Антониу Гутерреш: мы далеки от прямых переговоров Путина и Зеленского

Неделя высокого уровня сессии Генассамблеи ООН откроется во вторник в Нью-Йорке на фоне масштабнейших геополитических разногласий со времен холодной войны. О важности предстоящего мероприятия, о перспективах прямых переговоров Путина и Зеленского, о будущем продуктовой сделки, о подвижках для экспорта российских удобрений, о вопросе военнопленных и о застарелой проблеме невыдачи виз США иностранным дипломатам в интервью РИА Новости рассказал генсек ООН Антониу Гутерреш. Беседовал Алан Булкаты.

– Вы запланировали встречу с президентом США на полях недели высокого уровня. Когда планируете встретиться и что хотите обсудить с ним?

– Полагаю, наша встреча состоится в среду. Я встречусь со 140 главами государств, правительств, министрами, руководителями международных организаций. И конечно, я проведу встречу с президентом Джо Байденом. Мы будем обсуждать ключевые темы международной повестки.

– На каких темах вы сосредоточитесь?

– Это зависит и от президента Байдена. Но конечно же, мы обсудим конфликты в разных частях мира, обсудим климат. Я уверен, что мы коснемся проблем, связанных с устойчивым развитием, ситуации в развивающихся странах и (коснемся – ред.) "идеального шторма", с которым им приходится иметь дело из-за COVID-19, климатических изменений, а также роста цен на продукты и энергоносители в связи с войной на Украине.

– Насколько я знаю, вы планируете также встречаться с главой МИД РФ Сергеем Лавровым.

– Конечно.

– Что собираетесь обсудить с ним?

– Мы, вероятно, будем обсуждать те же самые темы.

– Будете ли обсуждать тему Украины?

– Естественно.

– Планируете ли говорить о зерновой сделке с Лавровым?

– Конечно. Я два дня назад (в среду – ред.) провел разговор с президентом Владимиром Путиным. И я думаю, что мы обсудим (с Лавровым – ред.) все те же вопросы, которые мы поднимали относительно зерновой сделки, экспорта российского продовольствия и удобрений, который мы считаем абсолютно необходимым инструментом для разрешения кризиса на рынке удобрений в мире. Мы усердно работаем над созданием условий для снятия всех препятствий, которые все еще мешают экспорту этих товаров. Ну и, конечно, мы будем обсуждать другие аспекты, относящиеся к украинскому конфликту, обсудим климат и международную повестку в целом.

– А на какую дату назначена ваша встреча с Лавровым?

– Не могу сказать сейчас. Но наша встреча, конечно же, состоится. Мое расписание все еще перекраивается, но я точно могу сказать, что встреча состоится.

– Вы упомянули, что обсудили с президентом Путиным часть зерновой сделки, касающуюся России. Между тем, как заявил российский лидер, корабли с российскими удобрениями не идут дальше Евросоюза, они останавливаются в портах ЕС и не могут доставить удобрения в страны Азии, Африки и Латинской Америки. Как вы собираетесь убедить Россию согласиться на продление продуктовой сделки?

– Нет-нет. Прежде всего мы занимаемся тем, что пытаемся убедить тех, кто ставит определенные препятствия, снять их. На этой неделе я провел интенсивную серию контактов с лидерами ЕС – лидерами различных зон Евросоюза. И я надеюсь, что произойдет позитивное изменение в том, что касается возможности распространения российского зерна и удобрений без препятствий через Европу на другие рынки.

Мы также в контакте с портами. Мы получили позитивную информацию от Роттердама, от финского порта Котка. Мы также ведем дискуссии с Антверпеном, Гамбургом. Так что мы очень внимательно относимся к этой проблеме и весьма привержены ее решению.

– Российский президент заявил, что РФ готова бесплатно направить 300 тысяч тонн удобрений, застрявших в портах Евросоюза, в бедные страны. Вы не считаете, что эти грузы должны достичь пунктов назначения?

– Прежде всего мы должны обеспечить свободный экспорт российских удобрений через Европу. Во-вторых, если Россия захочет бесплатно предоставить удобрения развивающимся странам, я думаю, Всемирная продовольственная программа сможет осуществить это желание.

– Путин также говорил о том, куда идет продовольствие (с Украины – ред.) в рамках зерновой сделки. Как вы знаете, 44% рейсов достигли развитых стран. И лишь 2% направились в Судан и Кению. Только 1% рейсов направился в Джибути, Сомали, Йемен и Ливан. Вы считаете справедливой такую ситуацию?

– Вообще-то события развиваются. У нас уже есть значительный объем поставок, которые идут в Африку, Индию, Китай, в другие развивающиеся страны. И у нас есть информация, что крупнейшая доля, идущая в Турцию – значительная ее часть перенаправляется в другие страны и, в частности в страны "глобального Юга".

– Что вы думаете по поводу идеи внести изменения в зерновую сделку – включить в нее положения об объемах зерна и удобрений, которые должны быть доставлены в бедные страны?

– Думаю, это коммерческие контракты. Мы не собираемся также говорить и российским производителям, кому им следует продавать удобрения или продовольствие. Но мы настаиваем на том, что развивающимся странам надо предоставлять как можно больше (продовольствия – ред.). Также является правдой и то, что, когда вы продаете в развитые страны, это влияет на глобальные цены и это всем выгодно. Однако, очевидно, что лучший вариант, когда развивающиеся страны сами получают его (зерно – ред.).

– На днях на пресс-конференции вы упомянули о планах по продлению и расширению продуктовой сделки. Что вы имели в виду? Вы говорили про экспорт аммиака?

– Нет, я имею в виду… Ведутся переговоры по поводу возможности экспорта российского аммиака (аммиачных удобрений – ред.) с использованием уже существующего трубопровода, который использовался в течение нескольких лет. И есть аспекты, которые относятся к интересам Украины, к интересам России. И было бы интересно обсудить их, чтобы понять, возможно ли заключить более широкое соглашение.

– Насколько я слышал Владимир Зеленский сказал, что он не готов содействовать транзиту (российского – ред.) аммиака, если Россия не передаст Киеву украинских пленных. Как вы это прокомментируете?

– Обмен военнопленными – это позитивная вещь. Это уменьшает страдания самих пленных, страдания их семей. Позиция, которую я выражал, заключается в том, что в идеале было бы провести обмен "всех на всех", чтобы устранить эту драму в жизни стольких людей.

– Готова ли ООН содействовать обмену "всех на всех"?

– Обычно мы не участвуем в обмене пленными – это прерогатива МККК. Конечно, мы бы хотели, чтобы Россия и Украина смогли достичь как можно более широкой договоренности в этом отношении.

– Не так давно вы посетили Украину во второй раз, побывали в Одессе. Вы не собираетесь отправиться в Россию в обозримой перспективе?

– Я собираюсь посетить Россию в определенный момент. Это зависит от возможностей. Да, я посетил Украину. Но у меня был длительный (телефонный – ред.) разговор с президентом Путиным. Никаких ограничений для посещения мной какой-либо из стран нет.

– Возможно, вы собираетесь посетить РФ в этом году?

– Возможно. Но это зависит от того, потребуется ли это, зависит от повестки, от приоритетов, от того, что будет происходить.

– Что вы думаете по поводу возможности прямого разговора между президентом Путиным и Зеленским?

– Я думаю было бы важным создать условия для достижения мира в соответствии с Уставом ООН, с международным правом. Но если рассуждать реалистично, я полагаю, мы все еще далеки от этой возможности и, вероятно, будет сложным провести прямые переговоры между двумя президентами. Но это, конечно, зависит от них.

– Вы готовы оказать услугу с целью содействия (проведению встречи между Путиным и Зеленским – ред.)?

– Я всегда готов оказать добрую услугу. Но сами по себе добрые услуги не решают проблемы. Это зависит от желания обоих президентов.

– Кстати говоря, вы говорили, что шансы на мирную договоренность сейчас минимальны. Почему вы так считаете?

– Потому что я вижу, что обе стороны по-прежнему привержены (своим целям – ред.). Мы слышали, что президент Путин заявлял, что операция будет продолжаться, пока ее цели не будут достигнуты. И слышали, президента Зеленского о том, что он намеревается освободить все части своей страны, находящиеся под контролем России. Так что это очевидно: мы далеки от момента, когда оба президента могут встретиться.

– Вы не считаете, что огромные поставки вооружений Украине лишь отдаляют этот момент?

– Эта война никогда не должна была начаться. И много факторов влияют на то, что война продолжается. Есть огромная концентрация с обеих сторон. Я считаю, что независимо от этой концентрации, должен наступить момент, в который люди осознают, что войны не помогают никому.

– Не так давно Европейская комиссия остановила действие соглашения об упрощенном визовом режиме между ЕС и Россией. Это значит, что процесс получения виз для граждан РФ теперь усложнится. Более того, Польша и страны Балтии не будут пропускать в шенгенскую зону граждан России даже с визами, выданными третьими странами. Вы не считаете, что такие шаги нарушают права человека, права рядовых россиян?

– Я думаю, что отношения между Евросоюзом и РФ ухудшились по многим аспектам с началом войны на Украине. И очевидно, я надеюсь, что по окончании войны, все эти ситуации исчезнут.

– Но это выглядит как желание наказать обычных граждан.

– По-моему, мы видели много людей, покинувших Россию, в том числе тех, кто не согласился с войной. Так что это, вероятно, не очень хорошая идея – не давать им приехать.

– Как вы знаете, после того, как западные страны ввели санкции против России, экспорт российского газа в европейские государства стал практически невозможным. Вместо российского газа, там начинают пользоваться углем, ископаемым топливом, что определенно наносит ущерб климату. Вас это беспокоит?

– Одна вещь предельно ясна. Если бы мир активно инвестировал в последние два десятилетия, как и следовало, в возобновляемые источники энергии, мы бы сейчас не столкнулись с существенным скачком цен на ископаемое топливо.

Ископаемое топливо – это не будущее. Ископаемое топливо – это прошлое. И только при помощи "зеленой революции", с мощной ставкой на возобновляемую энергетику мы сможем решить все эти проблемы.

– У меня вопрос по поводу российской делегации на этой неделе высокого уровня (сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке 20-26 сентября – ред.). Я знаю, что глава МИД РФ Сергей Лавров и часть делегатов получили визы США. Не уверен, получила ли визы вся делегация. Но такое происходит не в первый раз. Не в первый раз не только Россия, но и другие страны ООН испытывают проблемы с получением виз США. Почему вы не запускаете арбитраж, чтобы решить эту проблему?

– Мы четко заявляли, что визы должны выдаваться делегациям всех стран. Я искренне сомневаюсь, что арбитраж приведет к позитивному результату. И в любом случае это не изменит – вероятно, даже это ухудшит отношение принимающей страны (к России – ред.). Потому что даже арбитраж не сможет предусматривать какие-либо принудительные меры.

– Вы не боитесь, что страны начнут активнее выступать за перевод штаб-квартиры из США в другое место?

– Я не считаю, что это реалистично. Но я настаиваю: это принимающая страна обязана предоставлять доступ делегациям всех других стран для их прибытия в ООН и осуществления ими работы в рамках ООН. Эта наша позиция предельно четкая и я упорно боролся за выдачу виз членам российских делегаций.

– Вы заявили как-то раз, что "продуктовая сделка", вероятно, самая важная вещь, которой вам удалось добиться в ходе своей работы на посту генерального секретаря. Вы считаете, что предстоящая неделя высокого уровня будет самой главной из тех, в которых вы участвовали, будучи генсеком ООН?

– Я надеюсь на это. Потому что геополитические разногласия настолько существенны в данный момент и оказывают такое негативное воздействие (будь это мир и безопасность, будь это тот факт, что климатическая повестка уходит на второй план, будь это усиление неравенства по всему миру), что я надеюсь, что главы государств и правительств, которые прибудут сюда, смогут понять, что пришло время преодолеть разногласия, пришло время понять, что нам нужно сотрудничество от всех, чтобы ответить на масштабные вызовы, с которыми сталкивается мир.