«Уже готовились к уличным боям»
Карабах встречает российских миротворцев
Филипп Прокудин
Трехстороннее заявление лидеров России, Азербайджана и Армении остановило боевые действия в Карабахе. Под Степанакертом и Мартуни перестали греметь взрывы. Зато забурлил Ереван: там протестующие захватили парламент и избили спикера. Они не понимают, за что армяне отдали столько жизней. А в Карабахе ждут российских миротворцев. Как в Степанакерте восприняли паузу в войне — в материале РИА Новости.
В фойе гостиниц Степанакерта сейчас не туристы, а вооруженные люди в камуфляже. Они курят и мрачно смотрят в смартфоны. Там кадры недавних боев в Нагорном Карабахе сменяются видео из Баку, где празднуют взятие Шуши. Под потолком клубится табачный дым, из гаджетов доносятся звуки боя и лезгинки с улиц азербайджанских городов.
Резиденцию президента непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР) покидают депутаты Национального собрания. Все тоже в камуфляже, в штатской одежде тут почти не ходят. Еще несколько часов назад все оставшиеся в столице маленького государства, которого нет на официальных картах, готовились к городским боям с приближающимся противником.
Люди тянутся к Дому воинов-освободителей — ветеранов Карабахской войны 1990-х. На той же площади — наверное, единственный в городе действующий кофейный автомат. Остальные отключены или повреждены. Степанакерт сильно пострадал от обстрелов. Даже там, где нет прямых попаданий, ударной волной выбиты стекла, раскурочены уличные указатели и вывески. Окна президентской резиденции на первом этаже заложены мешками с песком.
«Президент объяснил нам, какая ситуация сложилась. Ситуация неизбежности, — рассказывает депутат пропрезидентской фракции Арам Арутюнян, недавно покинувший срочное заседание парламента. — Две недели назад уже обсуждали возможность перемирия. Но мы не знали, что подпишут такой документ... Положение настолько тяжелое, что выбрали мир, дальше терпеть такие людские потери было невозможно. Бои шли уже в окрестностях Степанакерта и, наверное, еще дня два-три — были бы в городе. Мы готовились к уличным боям».
Арутюнян показывает на коллег в пятнистых маскировочных куртках и брюках — депутаты собирались встретить штурмовые группы азербайджанской армии огнем.
«Нас радует только то, что предусмотрено присутствие России, в Арцахе вообще прорусское, пророссийское население. Россия как гарантия безопасности — это такой утешительный фактор», — подчеркивает он.
В Армении весть о трехстороннем заявлении лидеров России, Армении и Азербайджана спровоцировала политический кризис. В Ереване толпа пыталась прорваться в здание правительства, требуя отставки премьер-министра Никола Пашиняна. Затем демонстранты атаковали здание парламента и захватили его, спикера Арарата Мирзояна жестоко избили. Оппозиция заявила, что рассматривает варианты аннулирования заявления.
«В Карабахе будет более мирно, — Арутюнян не скрывает грустной иронии, говорить о мире в покалеченном войной городе пока еще непривычно. — В смысле внутриполитической ситуации. Нас из Еревана спрашивают, не было ли протестующих, но откуда тут митинги? В городе только его защитники».
Согласно документу, стороны прекращают огонь и военные действия с полуночи по московскому времени 10 ноября и остаются на занимаемых позициях. До 20 ноября Армения должна передать Азербайджану Агдамский район. Российские миротворцы развертываются вдоль линии соприкосновения и по Лачинскому коридору, который соединяет Карабах с Арменией, Азербайджан гарантирует свободу передвижения по нему.
Сам Лачинский район передается Баку — как и Кельбаджарский. Ереван дает, в свою очередь, гарантии транспортного сообщения между Азербайджаном и Нахичеванью. Параллельно с вводом миротворцев регион покидают армянские Вооруженные силы. Срок пребывания контингента — пять лет с автоматическим продлением на очередной пятилетний период. Беженцы возвращаются в места постоянного проживания, стороны обмениваются пленными.
Масла в огонь подлили слухи о том, что к миротворческой миссии присоединится Турция. Многие из воюющих в Карабахе считают турков врагами, они уверены, что без поддержки Анкары Баку бы не решился на войну. Но в Кремле уже опровергли сообщения о том, что в Карабахе появятся турецкие военные.
Мирное заявление, как и всякий компромисс, полностью не устраивает ни ту, ни другую сторону. На улицах Степанакерта многие не скрывают разочарования. «Это капитуляция, — категорично говорит пожилой мужчина у городского рынка. — Если было ясно, что не удержим те пять или семь районов (не входивших в Нагорно-Карабахскую автономную область до начала конфликта, отторжение которых в Азербайджане считали особой несправедливостью. — Прим. ред.), то почему не отдали их в переговорах, без жертв? Столько парней положили. И почему мы так готовились к войне?»
Арман приехал из Москвы, чтобы воевать в разведке. Он смотрит на людей, что-то обсуждающих у резиденции президента, и зло высказывается:
«Почему мы 30 лет не готовились к войне? Как могли быть олигархи в стране, где нет обеспеченной армии? Мы воевали оружием 60-х годов с беспилотниками и современной артиллерией. Кому пришло в голову ссориться с Россией? Мы что, находимся в кругу друзей?»
Ответа на эти вопросы он не ждет. Для обычно более сдержанных, чем жители, например, Еревана, уроженцев Карабаха такой эмоциональный всплеск не совсем типичен. Но сейчас этому человеку действия делать нечего, только ждать.
Редко-редко на улицах Степанакерта мелькнут настоящие гражданские — в штатском и без оружия. Двое подростков вышли на прогулку с пакетами чипсов. Ученики выпускного класса не на занятиях, потому что уроки давно уже некому и не с кем вести — из города еще в сентябре эвакуировали и школы, и большинство детей, и вообще практически всех мирных жителей. А 7 ноября из столицы непризнанной республики вывезли оставшихся — тех, кто не мог бы принять участие в обороне города.
Несколько часов нет привычных звуков, которые почти месяц сопровождали дневную и ночную жизнь, — разрывов артиллерийских снарядов, ответных залпов орудий, воя сирены воздушной тревоги. Подростки, похоже, единственные, кто радуется безмятежному утру и тому, что можно бездумно бродить по городу, не задирая голову на свист снаряда.
В одном из немногих работавших под обстрелами магазинов Степанакерта темно, хозяин приветлив, но ему не удается скрыть озабоченности — перебои с электричеством отключили холодильник, продукты испортились. Он стоит за кассой, улыбается посетителям, улыбка исчезает, когда его поздравляют с окончанием обстрелов: «Это ведь только передышка, это не конец. Мы вернулись к ситуации 1991 года. Словно ходим по кругу».
Приехавший добровольцем 71-летний старик на площади возмущается, что долго не может получить оружия. Уверяет: он еще вполне способен держать в руках автомат.
По его мнению, замкнутый круг можно разорвать — надо не просто приглашать из России миротворцев, а создавать в Карабахе базу.
Но никто его не послушает, сетует он, и не дадут старику слова. Хотя он говорит честно и только то, что думает, ведь терять ему нечего — теперь уже совсем.
А пока люди на дорогах за пределами Степанакерта вглядываются в военные машины — приехали уже российские миротворцы или нет.
Еще день назад грузовики защитного цвета не вызвали особого любопытства, это армия вела свою обычную боевую работу — под тентами ехали усталые люди в «цифре» или деревянные ящики с боеприпасами. Им обязательно махали рукой, водитель или кто-то в кузове поднимали в ответ руку. А сейчас еще смотрят на номера — тут они или еще нет.
