Сергей Глазьев: "украинский фактор" стоил России полтриллиона долларов

Предложенная президентом РФ схема рублевых расчетов за газ вызвала непонимание в Евросоюзе, хотя Россия уже давно развивает торговлю в национальных валютах со своими ближайшими партнерами. Какие реальные альтернативы могут быть у доллара и евро в мировой торговле, есть ли будущее у интеграции ЕАЭС в условиях санкций, и как странам союза дальше строить отношения с Украиной, рассказал в интервью РИА Новости министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Сергей Глазьев. Беседовала Мила Кузьмич.

— Президент России принял решение перейти на рубль в расчетах за газ с недружественными странами. Какую роль российский рубль сейчас играет в торговле стран ЕАЭС, и можно ли нашим странам полностью перейти на расчеты в нацвалютах?

— Если говорить о взаимной торговле, то во внутренних взаимных расчетах стран ЕАЭС достигнуты серьезные успехи: в период с 2013 по 2020 годы платежи в национальных валютах увеличились с 63% до 74%. Россия использует рубли для оплаты 82% торгового оборота с Белоруссией, 63% — с Казахстаном и 58% — с Киргизией.

Доля рубля во взаимной торговле ЕАЭС значительна, но есть возможности для ее наращивания в таких странах, как, например, Кыргызстан, 40% торгового оборота с которым обслуживается в долларах. В Казахстане и Беларуси второй по значимости расчетной валютой также является доллар, который занимает 28% и 9% торгового оборота России с этими странами соответственно.

Что касается торговли стран ЕАЭС вне России, то уровень распространения рубля здесь значительно ниже, чем в торговле с Россией. Исключением является только Республика Беларусь, использующая рубль почти в трети торговых операций со странами ЕАЭС вне России.

— Как можно расширить использование нацвалют? От чего это зависит?

— Фундаментально дальнейшее наращивание доли национальных валют во взаимных расчетах стран ЕАЭС в большей степени будет зависеть от уровня углубления их торгово-экономических отношений, а также от структуры торговли и уровня ее диверсификации.

Кроме того, курс на дедолларизацию стран ЕАЭС будет зависеть от способности стран снизить уровень внешних рисков и от реализации комплекса поддерживающих мер, таких как: интеграция национальных платежных систем, хеджирование валютных рисков; обеспечение биржевой ликвидности по прямым валютным парам.

— Какие еще расчеты Россия могла бы перевести в рубль? И может ли мировая торговля уйти от доллара? В каких валютах тогда торговать, может, в биткоинах?

— В валютах тех стран, экономики которых, несмотря на западную классификацию, уже являются не только развитыми, но и ведущими по показателям экономического развития. К таковым де-факто относятся Китай, Индия и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Начать следует с того, чтобы совместно с Китаем и другими странами БРИКС отказаться от использования долларов и евро не только по капитальным, но и по текущим операциям.

Кроме оплаты газа рублями страны-санкционеры необходимо обязать оплачивать наш импорт энергоносителей, металлов, удобрений, леса, зерна исключительно в "твердых" валютах: рубль, юань, физическое золото. Для этого Банку России необходимо обеспечить стабильность рубля – то есть регулировать его предложение для внешнеторговых операций в соответствии с торговым и платежным балансами.

Возможный вариант – возврат к модели "переводного рубля", привязанного к ресурсам России: к нефти и газу, металлам, золоту, зерну. При этом обязать страны-импортеры поставлять за рубли (переводные рубли) товары по требуемой нам номенклатуре.

И, да, безусловно, на фоне санкций стран НАТО, фактически парализовавших международные расчеты, нужно внедрять цифровые инструменты. В качестве альтернативы банковским переводам могут выступать не только криптовалюты, но и цифровые валюты, привязанные к стоимости других активов (стейблкоины). Эти инструменты доступны уже сегодня.

Если Центробанк не будет их легализовывать, то хозяйствующие субъекты все равно будут вынуждены их использовать. Но в нелегитимном ключе они будут делать это с риском для себя. Поэтому сейчас необходимо срочно легализовать использование цифровых валют для, по меньшей мере, стейблкоинов в целях проведения трансграничных расчетов.

— Я так понимаю, придется также строить какую-то альтернативу расчетной системе SWIFT?

— Целесообразно создать платежно-расчетную систему в национальных валютах государств-членов ЕАЭС на базе Межгосбанка СНГ со своей системой обмена банковской информацией, оценки кредитных рисков, котировки курсов обмена валют. Далее — разработать и внедрить собственную независимую систему международных расчетов ЕАЭС, ШОС и БРИКС, которая могла бы устранить критическую зависимость от подконтрольной США системы SWIFT.

Также необходимо договориться с Китаем о прямом сопряжении системы передачи финансовых сообщений (СПФС) Банка России с китайской системой для трансграничных операций в юанях (CIPS). Сейчас она уже обрабатывает ежедневные трансакции на сумму более 50 миллиардов долларов.

Необходимо ускорить создание универсальной платежной системы для стран БРИКС и выпуск общей платежной карточки БРИКС, объединяющей китайскую UnionPay, бразильскую ELO, индийскую RuPay, а также российские платежные системы, а также переход на использование своих рейтинговых агентств.

Вопреки позиции США и МВФ нашим странам нужно договориться о создании национальных систем защиты от глобальных рисков финансовой дестабилизации: создать институт резервирования по валютным операциям движения капитала; ввести налог на доходы от продажи активов нерезидентами, ставка которого будет зависеть от срока владения активом; предоставить странам возможность вводить ограничения на трансграничное перемещение капитала по представляющим угрозу операциям.

— Вы сказали: ввести налог на продажу активов нерезидентами. А что делать с иностранными компаниями, которые приостановили работу в России или заявили об уходе с ее рынка? Национализировать?

— Я бы передавал такие предприятия трудовым коллективам. Больше них никто не заинтересован в сохранении рабочих мест. А ведь это главный критерий, который предлагают ввести как обязательство для тех, кто претендует на управление бросаемыми предприятиями.

— Антироссийские санкции не угрожают интеграции внутри ЕАЭС? Наверняка ближайшие партнеры России испытывают определенное давление?

— В Вашингтоне понимают, что в условиях единого экономического пространства пяти государств санкции против двух из них будут в значительной степени нейтрализованы механизмами общего рынка. Поэтому они угрожают их расширением на предприятия наших партнеров, которые активно сотрудничают с российскими, поддерживают с ними кооперационные связи. Но это ни в коей мере не останавливает нашу интеграцию. Наоборот, стимулирует нас расширять программы промышленной кооперации, замещать импорт, переводить торговлю на национальные валюты, развивать общие платежно-расчетные системы. На обострение внешних угроз мы отвечаем углублением интеграции.

Наши взаимоотношения строятся на доверительной основе. Два года назад, столкнувшись с пандемией, национальные правительства вместе с Евразийской экономической комиссией приняли общие меры, которые позволили предотвратить появление барьеров во взаимной торговле и минимизировать негативные последствия карантинных мер для торгово-экономического сотрудничества. Также и сейчас, сразу же после введения "адских" антироссийских санкций, были оперативно выработаны коллективные меры, направленные на их нейтрализацию и смягчение последствий.

Так, в части развития внутреннего рынка и стимулирования кооперации мы договорились о формировании новых логистических цепочек, о создании локализованных мощностей по сборке, техническому обслуживанию и ремонту воздушных судов и по производству авиакомпонентов, комплектующих и запчастей.

В части финансово-валютного рынка страны ЕАЭС условились расширить использование национальных валют во взаимной торговле, проработать механизм расчетов в национальных валютах и порядок перечисления пошлин в доход государств союза, в том числе с возможным использованием расчетно-клиринговой системы Межгосударственного банка. Кроме того, достигнута договоренность ускорить формирование Евразийской перестраховочной компании и принять нормативные акты, необходимые для ее функционирования.

— Какими вы видите дальнейшие отношения России и Украины? Украинские власти любят говорить о вступлении Украины в ЕС. Имеет ли смысл обсуждать альтернативный путь — интеграцию в рамках ЕАЭС?

— Конечно, участие Украины в едином экономическом пространстве ЕАЭС выглядит логичным и взаимовыгодным, в отличие от ее принудительного втягивания в неравноправную ассоциацию с ЕС.

С вступлением в силу соглашения об ассоциации с ЕС Украина лишилась суверенитета, подчинилась торгово-экономической, внешней и оборонной политике ЕС. Заключив это соглашение, Украина обязалась участвовать под руководством ЕС в урегулировании региональных вооруженных конфликтов. При этом она сама стала "заряженной" на провоцирование военного конфликта с Россией.

Если бы не клептократический характер украинской власти и череда предательств, обеспечивших доминирование западной линии в принятии Киевом ключевых решений, с высокой долей вероятности, выбор был бы сделан в пользу интеграции в таможенный и экономический союз с Россией. Это открыло бы перед украинской экономикой огромные перспективы развития и крупный рынок сбыта широкой номенклатуры высокотехнологических товаров, произведенных в контуре традиционных и вновь сформированных кооперационных связей.

— Во сколько можно оценить потери Украины и России от фактического разрыва экономических отношений?

— "Украинский фактор" и вызванные им внешние шоки стоили России, по самым скромным оценкам, до 200 миллиардов долларов, а с учетом международных санкций, – до 0,5 триллиона долларов. Потери Украины от разрыва кооперации с Россией и неэквивалентного внешнеэкономического обмена в рамках так называемой "ассоциации" с ЕС также исчисляются сотнями миллиардов долларов.

Если бы Украина стала полноценной участницей единого экономического пространства ЕАЭС, то прирост товарооборота (без учета углеводородов) в результате взаимной интеграции и устранения торговых барьеров для украинской экономики мог быть весьма существенным – до 20% ВВП Украины.

Согласно расчетам, только за счет одной меры — отмены в рамках Единого экономического пространства (ЕЭП) экспортных пошлин на углеводороды, экспортируемые из России в Украину — положительный прирост сальдо торгового баланса Украины составил бы около пяти миллиардов долларов. Всего улучшение условий торговли для Украины, согласно проведенным накануне государственного переворота в Киеве в 2014 году оценкам, составило бы около 10 миллиардов долларов, что позволяло ей сбалансировать торговый баланс и обеспечить макроэкономическую устойчивость.

— ЕАЭС в целом тоже несет потери?

— Евразийская интеграция без Украины тоже проигрывает, так как дальнейшее развитие ЕАЭС всецело связано с реализацией совместных проектов. По оценкам ученых РАН и НАНУ, выпадение Украины из ЕЭП, инициированного именно ею еще в 2003 году, привело к потере около трети совокупного экономического потенциала ЕАЭС, оказавшегося в тисках инерционного сценария развития.

Сам ЕАЭС без участия Украины теряет около трети потенциального прироста ВВП, и этот прирост обеспечила бы российско-украинская кооперация, преимущественно в высокотехнологических отраслях промышленности, что в условиях отсутствия пограничных барьеров и единого рынка способствовало бы технологическому преображению единого экономического пространства и обеспечило бы необходимый кумулятивный эффект.

Полагаю, что с завершением специальной военной операции по демилитаризации и денацификации можно будет открыть новую страницу в торгово-экономических отношениях с Украиной, прежде всего, с предприятиями ЛДНР.