Евгений Балицкий: украинское контрнаступление мы выдержали

Врио губернатора Запорожской области Евгений Балицкий в интервью РИА Новости рассказал о ситуации на линии боевого соприкосновения и обеспечении безопасности на Запорожской АЭС, а также о подготовке к предстоящим сентябрьским выборам и программе развития региона, с которой он пойдет к президенту Владимиру Путину. Беседовала Дарья Ураева.

– Евгений Витальевич, давайте начнем с оперативной обстановки: расскажите, как вы оцениваете ситуацию на запорожском фронте на сегодняшний день? Какие участки наиболее "горячие"?

– Вы знаете, сегодня можно с некоторой долей облегчения выдохнуть. Если еще, скажем, пару месяцев назад мы находились в определенной тревоге, потому что была огромная "накачка" (Киева вооружением и техникой – ред.) со стороны наших недружественных стран. Конечно, это сказывалось на общей обстановке всей области, было волнение, что, не дай Бог, может быть прорван фронт. Даже, скажем так, перекаленное стекло в воздухе висело, по нему ручкой ударишь, и оно разлетится – такое было напряжение. Когда весной противник начал первые наступательные действия, прощупывал нашу оборону активно, то стало ощущаться очевидное наше преимущество. И когда в середине июня противник уже бросал в бой все имеющиеся у него ресурсы в виде западных танков, всяких Bradley, ракеты, которые сегодня летают и поражают, к сожалению, в основном объекты гражданской инфраструктуры. Все это противник бросил в бой. Стойкость наших ребят, высокая подготовка нашей армии, надо к чести сказать наших военных руководителей – продумано было все.

Также тот лозунг, который был во время Великой Отечественной войны, – "народ и армия едины" – сегодня применился в Запорожской области. Я могу сказать: все, что просила у нас армия, все задачи выполнялись оперативно: поставки дерева, бетона, все, что необходимо было для строительства укреплений, все было организовано в кратчайшие сроки. Военно-гражданская администрация, сейчас это администрация губернатора, более чем на 1,5 миллиарда рублей приобретали необходимое для нашей 58-й армии, которая стоит в первую очередь на запорожском направлении. Мы вместе построили очень мощную линию обороны, и противник об нее обломал зубы.

И сегодня могу сказать: выдохнули. Мы уже понимаем, что ребята выдержали, самое страшное уже позади, и сегодня противник бросает в бой уже десятую ОМБр (отдельную механизированную бригаду – ред.) украинского резерва, так называемую "гвардию наступа". Было десять бригад сформировано, и уже остатки десятой идут в наступление: и остается дымить техника, и лежать на поле боя украинские наемники и целый ряд тех сумасшедших, кто сегодня пытается прорвать нашу линию обороны. Так что с уверенностью могу сказать, что сегодня мы себя чувствуем гораздо лучше, чем это было буквально еще несколько месяцев назад. Полной уверенности и спокойствия у нас, конечно, нет, и, наверное, до окончания СВО не будет, но на сегодняшний день могу с уверенностью сказать, что на сегодня ситуация стабильная, вооруженные силы по снабжению, по моральному духу и стойкости себя ощущают достаточно хорошо. Были проблемы у нас с поставками в начале, сейчас этих проблем нет. И, соответственно, население Запорожской области с благодарностью и спокойствием смотрит в завтрашний день, понимает, что можно привозить свои семьи, развивать бизнес, рожать детей, можно на этой земле жить спокойно и не бояться того, что вернется бандеровская власть.

– А каким вы видите будущее Украины?

– Выбора нет у украинских руководителей, которые сегодня управляют той территорией, которая раньше называлась Украиной. Они рабы, идеологии нет. Они пытаются провернуть идеологию, что они воюют за украинскую землю. За какую землю? Земля Зеленским распродана, она вам не принадлежит. Заводы? Так они давно приватизированы олигархами и никогда вам принадлежать не будут. Они все время говорят про территорию, потому что территория нужна Западу, люди – не нужны. Мое убеждение, что у Украины, как страны, будущего нет. Она не состоялась. Шанс был – в 1991 году был уникальный шанс: Украине досталась мощнейшая экономика, мощнейшая промышленность: космическая, ракетная, авиационная, выгоднейшее транзитное значение, все трубы шли через Украину, в свое время построенные. Мощнейшее порты. Какие были интеллектуальные города – Харьков, Киев, Днепропетровск, Донецк, где были высшие учебные заведения, академии. То, что получила Украина, население в 52 миллиона после Советского Союза, за 30 лет благодаря европейскому вектору разрушено, потому что, на самом деле, если бы вектор был бы с Россией, был бы таможенный союз или другая форма интеграции, то вся промышленность Украины работала бы, страна была бы целая, и у Украины был бы шанс. Сегодня у Украины шансов нет. И люди, живущие в Запорожской области, уже не связывают свое будущее с Украиной, хотя в начале еще такие поползновения были.

– Запорожская область все еще не полностью освобождена. На ваш взгляд, когда можно будет начать наступление с нашей стороны?

– Вы знаете, я хоть и глава военно-гражданской администрации, сейчас уже врио губернатора, но такие прогнозы могут давать только военные. Поймите правильно, говорить о том, что состоялось, мы можем, но о том, что будет, особенно в военном плане, должны говорить официальные органы, которые сегодня отвечают за военное ведомство. От себя могу только сказать, что боевой дух достаточно крепкий, ребята с основной задачей – сдержать противника – справились. И, конечно, у всех сегодня на устах – это наступление. И мы к этому готовимся. Это все, что я могу сказать.

– Как дела у бойцов из добровольческого батальона Судоплатова? Обеспечены ли они всем необходимым?

– Ну, с вооружением у батальона вообще никогда сложностей не было, потому что в этом подразделении практически с первых дней все были уже с оружием, учитывая, что первыми туда пошли люди, которые имели уже оружие на момент прихода российских военных в Мелитополь, и, соответственно, в Запорожскую область. Мы достаточно давно готовились к этому событию, и большое количество оружие из Донбасса, нелегально конечно же, было приготовлено на нашей территории, чтобы поддержать приход наших военных. Большего пока рассказать не могу. Но могу сказать, что оружие уже у всех было, кто сегодня трудится в батальоне, они были обеспечены. Но тяжелое вооружение – боевые жилеты, квадрокоптеры, танки, все, что сегодня на вооружении у батальона Судоплатова, конечно, мы уже получили в впоследствии, когда батальон подписал контракт с Минобороны России и стал "БАРС-32". Мы получили все вооружение и полностью оснащены – у нас есть и танки, и гаубицы, и минометы, и беспилотники. Наш батальон достаточно высоко подготовленный, организованный, оснащенный. На фоне остальной армии я бы выделил его, как один из самых высоко подготовленных. Но это моя субъективная точка зрения – подчеркиваю, чтобы руководство военное не обиделось на меня. Я так оцениваю свой батальон, это мое детище. Там очень много сегодня уже ребят из "Вагнера", есть шведы, турки, сербы. Батальон подчиняется, естественно, военному командованию. Я вижу, что батальон используется на самых горячих направлениях, можно сделать вывод, что военное командование достаточно высоко ценит наше подразделение. Сейчас мы стоим на самом горячем участке.

– Евгений Витальевич, расскажите о героях спецоперации на запорожском фронте.

– Фамилии, наверное, называть будет не очень правильно, потому что еще не закончилась специальная военная операция. Могу сказать, что все ребята, которые сегодня стоят на передовой, они все герои. Они в трудную минуту стали на защиту своей Родины, своей земли. И показательно, что недавно, буквально пару месяцев назад, при подготовке окопов на передовой линии, я был там, я лично это видел, были откопаны останки бойца Великой Отечественной войны. Причем он был не захоронен, у него была катушка, видно было, что человек тащил связь, провода выглядывают. Мы обязательно после СВО захороним его со всеми почестями. Я просто хочу провести параллель между героями, которые защищали эту землю тогда, в годы Великой Отечественной войны, и ребятами, которые совершают подвиги сейчас, при проведении СВО. Но фамилии их не все известны, потому что все подвиги будут описаны позже.

Мы знаем о том, что выполняя свой профессиональный долг, погиб журналист Ростислав Журавлев, который работал у вас. Он тоже для нас герой. И после войны мы обязательно его именем назовем школу, как минимум. Даша Дугина, которая погибла больше на идеологическом фронте, мы назвали ее именем улицу. Также будет названа улица именем 58-й армии, которая освобождала Мелитополь, Запорожскую область. Должное будет отдано всем ребятам, которые проявили себя, которые с честью и доблестью, достойными наших дедов, выполняли свои профессиональные обязанности, свой долг. И пошли на войну не за коврижки, как воюют сегодня против нас украинские наемники, а по велению своей совести. И этот подвиг будет увековечен.

– Какую поддержку вы оказываете семьям погибших, раненых бойцов?

– Помимо того, что Вооруженные силы России выплачивают в случае смерти по пять миллионов рублей, мы выплачиваем еще по пять миллионов рублей. Если люди погибают при исполнении обязанностей, таких у нас достаточно много, к сожалению, погибли на этом пути многие ребята из моей команды, руководители, такие как семья Бойко и многие другие, кто выполнял свой долг. Мы в таких случаях тоже выплачиваем всю сумму, как участникам спецоперации – по пять миллионов. Я просто хотел бы подчеркнуть, что мы выплачиваем не только в случае боевых потерь, мы выплачиваем также всем гражданским работникам администрации, работникам государственных унитарных предприятий, полицейским, сотрудникам портов, железных дорог, строителям. Они тоже погибают, к сожалению. Нацисты бьют по гражданской инфраструктуре, чтобы сделать эту жизнь как можно невыносимее для жителей. Но уже сегодня ничего не изменить. И люди сегодня уже понимают, что наше будущее только с Россией. Никакого западного вектора, никаких западных ценностей нам не надо. Люди сделали свой выбор на референдуме, за вхождение в состав России проголосовали 83%, а явка была более 90%. Поэтому в данном случае могу сказать, что мы знаем, куда идти, мы знаем, с кем идти.

– А что по поводу диверсионной, террористической активности на территории региона? Таких случаев стало меньше?

– По статистике, согласно сухим цифрам, конечно, их количество сильно уменьшилось. Мы, как система, вырабатываем иммунитет: люди научились эффективно смотреть за своей жизнью, за своей безопасностью. Все прошли специальные обучения, как с помощью телефона можно осмотреть машину, где и как оставлять машину, как выходить из дома и так далее. Огромный комплекс мероприятий произвели силовики, которые устраняли раз за разом ячейки укронацистов. Появились специальные средства, которые помогают выявлять взрывные устройства. И ряд других мероприятий был проведен, который привел к тому, что сегодня эти цифры гораздо ниже. Скажем, если раньше это было в месяц 10 (таких случаев – ред.), то сейчас это в месяц один, примерно. Ну, может два-три случая, а раньше это было просто сплошь и рядом.

Противник вынужден сегодня забрасывать C4, а все взрывы происходили именно C4, я с ответственностью говорю, никакого тротила не использовалось, всегда использовался C4 – это западная взрывчатка. Они сейчас забрасывают ее по 100-200 грамм дронами. Дроны через Днепр перевозят и деньги, которыми расплачиваются, 30 сребреников. И взрывчатку сбрасывают дронами. Ну, соответственно, специальные службы ведут достаточно эффективную работу, таких отлавливаем. Если раньше у нас были уникальные случаи, в конце августа у нас через Днепр перешла группа, там была женщина, их задержали, они шли убивать. Их задержали, но в конце концов обменяли. И что вы думаете? В декабре ловим снова такую группу, а там снова эта женщина. Поэтому есть негласное указание – те, кто пришли за нашими жизнями, должны быть готовы отдать свои. В следующий раз эту группу не брали живьем. Противник знает, что у нас для тех, кто пришел убивать женщин, детей, стариков, закона нет, эти люди будут ликвидированы. И мы так и делаем. Другого метода мы не видим. Бороться с этой заразой я считаю неэффективно. Поэтому, можно сказать смело, статистика падает по закладкам и взрывам.

– А на вашу жизнь были покушения? Вам поступают угрозы?

– Это системно, да. Покушений было много, мы после десяти уже не считали. Но, тут такое дело, если ты встал на этот путь, то надо к этому быть готовым, это, во-первых. А во-вторых, какие-то там угрозы слать – это так смешно. Если я уже пошел, если я это уже делаю, если я живу интересами своего народа, своей родины, а моя маленькая родина – это Мелитополь, я там родился в семье офицера, а оттуда уже ушел в военное училище. Это моя жизнь. Если я уже пошел – какой смысл мне угрожать? Подкупать пытались и пытались запугивать, и рассказывали мне, что я предатель. Причем говорили мне ребята, с которыми я заканчивал военное училище. Представляете? Больше 30 лет дружишь, свадьбы общие, вместе служили… И мне говорят, что я предатель. А я предатель чего? Я вместе с тобой принимал в 1987 году присягу на верность советскому народу. Там не было сказано советскому государству, там было сказано – народу. Я не понимаю, что такое два раза давать присягу. Это как два раза жениться, каждый раз обещать, что будешь верным. Это бессмысленно. Поэтому я не считаю, что те, кто сегодня выбрали путь служения своей родине, нашей большой родине – русскому миру, отечеству, что они какие-то предатели. Они никого не предавали, как в одном окопе сидели, так и остаются там. А вот те, кто надел чужую форму, те, кто носит сейчас чужие звезды, те, кто воюет с чужим оружием – не за свое Отечество, я хочу у них спросить у всех: а за это же воевали ваши деды? Чтобы вам сказал ваш дед или ваш отец? Я к ребятам обращаюсь, которые сейчас с той стороны речки. За это ваши деды погибали?

– Запорожская область защищена с неба? Насколько эффективно работает система ПВО?

– Вы знаете, все познается в сравнении. Если сравнить с тем, как у нас в начале работала система, когда у нас ни одна ракета "Точка-У" не долетела до Мелитополя, все сбивались. Но они были советского образца. Потом появились HIMARS, которые сначала мы не могли сбивать: из шести или из 12, пакетами заряжали, долетали практически все и поражали инфраструктуру, мосты выбивали, депо железнодорожные, военные объекты. Мы научились с ними тоже работать. Сейчас "химеры" практически неэффективны. Скажу так, из пакета в шесть ракет долетает в лучшем случае одна, а то и ни одной, из пакета в 12 ракет бывает долетает одна. Но это очень высокий результат, для нашего ПВО это честь и хвала.

Сейчас появились новые Storm Shadow, новые ракеты, которые поставляют. К ним у нас иммунитет не полный, наше ПВО, когда разобрали первые захваченные ракеты, которые в любом случае попадают в виде трофеев, сегодня уже отработали методику борьбы с ними. Они запускаются, как правило, по две или четыре с самолета, запускают их с Су-24. Вот из четырех одна бывает долетает. Storm Shadow у нас из четырех одна долетает, пока еще тут есть недоработочка, которую мы обязательно устраним. ПВО в сутки сбивает от пяти до 40 ракет разного типа, в основном, конечно, советского производства. На самом деле эффективность ПВО достаточно высокая.

И, кстати, мы же в начале июня ждали контрнаступа, так вот, мы очень опасались дронов. Нам обещали тысячную армаду дронов, которые пойдут и сметут все на своем пути. И вот тут один из факторов ПВО – РЭБ, радиоэлектронная борьба – настолько оказалась эффективна. Я лично видел развернутые, падающие дроны, которые шли группами, шли боевыми порядками по 12 штук и которые разворачивались, переворачивались вверх ногами и падали. То есть настолько эффективно отработала РЭБ. Потому что беспилотники могли нанести очень большой ущерб. Я на передовую часто езжу, приходил к ребятам, на некоторых опорниках реально горы лежат. Гора, скажем, в мой рост. Сбитые дроны собирают и свозят в одно место. Это реально гора дронов, которые разбирают потом по частям. Очень неплохо ребята работают, я могу сказать, что сегодня ПВО в Запорожской области на уверенную четверку работает. Не все пока сбивают, но это уже очень высокий результат.

– Территорию Запорожской АЭС перестали обстреливать?

– Они не сами перестали. Там был проведен целый ряд мероприятий. Во-первых, там очень сильное ПВО стоит. Они обстреливают, но обстреливают в основном по периферии, в основном бьют не по самой станции, а выбивают объекты транзитного значения, которые переправляют электроэнергию от станции на объекты назначения. Поэтому трансформаторы и линии высоковольтных электропередач в большей степени выбиты. Мы их не восстанавливаем сейчас, ну, восстанавливаем только для обеспечения станции. Потому что сейчас это никакого смысла не имеет в силу того, что они будут снова выбиты, еще будут и жертвы. Противник находится в непосредственной близости, на расстоянии в семь-восемь километров, а это любая ствольная артиллерия спокойно бьет. Саму станцию они не "выбивают" в надежде когда-нибудь сюда вернуться. Но в ближайшие пару тысячелетий мы этого не видим.

– То есть вы не видите угрозы захвата станции?

– Угрозу мы такую видим, и все возможные сценарии, которые могут быть у сумасшедших наркоманов с Банковой, мы отрабатываем. У нас есть планы, которые мы отрабатываем и по химической защите, и по радиоактивной защите, для этого стоит целый полк защитный. Стоят специальные подразделения, которые готовы к разным сценариям: высадке (десанта – ред.) по берегу, прорыву диверсионных групп. В общем, все сценарии, которые возможны, у нас постоянно отрабатываются. Мы находимся в постоянной оперативной готовности. Поэтому бояться, мы не боимся, но опасаться противника надо.

– А противопехотные мины на территории станции были размещены тоже в этих целях?

– Ну, в принципе, я Америки тут не открою. Если говорить о минах, то они действительно расположены на всем побережье Каховского, тогда еще водохранилища, сейчас – береговой зоны. Каховского водохранилища сейчас уже не существует, сейчас существует поле, которое уже начало прорастать травой и деревьями, это все тоже, конечно же, заминировано. Заминированы подходы, по всему периметру стоит у нас достаточно мощная трехслойная линия обороны. Противник, кстати, в результате своего контрнаступления не дошел даже до первой линии. Они взяли несколько "опорников", которые были выносные, но это не линия обороны, это часть линии обороны, из которой состоит первая линия, они только несколько "опорников" взяли за все это время, за два месяца. А потом еще идут взводные опорные пункты, ротные опорные пункты – через каждые семь километров и так далее. Вероятности сегодня противнику выйти к берегу Азовского моря, какой план они ставили, мы вообще не видим. Нереальная история. Я считаю, что самое главное здесь, чтобы не дай Бог не было никаких переговоров, которые могут привести к каким-то подвижкам, уступкам, по примеру "минских". Война должна продолжаться до победного конца. На нашей стороне правда и с нами Бог.

– Когда можно будет запустить Запорожскую АЭС?

– Запустить и дать ход работы станции мы можем в любое время, но, соответственно, мы этого не делаем в силу того, что противник находится в непосредственной близости. Тем, кто сегодня с нами воюет, – англичане, американцы – им ничего не жалко: и мы понимаем, что они готовы на все, они могут пойти на все ради своих денег, ради своих имперский устремлений колониальных, потому что им не жалко этой территории, людей, для них это про туземцы. И они поведут обманутого украинца, скажем так, на "мясные" штурмы, провокации, диверсии, и в том числе с ядерным исходом. Поэтому, если нам необходимо будет вывести станцию на рабочий режим, мы сможем это сделать, но для этого надо отодвинуть линию фронта на безопасное расстояние. И мы это сделаем.

– Недавно на станции прошла ротация сотрудников МАГАТЭ. Для миссии доступна вся территория станции?

– Я бываю на станции, как минимум, раз в неделю. Встречался и с (гендиректором МАГАТЭ Рафаэлем – ред.) Гросси, мы разговаривали, общались. И с миссией встречались, которая сейчас там постоянно находится. У них нет никаких ограничений, они могут перемещаться по станции совершенно свободно, посещать любые участки станции. Они спокойно общаются по мобильной связи с тем берегом, общаются с народом, который работает на станции, присутствуют на всех процессах загрузки-выгрузки ядерного топлива, хранения ядерного топлива. Это решение "Росатома", и я, конечно, это поддерживаю. Но внутри себя я не верю ни этим всем Гросси, ни этим МАГАТЭ, ни Евросоюзам. Я прекрасно понимаю, что сегодня тот, кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Я вижу абсолютную импотентность этого МАГАТЭ: все эти приезды, разговоры… Они не говорят главного – кто обстреливает атомную станцию. Мы сегодня понимаем, что справедливости ни в МАГАТЭ, ни в Организации Объединенных Наций не надо искать. Надо делать свое дело.

– А о чем вы лично говорили с Гросси?

– Мой английский несовершенный, поэтому мы поговорили только о его быте – о том, как он добрался и как у него дела. Больше ничего он мне не скажет, как дипломат, а я не буду и спрашивать. Да мне и не интересно.

– Возможна ли ядерная катастрофа на Запорожской АЭС, если украинские обстрелы продолжатся?

– Вы знаете, когда Советский Союз ее строил, были созданы специальные условия безопасности, меры безопасности были предприняты, согласно которым этот проект реализовывался. Одно из самых важных: под каждым реактором существует саркофаг. В случае непредвиденного развития событий, как оно было на Чернобыльской атомной станции, реактор срывается со стапелей и уходит на достаточно большую глубину под землю, и там, естественно, будет похоронен. Поэтому ядерной угрозы, той, которой больше всего боятся люди, – ядерного взрыва – такой прямой угрозы можно считать или нет, или она сведена к тысячным долям процента. Всегда есть вероятность любого события, но мы этого не опасаемся. А вот степень заражения территории, это возможно. Это возможно было в случае подтопления, если бы Каховское водохранилище разлилось в следствии прорыва мостов, Днепропетровской, Запорожской плотин – там большой достаточно объем воды накоплен. Соответственно, если заливает водой объект, то да, теоретически возможно распространение радиоактивного заражения посредством воды. Потому что обесточиваются блоки, если все залито, электричество не работает. Такой апокалиптический сценарий мы тоже рассматривали, поэтому меры предприняты. Могу всех заверить, что вероятности каких-либо последствий, даже близких, не говоря уже о таких, как было в Чернобыле, сводятся к минимуму. Меры уже приняты, атомная станция сегодня работает в абсолютно безопасном режиме, и в случае любых реальных угроз выброса, эти угрозы будут нейтрализованы.

– После обмеления Каховского водохранилища как обстоит ситуация с водоснабжением в Запорожской области?

– Водоснабжение Запорожской области, за исключением города Бердянска и Приморска, в принципе не пострадает. Большинство городов имеет свою систему артезианских скважин, они обеспечены водой. У нас очень богатый край, в том числе и на пресную воду. Единственное, водовод, который у нас идет от Каховского водохранилища на Бердянск через Приморск, вот эти два города могут испытывать небольшой дефицит. Они тоже за счет скважин питаются, но их близость к морю делает воду в этих скважинах не такого качества, чтобы можно было их использовать напрямую в пищу. Целый ряд мероприятий проводим, дополнительно делаем сейчас скважины. Мы понимаем, что каховскую плотину в ближайшее время быстро не построят. Ряд принятых мероприятий уже позволили нам пройти лето, у нас нет сейчас острого дефицита воды. Чтобы было понятно для обывателя – по времени мы воду не включаем, вода есть. Острых проблем пока мы не испытываем. Значит, зиму переживем, а к следующего летнему сезону мы подготовимся еще лучше и проблему эту снимем в принципе. Для сельского хозяйства, конечно, есть проблемы, потому что у нас очень много орошаемых земель и, к сожалению, сельское хозяйство пострадает. Ну, в этом году придется исключить из севооборота такие культуры, которые требуют обязательного полива.

– По территории Запорожской области проходит сухопутный коридор в Крым. Насколько это безопасный маршрут для россиян?

– Знаете, как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло. О нас сегодня заговорила вся Россия, потому что через нашу Запорожскую область едет огромное количество регионов. Люди видят, что такое Запорожская область. Ведь за 30 лет многие вообще никогда не были у нас. Поэтому сегодня идет очень высокая популяризация нашей области, мы, конечно, это используем для развития региона.

Что касается сухопутного маршрута: сегодня это абсолютно безопасный участок дороги, стоят у нас через каждые семь километров или блокпосты, или посты с волонтерами, которые оказывают помощь. На основных развилках, поворотах, направлениях не только указатели, но стоят и полицейские машины, которые подсказывают и следят за безопасностью. На пути следования по сухопутному маршруту МЧС развернуты несколько пунктов временного размещения, где есть все необходимое, в том числе там может быть оказана необходимая медпомощь, ну, в дороге все бывает, чтобы люди не въезжали вглубь области и не искали себе приключений. Бывают случаи, когда машины идут по навигаторам, а у кого стоит европейский навигатор, они ведут скажем в Воронеж через Харьков, и машины выезжают под Пологи, в непосредственную близость к боестолкновениям. Такие случаи были, сейчас таких случаев почти нет, единичные бывают, но полиция такие машины разворачивает и перенаправляет.

Дорога абсолютна безопасная, приезжайте в Запорожскую область. Города Мелитополь, Бердянск, Приморск, которые стоят практически на трассе, они абсолютно безопасны для жизни. Ну, от ракет и в Воронеже никто не защищен, и в Ростове. Ракеты летать могут очень далеко, поэтому, если говорить о том, что сегодня дроны долетают даже до Москвы, то вот этой степени уровня безопасности мы, конечно, не гарантируем. Но по всем остальным уровням защиты мы сегодня чувствуем себя абсолютно безопасно. Поэтому если вы хотите заехать в город Мелитополь, желательно это делать не в комендантский час. Используйте курорты азовского моря – Кириловку, Приморскую косу, Бердянскую косу, там достаточно безопасно.

– О созидательной повестке. Правительство утвердило программу социально-экономического развития новых регионов. Расскажите о ключевых направлениях, на чем будет сделан акцент в Запорожской области?

– В эту программу были заложены все основные требования и чаяния, которые сегодня нужны для развития Запорожской области. Но наш кабмин и администрация Запорожской области на этом не остановились. Мы создали не только программу, но и целый концепт. Я поясню: хочу презентовать еще один блок, вектор экономического развития Запорожской области. Учитывая, что Запорожская область на сегодняшний день является приграничной областью, можно даже сказать буферной, наши новые-старые земли сегодня пока являются, можно сказать, форпостом России на Днепре. На сегодняшний день, больше чем за полтора года управления Запорожской области я и моя команда отработали конструкцию, она заключается в следующем: мы ставим установку на государственную роль в экономическом развитии области. Не как коммунисты – все государству и все отдать – ни в коем случае. У нас уникальный шанс образовался использовать возможность, когда мы можем у так называемых "бегунков", которые сбежали из Запорожской области с уходящими украинскими войсками, а это крупные компании и просто частники, образовалось огромное количество предприятий, земель, фермерских хозяйств. Мы хотим предложить этот вектор как конструкцию на все будущие земли, которые будут освобождаться от украинского нацизма. Речь идет вот о чем: мы берем конкретный колхоз, фермерское хозяйство и передаем государству, а государство на основе государственно-частного партнерства передает это какому-то конкретному фермеру. И тогда у государства остается большая часть собственности, за государством в лице Запорожской области. То есть мы не создаем такой ситуации, когда одни олигархи ушли, а другие пришли. Мы создаем и социальную справедливость, люди понимают, что российская власть этого не делает. Здесь не будут приветствоваться новая олигархия или новые элиты, которые пришли, чтобы быстренько попользоваться здесь той ситуацией, которая сложилась. Мы этого не позволим. Мы не спешим отдавать собственность в частные руки. Мы будем использовать лучшие модели советского общества. Если мы сейчас опять проведем приватизацию, мы снова окажемся в том несправедливом мире, когда люди будут недовольны. А мы хотим получить ту модель, когда государство в лице Запорожской области получает ренту с земли в лице фермерского хозяйства, но за эту ренту оно строит школы, дороги. Потому что единственный, кто сегодня на территории Запорожской области является гарантом хоть чего-то, это государство. Нет сегодня страховых компаний, банков, которые могли бы спокойно раздавать кредиты, железная дорога сегодня не может нормально работать, потому что если РЖД зайдет к нам, то попадет под санкции. У нас не работают эффективно порты, мы не можем внести их в международные реестры. И так далее. Поэтому только государство может быть сегодня гарантом на территории Запорожской области.

Как мы будем действовать с промышленными предприятиями. Промышленные предприятия не будут передаваться так, как колхоз по государственно-частному партнерству. Здесь другая форма. Привожу пример: мы, допустим, оставляем 25% плюс одну акцию за государством. В этом случае государство, отдав 75% собственнику, оставляет за собой блокирующий пакет, который позволяет контролировать и направлять. Нельзя огульно отдавать объекты – человек может не платить зарплату, перепрофилировать производство и так далее. А в данном случае мы будем влиять на это, в том числе на распределение прибыли, мы ее можем распределять в том числе на социальные программы. Это выгодно и тому, кто пришел на готовую собственность. Туда может приходить и прокуратура проверять, и человек осознает, что если он украдет, он украдет у государства. Это повышает ответственность.

Мы создаем государственные унитарные предприятия, в Запорожской области создано большое количество ГУПов. Например, Государственный зерновой оператор. Когда мы столкнулись с большой картой всего, что у нас в области есть, мы малость прозрели. Огромное количество неубранных земель, элеваторов. Можно было все это раздать фермерам, предпринимателям, своим друзьям, где-то на этом быстренько заработать с точки зрения украинского менталитета. Мы же пошли другим путем – государственным. Это была во многом моя идея, моих сподвижников, которые с нами сегодня работают.

Мы создали ГУП "Мелитопольские железные дороги", мы создали ГУП "Бердянский порт" и ряд других. И, казалось бы, с точки зрения философии девяностых, что государство – неэффективный собственник, государство не умеет, все умеет. Вопрос в том, кто будет этим заниматься. Вопрос ответственности власти. Если губернатор или руководитель не видит, что у него государственный объект валится, а ему кроме того, чтобы попросить в федеральном центре, ничего не приходит в голову… Нет, не так это работает. В первую очередь – ответственность, власть – это не только полномочия. Так вот ты сам-то что сделал, чтобы работало? Сам какие меры принял? Так вот ГУП "Государственный зерновой оператор" каждый месяц дает более 40 миллионов прибыли. Да, это не такие большие деньги, мы планируем выйти на 0,5 миллиарда рублей. Но пока в сегодняшних условиях мы формируем резерв, справляемся с большим количеством безработицы, которая существует на некоторых объектах. Есть у нас и ГУП "Охрана", которое также охраняет школы. И деньги из бюджета остаются в области, здесь платятся налоги. Поэтому мы пошли этим путем. В ГУПах у нас сосредоточены больше половины задействованных в любом рабочем цикле людей.

Мы разработали эту программу, она рассчитана на 10 лет, и в этот период мы переведем целый ряд предприятий на то, чтобы государство имело влияние. В программе также запланировано строительство большого центра глубокой переработки – чтобы не возить туда-сюда зерно машинами, а перерабатывать в муку, муку – в комбикорм, который передавать на большие хозяйства, чтобы развивать животноводство и так далее. И, соответственно, потом перерабатывать это все в Запорожской области. Это рабочие места, это технологии.

Наша программа рассчитана именно на переход от одной формы украинского ведения хозяйства к российской действительности, но в условиях переходного периода, военного положения. И наша задача главная – создать на Юге России фортпост, в котором будет учтено самое главное – безопасность: физическая, экономическая и продовольственная. Наша задача – создать эти условия, и вот когда мы их создадим, мы будем реально буфером, защитой для всей России: Ростова, Краснодара, Ставрополья и так далее. Когда у нас будет совсем мирная жизнь, тогда может быть у нас будет другая форма, более негосударственная, тогда можно будет более либерализировать рынок труда. Но сейчас, на переходных этапах, мы хотим, чтобы эта модель у нас была пилотной, чтобы Запорожская область как фортпост на берегу Днепра стала проектом, который в дальнейшем при продвижении наших вооруженных сил сразу бы накладывался. Чтобы не допускать те ошибки, которые делали мы. У нас, например, долгое время банки продолжали перечислять деньги на Украину, то есть здесь зарабатывали и туда перечисляли деньги. У нас даже народные депутаты были, которые, работая в Бердянске, грубо говоря, со своих предприятий выводили деньги на Украину. А вот сегодня это уже невозможно.

– А как быть с частным бизнесом? Как планируете привлекать инвестиции в регион?

– Но и развитие частного бизнеса имеет право быть, в полном объеме, у нас есть крупные землевладельцы, например. Точно также у нас есть фермеры, которые никак не связаны с государством, но точно также продолжают работать, получать субсидии. Но 50% всего рынка в Запорожской области мы видим как государственные или же те, на которые влияет государство. А вторая часть – это абсолютно свободный рынок, развитие магазинов, торговли. У нас уже в Запорожской области работают все перерабатывающие заводы. Но пока еще не очень хорошо работает промышленность в силу того, что была нарушена логистика, но на промышленность мы также ищем инвесторов. Я именно поэтому хочу презентовать президенту модель, где мы не просим денег, мы не попрошайничаем. Вот у нас работают карьеры по такой схеме: карьер остается государственным, но тот, кто пришел и эксплуатирует его, получает лицензию и зарабатывает свои деньги. Ты пришел деньги заработать? Зарабатывай. Вопросов нет. Но соблюдай те правила, по которым ты должен перечислять все налоги, зарплаты людям. Поэтому частному бизнесу никаких ущемлений нет. Все, кто заходит к нам с инвестициями, в основном заходят к нам на имеющиеся объекты.

– А как планируете развивать социальную сферу, есть в планах строительство объектов здравоохранения, образования?

– Да, у нас, конечно, существует большая нехватка сегодня, к сожалению, учителей и врачей. Порядка 1,2-1,7 тысячи специалистов. Но могу сказать, что по решению президента у нас будет строиться большой Межрегиональный медицинский детский центр – для Херсонской и Запорожской областей. Это будет достаточно большой объект, где будут выполняться все мероприятия лечебного характера, которые мы пока, к сожалению, не можем проводить в силу того, что у нас нет областной больницы. Это будет объект-драйвер в медицинском плане.

– Впереди выборы. Как проходит подготовка к ним в Запорожской области, и планируете ли вы в преддверии встречу с президентом?

– Да, сейчас идет как раз обсуждение встречи, я буду встречаться сначала с руководством внутренней политики, с Сергеем Владиленовичем Кириенко. Мы обсудим основные вопросы, которые мы будем обсуждать у президента. Соответственно, после этого я пойду к Владимиру Владимировичу и попрошу у него поддержки на этих выборах. Это, на мой взгляд, правильно, корректно – президент должен посмотреть в глаза человеку, которому он доверит серьезный регион, тем более воюющий. Я также предложу ему свою программу развития Запоржской области на 10 лет. Рассчитываю на его поддержку. А что касается выборов, то мы к ним готовы, мы и в более сложных условиях провели в том году референдум. Прошел он без особых эксцессов, на высоте были и полиция, и силовые структуры. И все механизмы были задействованы к тому, чтобы выборы прошли спокойно. У нас нет сомнений, что мы проведем эти выборы без особых сбоев. От ракет, конечно, никто не застрахован, но ПВО на своем месте, полиция на своем месте и все, что необходимо для того, чтобы прошли выборы безопасно, мы все сделаем. Поэтому всех могу заверить, идите и голосуйте – это завтрашний день, это наша с вами судьба.