Но жизнь часто вносит коррективы даже в идеально прописанные сценарии. И тогда все идет не так, как представлялось вначале.

«Хочу сразу сказать: я никогда не думала, что выйду замуж за француза, — предваряет мой вопрос Виктория, в замужестве ставшая Мусиной-Пушкиной. — Не было у меня такой цели, а соответственно, и интереса к иностранным гражданам».

Тем не менее она признает, что их встреча не была случайной. «Нас познакомила подруга, которая работала с Пьером, моим будущим мужем, в одной компании. Это московское представительство французской фирмы, занимающейся общественным питанием. Корпоративным».

Вика уточняет, что инициативу, как и полагается, проявил кавалер. Пьер увидел ее фото в газете, где она тогда работала журналистом, и заметил: мол, какая привлекательная девушка. По случаю рядом оказалась та самая приятельница. Она не преминула похвастать знакомством с Викторией. Тогда-то молодой человек и попросил организовать встречу.

«Зная, как я отношусь к сводничеству, подруга не рискнула раскрыть карты и поначалу решила вызвать у меня профессиональный интерес. Сообщила, что в Москве сейчас живет парижанин, граф, потомок Мусиных-Пушкиных и надо бы о нем написать. Услышав «граф», я подумала, что ему должно быть лет сто. Это почему-то охладило мой журналистский пыл. Ответила, что непременно встречусь с титулованной особой. Но как-нибудь потом».

Поняв, что ее хитроумный план провалился, знакомая пошла более легким путем и просто пригласила Вику в кафе. На встречу явилась, конечно, с Пьером. Виктория вспоминает, что в момент знакомства отметила галантность представленного ей француза. Но никаких особенных эмоций он у нее не вызвал.

А вот молодой граф, напротив, еще больше заинтересовался «девушкой из газеты» и начал готовить штурм этой неприступной крепости. «Действовал, надо сказать, ненавязчиво и даже не спеша. Видимо, давал мне время привыкнуть. Я же продолжала думать, что эти отношения бесперспективны. И в первую очередь потому, что Пьер — иностранец. В тот момент я точно знала, что никуда не хочу уезжать из родной Москвы».

Но, как известно, вода камень точит. «Как-то раз Пьер пригласил меня отпраздновать его день рождения в одном из ресторанов в районе Дмитровки, — делится воспоминаниями Виктория. — По дороге предложил заглянуть в церковь, что рядом с «Ленкомом». По случайности в одно время с нами туда же зашли и актеры знаменитого театра. Помню, там был Александр Абдулов.

Когда он появился под церковными сводами, началась суматоха, и нас с Пьером оттеснили к алтарю. Чтобы не потеряться в толпе, он взял меня за руку, и, помню, я тогда подумала: а ведь мы так же, рука об руку, будем стоять перед алтарем во время венчания. Честно, замуж за него я тогда не собиралась. Но картинка сама собой всплыла перед глазами».

Стоит ли говорить, что мысли оказались пророческими. «Через некоторое время я поехала в командировку и там, в разлуке, вдруг остро ощутила, как мне его не хватает. Прислушалась к себе и поняла: все, пропала. Когда вернулась в Москву, сразу отправилась к нему и, едва увидев, испытала настоящий шквал эмоций. По уши влюбленной женщины».

Вскоре Виктория перебралась к Пьеру.

Но тут наступил август 1998-го. В России разразился экономический кризис. Никто не понимал, к чему это приведет, и от греха подальше иностранные компании стали отзывать сотрудников на родину. «Когда подошла очередь Пьера, он купил красивый букет, пришел к маме и попросил моей руки. Наша помолвка состоялась на горнолыжном курорте в Альпах, куда приехали мы и его родня. А через некоторое время я прилетела во Францию со своим чемоданчиком. Выйти замуж и остаться навсегда».

После свадьбы, которых у Мусиных-Пушкиных было две — роспись в мэрии и венчание в православном храме в Медоне, молодожены поселились в крохотной квартирке в 15-м округе Парижа. «И началась моя французская жизнь, — продолжает Вика. — Первым делом я должна была выучить язык. Ведь в Москве с Пьером, который, как известно, происходит из семьи русских эмигрантов, мы общались исключительно на моем родном языке. Но одно дело Москва, другое — Париж».

Виктория прошла годовой курс французского в Сорбонне. «При условии погружения в языковую среду этого достаточно. Говорить я начала уже через три месяца. Но учеба так увлекла меня, что спустя время я получила еще один диплом — по экономике и праву в медиа. При этом продолжала работать в московской газете — стала собкором во Франции.

Это тоже отнимало много сил и времени: меня все время просили сделать интервью с какими-нибудь знаменитостями. Так я познакомилась с Пьером Ришаром, Джиной Лоллобриджидой, правнуком Луи Виттона Патриком. Попутно сотрудничала с одним знаменитым модельным агентством: готовила для них обзор прессы. Иногда приходилось читать на болгарском или, например, сербско-хорватском языке. По мнению французов, от русского они почти не отличаются».

В 2002-м у Виктории и Пьера родилась дочь — Александра.

Вика говорит, что за несколько лет во Франции она, конечно, не стала француженкой. Но довольно быстро освоилась и чувствовала себя, что называется, своей. «У нас появился определенный круг знакомств, нехватки общения не ощущала. Да и московские подруги меня не забывали, время от времени приезжали в гости».

Но когда в один прекрасный день руководство компании, в которой работает Пьер, предложило ему снова отправиться в Россию, Мусины-Пушкины задумались. «Да, конечно, сомневались: надо — не надо. Здесь у нас жизнь как-то сложилась. А что будет там — неизвестно». Поразмыслив, все же решили попробовать еще раз пожить в Москве. «Обратно в Россию мы приехали в 2004-м. Сразу купили квартиру: останемся или нет — пригодится. И очень вовремя, потому что через год у нас родилась вторая дочь — Анастасия, а в 2011-м — Хлоя, которую в кругу семьи все называют Клошей».

Виктория вернулась в родную редакцию — специальным корреспондентом, а потом занимала разные посты в других изданиях холдинга. Пьера ввели в топ-менеджмент компании. По работе он много ездит по стране, бывает в настоящих «медвежьих углах».

У нас, кстати, в Москве не только русские друзья. Здесь довольно обширное французское сообщество. Есть весьма интересные личности. Например, муж одной из наших приятельниц, француженки, родом из Англии. Живя в России, он создал часовую компанию и возродил знаменитую марку «Ракета». Кстати, его фирма отреставрировала и часы, украшающие здание «Детского мира» на Лубянке.

Вика говорит, что их дети — билингвы. «Папа общается с ними исключительно по-французски, я — по-русски». В Москве девочки учатся во французской школе. При этом младшая с удовольствием играет на балалайке. «Да, у них два родных языка и две родины. Которые они одинаково любят. Думаю, дочери не задумываются, где им лучше. Детям ведь везде хорошо. К тому же минимум два раза в год мы бываем в Париже, где их всегда ждет бабушка. И вообще наше семейство обожает путешествовать. Не жалеем на это ни средств, ни времени».

Мусины-Пушкины в России уже пятнадцать лет. Переезжать пока не собираются. «Наверное, с возрастом мы становимся консервативнее, — замечает напоследок Вика. — Более обдуманно стараемся ко всему подходить. Хотя я уверена: счастлив не тот, кто сидит на чемоданах в надежде, что завтра все изменится, а тот, кто живет здесь и сейчас».

«Простите, что долго не могла выбрать время для интервью. Столько заказов! Сегодня пришлось даже к доставке пиццы подключаться, — начинает разговор Светлана Манжосова. — Зато сейчас и Массимилиано уже дома». Тот с готовностью подключается к беседе, приветствуя на родном итальянском: «Бона сера, сеньора!»

Хотя они уже больше года живут в России, Массимилиано не понимает по-русски.

Познакомились они в Египте. Массимилиано там отдыхал, а Светлана приехала на практику. «Я жила в Астрахани, училась в университете по специальности «Туризм и сервис». После четвертого курса нам предложили выбрать страну, в которой будем практиковаться. Я и мои однокашницы остановились на Финляндии, где в том числе должны были участвовать в сборе урожая клубники.

В обозначенное время прибыли в Москву, чтобы получить финскую визу, но нам неожиданно отказали. Тогда университетский куратор предложил поработать в одном из египетских отелей. Аниматорами. Подруги не решились, а я согласилась. И улетела в Шарм-эш-Шейх. Одна. Прошло чуть больше недели, и меня позвали в администраторы. Так я оказалась за стойкой ресепшен, где вскоре меня и разглядел Массимилиано».

Света уточняет, что будущий муж сразу обратил на нее внимание, но на знакомство не решался. «Он просто не знал, как это сделать. Без слов». Выручил друг-итальянец, который немного владел английским. Молодой человек представил Массимилиано Светлане и на следующий день улетел домой. А влюбленные опять остались без «средств коммуникации».

Тогда девушка нашла в отеле русско-итальянский разговорник времен СССР. «Там в основном содержались фразы о КПСС, партийных собраниях и других советских реалиях. Удивительно, но для общения нам этого хватило. Хотя большинство почерпнутых в разговорнике выражений вызывали у моего кавалера приступы смеха». Через пять дней отдых итальянца подошел к концу, молодые люди обменялись телефонными номерами, и Массимилиано улетел в Рим.

Света не надеялась на продолжение отношений. Их разделяли тысячи километров, у него своя жизнь, у нее — своя. Но молодой человек рассуждал по-другому.

В октябре девушка вернулась в Астрахань и приступила к учебе. «В свободное время изучала итальянский. На всякий случай, — лукаво улыбается Света. — Когда в январе мы снова встретились с Массимилиано, я уже могла изъясняться». Кстати, для второй встречи молодые люди опять выбрали Египет — место их знакомства. Провели вместе шесть дней.

«Вернувшись домой, с порога сообщила родителям, что выхожу замуж. Да, в общей сложности мы виделись лишь полторы недели.

Но этого хватило, чтобы понять: мы созданы друг для друга. Потом Массимилиано улетел в Рим, я — в Астрахань. Мне предстояло окончить университет, а ему подготовить документы для регистрации нашего брака».

Светлана и Массимилиано поженились в конце лета. Расписались в Астрахани, где сыграли первую свадьбу. Второй раз в роли жениха и невесты им пришлось выступить уже в Италии. При этом любовь интернациональной пары поняли далеко не все. Даже самые близкие поначалу были против их союза. «Мою маму отговаривали отпускать меня за границу: вдруг в рабство продадут.

А мать Массимилиано и вовсе прорыдала всю свадьбу. Она была уверена, что русские девушки выходят замуж за европейцев только для вида на жительство. Оформить развод в Италии непросто. На это уходит много времени, к тому же по расторжении брака муж обязан выплачивать бывшей жене приличные алименты. Его родителям казалось, что наше решение создать семью очень поспешное. Например, брат Массимилиано встречался с будущей женой целых 13 лет. А тут — 11 дней».

Но как бы то ни было, в сентябре Светлана переехала в Рим. И хотя молодожены поселились в «семейном гнезде» мужа, фактически жили отдельно.

Света говорит, что Массимилиано тоже занят в семейном бизнесе. «Он помогает отцу с 13 лет. Часто вспоминает, что мальчишкой спал на мешках с мукой. Конечно, он даже не задумывался о выборе профессии: всегда знал, что станет пекарем и пиццайоло. У них, кстати, есть семейный рецепт теста, секретный. Передается из поколения в поколение строго по мужской линии — от отца к сыну. Женщин же к печи не подпускают, им доверяют лишь обслуживание посетителей».

Вскоре в римской пекарне стала работать и Света. «К тому времени мой итальянский намного улучшился, и я уже могла общаться с клиентами. Отношения с родителями мужа быстро наладились — я влилась в шумную итальянскую семью». В пиццерии она проработала около семи лет. А в 2015-м году у них с Массимилиано родилась дочь Мишель, и Светлана посвятила себя ребенку.

Когда через год в семье опять случилось прибавление — на свет появилась София, Светлана поняла, что ей тяжело в одиночку справляться с двумя малышами.

Когда младшей дочери исполнился месяц, Света сломала ногу. «Хорошо, что в это время у нас гостила моя мама. Я просто не представляю, что бы делала одна: в гипсе, с костылями и двумя маленькими детьми на руках. Кстати, именно мама предложила нам с Массимилиано подумать о переезде в Россию. Сказала, что пиццу и в Астрахани можно печь.

Решение уехать далось непросто, мы почти десять лет жили в Риме. Но взвесив все за и против, пришли к единому мнению: ради спокойствия семьи стоит попробовать.

Так в 2018-м со всеми вещами, детьми и кошкой мы прилетели в Астрахань. Но тут выяснилось, что визу иностранцам в России дают на три месяца, а вид на жительство оформляют только через полгода. В общем, вскоре нам пришлось опять паковаться и возвращаться в Рим, чтобы там дождаться необходимых документов».

Когда формальности были улажены, Светлана с мужем и дочерьми снова прилетели в Астрахань и уже через два месяца открыли свою пиццерию. «Работаем ровно год. За это время приобрели репутацию и множество постоянных клиентов. За нашим хлебом с другого конца города ездят, а для пиццы мы только успеваем заказывать муку».

Слегка приоткрывая завесу тайны, женщина говорит, что в выпечке они используют два вида муки — итальянскую и российскую. Делая тесто, смешивают их поровну. А вот томатный соус для пиццы закупают только на родине Массимилиано, в России такого нет.

«Как и хороших пиццайоло. За год ни один из астраханских кандидатов не выдержал экзамен у моего супруга. Хотя сам он утверждает: хорошую пиццу научиться делать легче, чем печь правильный хлеб. Для этого требуется истинное мастерство и немалый опыт».

По словам Светы, с бизнесом у них все в порядке. Вот только мужа она по-прежнему видит очень мало.