Загадочная Россия удивляет Китай

Россию надо срочно и всерьез изучать, потому что это уникальный для нашего мира феномен. Так ставит вопрос политолог-международник Ван Вэнь из Китайского университета в Пекине. Человек, кстати, в России замеченный именно как изучающий и интересующийся.

Зачем это Китаю нужно: профессор Ван говорит, что отношения двух государств и народов будут развиваться все более серьезно, и это притом что в его стране Россию не понимают, скорее удивляются ей. Главный здесь вопрос: откуда русский народ берет энергию, превращающую его в "воинственную нацию"?

Тут надо сказать, что термин этот, привычный для китайцев по отношению к нам, не носит негативного характера — скорее в нем чувствуется оттенок уважения. Но и удивления, непонимания. Дело в том, что китайцы — совсем другой народ. Это гении тяжелого труда, титаны торговли, мастера терпения и компромисса. Все эти качества вместе создают уникальный феномен: на протяжении минимум трех тысяч лет своей истории китайцы проиграли множество войн (чуть ли не все свои войны), но остались громадной и великой нацией примерно с той же территорией, что установилась 14-15 столетий назад. То есть с ними бесполезно начинать войну: сначала ты ее выиграешь, но потом проиграешь. Их бесполезно завоевывать: сначала все будет легко, а потом твои потомки сами окажутся китайцами.

В общем, это тоже феномен. Но другой. И тут надо напомнить, что с 2014 года, по ежегодным опросам ВЦИОМ, Китай зачисляется нашей публикой в самое дружественное нам государство (сегодня на втором месте идет Белоруссия, на третьем — Индия). Другие опросы — по иной системе постановки задачи — выдают "положительное отношение" к Китаю 83 процентов россиян. Примерно так же выглядит отношение китайцев к своему северному соседу. Но при этом мы друг друга не очень-то понимаем.

Вот главный вопрос, который ставит профессор Ван: как это вообще получилось, что малонаселенное государство в отдаленном углу мира выросло в самое большое по территории? Как вышло, что за 800 последних лет своей истории Россия воевала фактически со всеми великими державами той или иной эпохи (даже немножко повоевала с Китаем), побеждала их, иногда проигрывала — но в целом выжила, а множество этих держав потерпели поражение? (Вот отсюда у нас это уважительное прозвище — "воинственная нация").

Вывод нашего исследователя простой: тут надо разбираться и хорошо понимать, отчего такое могло произойти со страной, которая по населению и даже объему экономики всего-то равна одной провинции Гуандун. Не совсем явно высказанная мысль тут еще вот какая: если это возможно, у России надо учиться. Хотя бы тому, как столь разнообразное население, разбросанное на такой территории, умеет вырабатывать очевидное национальное единство (это он в том числе и о нынешних украинских событиях).

Вообще-то тут надо процитировать нашего классика, умевшего создавать уникальные по музыкальности навсегда запоминающиеся строки:

"— Что это за страна? — воскликнул тогда удивленный Главный Буржуин. — Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат свое твердое слово?"

Но в той сказке Гайдара нам удивлялся бесспорный враг. Который, не переводя дыхания, продолжал:

"— Торопитесь же, буржуины, и погубите этого гордого Мальчиша.

Заряжайте же пушки, вынимайте сабли, раскрывайте наши буржуинские знамена, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигнальщики и машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас не легкий бой, а тяжелая битва".

А здесь нам удивляется и пытается нас понять очевидный друг, и это хорошо. Хотя вряд ли он нас поймет, хотя бы потому, что мы сами именно сейчас себе удивляемся, пытаемся сами себя понять. И причина очевидна: уникальное единство общества (в целом около 80 процентов) вокруг смысла и целей того, что мы делаем в Донбассе и прочих частях Украины. Это уникально. Мало какой народ в наши дни бывает солидарен до такой степени.

Дискуссия по поводу российского национального характера ведется громадным множеством философов, политологов и просто граждан. Более того, эти в целом единомышленники между собой еще и ругаются. Хотя общее для всех дискутантов вот то самое: что же это такая за непонятная страна? Для одних это страна, склонная к предельному идеалистическому мистицизму, для других — народ с неуемной страстью к правде (что бы это ни значило), для третьих — "народ-артель", объединяющийся вокруг каких-то грандиозных задач, притом что в такой артели "русским" может быть кто угодно: пришел — и принят.

Попробую внести свой вклад в этот хаос с учетом возможности сравнить нашу культуру с китайской или европейской. Возможно, очень многое значит скученность народа — и его шанс в любой момент этой скученности избежать. Русского человека больше всего поражает как в европейцах, так и в китайцах их странная склонность подчиняться установленным какой угодно властью правилам и распоряжениям. В то время как для нас настоящий закон (он же — правда) — тот, который молчаливо признается всеми, а не тот, который кто-то напишет на бумажке. Тем более не о чем говорить, если эти правила исходят откуда-то из-за рубежа и обозначаются как "общечеловеческие".

Методов сопротивления неправедным законам у нас много. Если совсем некуда деваться — тогда можно и нужно сопротивляться тихо, упорно, можно даже из поколения в поколение. И в таком случае с завоевателями, своими и чужими, происходит то же, что и с теми, кто пытался (и вполне успешно) завоевать Китай: вроде они и победили, а на самом деле это иллюзия. Побеждает все равно та самая правда.

Но крайние случаи социального давления — редкость, чаще срабатывает фактор наших громадных пространств: всегда можно от скученности уйти и на дальних землях построить себе новую и правильную жизнь. Кто-то задумывался, почему в наших сказках или песнях лес — это страшное место, населенное всякими сомнительными персонажами, а идеал — это степь, открытая и вольная? Вот поэтому.