Кирилл Святенко: лечат уже на борту вертолета Московского авиацентра

Московский авиационный центр (МАЦ) — единственное в своем роде учреждение в России. Его сотрудники эвакуируют пострадавших с мест крупных ДТП, тушат пожары, ищут пропавших людей в лесах, выезжают для оказания всесторонней помощи тем, кто попал в беду.

Особого внимания в работе МАЦ заслуживает санитарная эвакуация пострадавших. Об уникальности работы медицинских бригад на вертолетах, организации ночных дежурств, летчиках, особенностях труда во время пандемии коронавирусной инфекции в интервью РИА Новости рассказал директор Московского авиационного центра Кирилл Святенко. Беседовала Марина Найденкова.

— Кирилл Витальевич, расскажите, чем была вызвана необходимость создания санитарной авиации в Московском авиационном центре?

— Московский авиационный центр был образован 13 мая 2003 года. В начале у нас было всего три вертолета: два противопожарных Ка-32 и один транспортный Ми-26. Никто тогда и не думал о санитарной авиации. Это было сделано в рамках программы развития дорожно-транспортной системы Москвы. Для объединения всей авиационной инфраструктуры в одну организацию, ведь вертолетные площадки были в одной организации, сама техника в другой, был образован МАЦ – единственный оператор авиационных технологий Москвы. С тех пор мы начали свое летоисчисление. Стоит отметить, что авиацентр является подведомственной организацией столичного департамента по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и пожарной безопасности.

Потихонечку, когда МАЦ образовался, ввели в строй те вертолеты, которые получили, начали работать, тушить пожары, встал вопрос о применении авиационных и авиационно-спасательных технологий для нужд города. Посмотрели, как весь мир живет, и поняли, что тушить пожары – одна тема, перевозки – другая, а тема оказания помощи людям, которые в беду попали, – третья. Вообще, санитарная авиация не нова, санитарные рейсы были еще во времена советской власти. Санитарная авиация была хорошо развита в Советском Союзе. После распада дело сошло на нет.

— И когда было принято решение о ее возрождении?

— В 2007 году правительство Москвы приобрело вертолет именно для этих целей. Это европейский вертолет, ВК117, в медицинском исполнении. Потом, в 2008 году, еще купили два вертолета. И встал вопрос об организации дежурств с использованием этих вертолетов. С 2009 года начали полеты по оказанию экстренной помощи населению.

— В чем смысл понятия "санитарная эвакуация"?

— Это не просто привезти больного в лечебное учреждение. Это в процессе полета оказывать ему помощь, это летающая скорая помощь. Все оборудование, которое стоит в вертолете, весь персонал в нем имеют разрешения, квалификацию, лицензии.

— В чем отличие работы санитарной авиации МАЦ от зарубежной? Ведь опыт иностранных коллег анализировался перед созданием санитарной эвакуации в авиацентре…

— Когда мы образовывались, мы смотрели на работу других, в основном на немцев. Прошло время, они приезжают к нам и смотрят, как работаем. У них система построена совершено иначе. Их задача – только взять и привезти в больницу человека. Кроме того, у нас два пилота, а не один. Они друг друга страхуют, выше уровень безопасности. У иностранных коллег летают фельдшеры, у них нет свободы манипуляций с пострадавшим, как у врача. У нас – врач-анестезиолог. Получается, что в вертолете МАЦ начинают лечить с того момента, как человек оказался на борту.

Кроме того, по закону врач скорой помощи не может работать в зоне чрезвычайной ситуации. Пострадавших ему из зоны передают спасатели. Врачи, которые работают с нами, имеют квалификацию "Спасатель". Вертолет залетает в зону ЧС, выходят специалисты, которые имеют право принимать решение на месте, выбирают самых тяжелых пострадавших, забирают, доставляют в больницу. Сокращается время на оказание помощи. Правило "золотого часа". Эта система уникальна.

— Сколько вертолетов сегодня дежурят в круглосуточном режиме?

— Сейчас у нас пять вертолетов легкого класса, ВК117С-2. Три из них на дежурстве. У нас круглосуточное дежурство.

— Трех вертолетов хватает для качественной и оперативной работы в мегаполисе?

— И да и нет. Когда все спокойно – достаточно одного вертолета. А бывает и так, что и трех не хватает из-за того, что невозможно прогнозировать несчастные случаи. Но на сегодняшний день с той функцией, которая нам предписана по оказанию экстренной помощи, мы справляемся. Под 700 вызовов в год мы обеспечиваем. В прошлом году мы не дали умереть более 600 человек. С начала работы санитарной авиации МАЦ с помощью вертолетов было эвакуировано свыше 6300 пострадавших.

— Сколько сегодня МАЦ имеет площадок для посадки вертолетов в городе?

— Сегодня у нас четыре вертолетные площадки на территории городских клинических больниц для дежурств и днем, и ночью. Всего у нас 26 вертолетных площадок. Одиннадцать из них оборудованы для выполнения ночных авиационных работ.

— Как организовано ночное дежурство вертолетов?

— Полеты ночью – особая тема. К ним мы приступили в 2018 году. За год до этого начали подготовку. Полеты над городом ночью в разных условиях требуют большой концентрации внимания, напряжения. Выбрали площадки для ночных полетов, начали потихонечку возить туда наших пилотов для ознакомления: в сумерках, ночью, со светом, без. Мы взяли за основу армейские методики и разработали свои. По ним тренировали летчиков.

Москва освещена хорошо. Есть места, куда можно спокойно летать. Но если пилот чувствует, что без риска невозможно совершить посадку, то ее не совершает, улетает. Всегда существует здравый смысл. Летишь в полной темноте, не знаешь, что под тобой: зачем туда лететь, садиться? Случаев неудачной посадки вертолетов ночью у нас, к счастью, не было.

— Есть ли у экипажей ограничение по времени, за которое они обязаны добраться до пострадавшего для оказания помощи?

— Здесь норматив установить невозможно, потому что не знаешь, где будет нужна помощь. Наши места базирования разбросаны по всей столице. Случается ДТП, например, в ТиНАО, летит вертолет из ближайшего места дежурства. Это время одно. А бывает так, что этот вертолет находится на другом происшествии, поэтому из другой, но самой ближайшей точки к месту происшествия летит уже другой вертолет. Это время другое. У нас, в принципе, негласный норматив – 10-12 минут. За это время мы должны добираться на место из любой точки Москвы.

— Кирилл Витальевич, расскажите о летчиках авиацентра. Откуда они приходят в МАЦ? Как они повышают квалификацию?

— В большинстве своем это военные летчики. Все они прошли переподготовку на те типы техники, которые у нас есть. Переучивались в Германии, Америке. К сожалению, в России не переучивают, и летчики готовые к нам не придут. Потом мы их вводим в строй. Примерно через год летчики получают допуск к самостоятельным полетам в качестве командира.

Что касается квалификации, то в гражданской авиации существует целая система ее поддержания. Есть разные виды подготовки. У нас существует и своя внутренняя программа поддержания натренированности летчиков. Кроме того, мы подготавливаем их на тренажерах. Важная вещь. На живом вертолете не сделаешь того, что сделаешь на тренажере. Без боязни упасть и убиться на тренажере можно наработать навыки, которые могут пригодиться в экстренной ситуации.

— А кто занимается поддержанием технического состояния летной техники? Кто обслуживает ваши вертолеты?

— Вопрос о поддержании летной годности – наша ответственность. Наша задача заключена и в том, чтобы все вертолеты были исправны. В структуре МАЦ существует своя авиационно-техническая база. На ней мы выполняем все регламентные работы, вплоть до серьезных. Капитальный ремонт производят специализированные предприятия, заводы, где производят вертолеты. Например, ВК117 делают только в Германии и Казахстане, капитальный ремонт можно сделать только там. В трейлере туда перевозят вертолет, обратно сам летит.

— Одна из самых актуальных тем этого года – тема коронавирусной инфекции. Как МАЦ пережил пандемию?

— У нас налет упал из-за режима самоизоляции в три раза. Технология оказания помощи вирусным больным не такая, как людям, например, с ожогами. Мы следуем предписанным канонам. Наш экипаж не может физически дежурить длительное время в средствах защиты. Плюс, в случае положительного теста на ковид у одного члена экипажа, мы теряем на две недели весь экипаж вертолета. А если еще один заразившийся в другом вертолете? Мы рискуем лишиться всего летного состава, а в это время людям может требоваться экстренная помощь при ДТП, например. Мы сейчас летаем каждый день. Когда приходит вызов от департамента здравоохранения, мы знаем, что вылетаем на помощь людям без ковида. Но обязательно используем средства индивидуальной защиты.

— Какие планы по развитию МАЦ есть на ближайшее время?

— Для начала переживем коронавирусную инфекцию. В конце года ждем поступления в центр еще одного нового вертолета Ка-32А11ВС. А дальше, как и прежде, будем работать согласно поставленным задачам и развиваться по требованиям времени, города. И главное: спасать и помогать людям на самом высоком уровне.