— Вы часто бываете в Индии?

— Каждый год, иногда несколько раз. И, как правило, с желанием попасть туда, где еще не был. Я посещал не все места, о которых пишу в книге, это физически трудно в течение одной жизни, но в шести из семи священных городов побывал.

— В предисловии к вашей книге написано: «Если с уважением отнестись к ведическим обычаям и законам, священные места помогают изменить жизнь к лучшему». У вас и ваших попутчиков так получалось?

— Подобных случаев было так много, что говорить о них нет смысла. Важно, что, если ты приезжаешь с чистым сердцем и с интересом, это место так или иначе начинает раскрываться. Я помню, когда-то мы с таким трудом попали в Непал, были в восторге, что все это существует, что там можно ходить, видеть, трогать все это, узнавать что-то. А потом пообщались с сотрудниками нашего посольства. Какой же это ужас, когда люди, приехав в древнее прекрасное место фантастической силы, говорят: «Ой, какая здесь дыра, в магазинах вообще ничего нет, не хочется из дома выходить». Их искренне жалко, они явно попали не туда. Так что все зависит от цели. Если приезжаешь с чистым сердцем, то можешь узнать массу интереснейших вещей, и это изменит твою жизнь. Если лишь в надежде купить что-то подешевле, то ничего и не увидишь. А тогда необязательно куда-то ехать.

— Первый священный город в книге — Варанаси, но купаться там в Ганге вы не советуете. Есть такой опыт?

— Нет, в Варанаси я катался по Гангу на лодке, но в воду не сунулся. Она выглядит… не приглашающе. А вот в Ришикеше — с восторгом! Причем зимой. Издалека кажется, что в январе залезать в Ганг — сумасшествие. Но, если окунуться с головой, после первой шоковой секунды понимаешь, что это очень правильно, очень хорошо. Я думаю, сейчас нырнуть в Ганг было бы для меня счастье.

 — Планируете поездку?

— Я слышал, что в ноябре там что-то приоткрывается, и некоторые мои друзья уже рванули. Туристская индустрия для Индии — дело большое, так что, думаю, страна будет доступна. Но про себя не могу сказать, не имею права. Мои передвижения — тайна… И делиться ею я не в силах. Потому что пока просто не знаю.

— Вас не удивляет контраст Индии: такая духовность и при этом — антисанитария?

— Честно говоря, я никакой особой антисанитарии не видел в Индии. Есть грязные места — как и в Петербурге, и в Москве, и везде. Мне в Индии доводилось общаться с жителями, дома у них все чисто, все хорошо. Да, в Индии не совсем все так, как у нас. Но и они с тем же удивлением смотрят в нашу сторону. Мне часто приходилось слышать от наших в Индии: надо взять бутылку виски и, чтобы не заразиться, все время пить. Но при таком отношении люди себе так замыливают глаза, что больше ничего не замечают. 

Это ужасное свойство человека — все время возить с собой набор защиты от мира. Так ты мир никогда не увидишь. Мне кажется, что, когда приезжаешь куда-то, стоит принимать все как есть, радоваться красоте и смотреть, нельзя ли чему-нибудь поучиться.

— Каковы ваши личные впечатления от священных городов?

— Делиться собственными ощущениями, с моей точки зрения, не очень хорошо. Фокус смещается с Индии на Гребенщикова. Но должен сказать, что святое место отличается одним важным свойством. Когда ты туда попадаешь и действительно замечаешь, что происходит вокруг, на сердце становится очень тихо, ясно и абсолютно все понятно.

Так у меня было много раз. Как сказано в «Шветашватара-упанишаде», сердце открывается — и ты становишься сутью мира, сутью мироздания. И необязательно за этим ехать в Индию. Можно найти храм или монастырь, подойти к чудотворной иконе.

— Вы пишете: «Каждый раз, выходя из самолета и вдыхая этот воздух, я чувствую, что после долгих странствий оказался дома». А в разных интервью говорили, что никакого «дома» нигде для себя не обнаружили.

— На этой земле я дома, я чувствую себя на своем месте. Но если говорить о доме как о четырех стенах, где жили мои предки, где живу я и будут жить мои потомки, — такого у меня нет. И слава тебе господи. Это позволяет мне без багажа передвигаться по всему миру.

Я просто люблю ездить в разные места, особенно если у них есть какая-то история. Мне нравятся сказки. За ними часто стоит очень и очень интересная реальность. Мир значительно глубже, чем мы привыкли думать. Но называть конкретные примеры просто не имею права. Другими словами, чудес я видел много. Видел всякое, что сложно представить себе. Наверное, у меня просто проблема с бытовым уровнем.

Однажды в 90-е, в самом начале наших путешествий в Индию, мы прилетели в Москву. Было поздно, и прямо с самолета мы пошли ночью перекусить в ресторан Дома кино, в который я тогда заходил довольно часто. И вот, когда после двух или трех недель в Индии ты вдруг оказываешься в таком месте и смотришь на поведение людей вокруг, контраст сильный. Честно говоря, волосы встают дыбом. И думаешь: и я так жил? Это не годится. Так что путешествия помогают по-новому увидеть вещи, задуматься, стоит ли к ним привыкать.

— Сейчас работаете над какими-то книгами?

— Вернулся — по просьбе издательства АСТ — к переводу некоторых Упанишад, но не знаю, пойдет ли. Еще есть несколько книг, которые хотелось бы закончить. Например, «История Золотого века пиратства». Или познавательная и полезная книга про алкоголь: про то, что и как мы пьем; а еще книга о чудотворных иконах России и мира. Я много лет всем этим занимаюсь, но не тороплюсь.

— Сейчас постепенно ограничения снимаются. Есть места, куда вы хотели бы поехать в первую очередь или где уже побывали?

— Весь план моих путешествий зависит от графика наших концертов, а с ними пока ничего не ясно: все гастроли по России отложены. Надолго ли — сказать невозможно. Планов всегда очень много, но все они поставлены на паузу, поэтому путешествия тоже.

— Как вы думаете, когда пандемия закончится, то концерты, путешествия — все будет как прежде?

— Мне кажется, что как прежде уже не будет; происходящее сейчас не закончится. Просто мы к этому привыкнем, как привыкли к гриппу. Я уверен: пытаться угадывать, что мир нам готовит, нет смысла. То, что происходит, — это огромный новый процесс, с которым мы никогда раньше не сталкивались. Вселенная реагирует на наше поведение. Это меняет все человечество, всех нас. И чем раньше мы это заметим, тем лучше будет.

— То есть мы можем что-то изменить?

— Как говорят мудрые: если хочешь изменить мир, начни с себя. Мы любим рассуждать про «человечество» и прибегать к большим словам и большим числам, потому что за них легко прятаться от своих проблем. Как будто человечество — это не мы. А ведь речь идет об ответственности каждого из нас перед бытием.