который располагается на линии "Браво", да, в определенной степени они испытывают давление. Это не смертельная, конечно, опасность, но тем не менее им приходится действовать фактически в режиме боевого времени, потому что там по-прежнему существуют определенные группы вооруженной оппозиции. Мы знаем, что ряду боевых групп, которые засылаются американцами из Эт-Танф на сирийскую территорию, поставлена задача совершать нападения на российских военнослужащих и на блокпосты, совершать теракты против российских военных. Мы знаем об этом и стараемся это учитывать в повседневной жизни наших военных в Сирии.

Мы находимся в стране, в которой идет война с террором, поэтому надо быть очень осторожными, действовать предельно аккуратно, что наши военные и делают. Тем не менее, наше присутствие на Голанских высотах сохраняется, но и не только там. Оно сохраняется в Заевфратье, мы пытаемся осуществлять совместное патрулирование по трассе М-4 с турками, подвергаясь нападениям с разных сторон по мере осуществления этого патрулирования. С учетом того, что патрулирование совместное с турецкой стороной, естественно, что турецкие военные тоже периодически оказываются под ударом.

– Насколько часто происходят провокации США в отношении российского военного контингента в Сирии?

– Мы стараемся противодействовать реализации различных провокаций. Поступают сигналы, что американцы ставят задачи своим подопечным из числа сирийской вооруженной оппозиции по нанесению максимального ущерба российскому воинскому контингенту в Сирии. Причем ставят эту задачу не только на юге, где находится наш контингент, но и ставят ее своим подопечным, которые в настоящее время находятся в идлибской зоне деэскалации, они уже начинают их привлекать к этому: поставляют им современное вооружение, современные беспилотные летательные аппараты для того, чтобы они совершали налеты, в том числе на нашу авиационную базу в Хмеймиме.

– Контактируют ли сейчас Россия и США по Сирии в двусторонних форматах?

– Абсолютно нет, за исключением отдельных контактов по линии поддержания режима деконфликтинга с американцами в районе Заевфратья. Периодически поддерживается контакт между командованием нашей группировки с американскими представителями международной антиигиловской коалиции.

– Вашингтон не посылает сигналы с просьбой начать контакты по Сирии?

– Эти сигналы были прерваны в конце 2019 года. До этого были активные контакты. Мы, честно признаться, рассчитывали на то, что наши совместные действия будут реализованы и приведут к определенным результатам по сирийскому урегулированию. К сожалению, все контакты были прерваны и все планы, которые мы рассматривали, в том числе и в отношении базы Эт-Танф и Заевфратья сейчас практически нереализуемы.

– Как вы оцениваете в процентном соотношении готовность дорожной карты по нормализации сирийско-турецких отношений?

– Не могу вам сказать, потому что как таковой дорожной карты еще нет. Стороны не приступили к согласованию именно дорожной карты, поэтому пока что готовность в процентном соотношении нулевая. Другое дело, что к вопросу нормализации нужно подходить в широком плане, потому что он предусматривает проведение консультаций на экспертном уровне, в четырехстороннем формате, по различным линиям. Сейчас (диалог – ред.) идет по линии спецслужб. Вполне возможно, что будет расширен по линии министерств обороны, и при определенных условиях, конечно, возобновятся контакты и на политическом уровне.

– Есть ли прогресс в вопросе вывода турецких военных с сирийской территории?

– Нет, такого прогресса нет. Турки неофициально заявляют, что они готовы и не будут держать воинский контингент, и при соответствующих условиях они будут готовы вывести. Но что такое соответствующие условия особенно в условиях поддержки сирийской оппозиции? То есть, они под удар будут ставить сирийскую оппозицию. А пока турецкие военные находятся на территории Сирии, конечно, это очень большое препятствие для нормализации сирийско-турецких отношений, но я думаю, что этот вопрос решаем.

– Как вы считаете, с учетом того, что переговоры сирийского конституционного комитета не созывались уже около полутора лет, этот формат все еще актуален?

– Да, конечно. Мы именно поэтому и проводили контакты и договорились о том, что его надо возобновить в самое ближайшее время. Мы рассчитываем, что в марте, максимум в апреле состоится очередное заседание. Остается один вопрос – подбор соответствующей площадки. Я думаю, что он будет решен в ближайшее время. Господина Гейра Педерсена (специальный представитель генерального секретаря ООН по Сирии – ред.) ожидают в Дамаске во второй половине февраля, и я думаю, что он все эти вопросы согласует с сирийской стороной.

– Какие площадки в приоритете?

– Пока что сложно сказать. Это может быть, к примеру, Алжир, Эр-Рияд, Абу-Даби, Дубай. Площадка Омана отпала, потому что они отказались.