«Заявления на поездки за рубеж принимаются без ограничений. Разрешения на выезд выдаются в кратчайшие сроки»,  — полный мужчина, вальяжно и медленно произносивший скучный текст, вдруг ускорился. Он читал бумаги, которые лежали у него под носом, уже несколько часов. Почти убаюканные, люди в зале вдруг начали вскакивать с мест и наперебой выкрикивать вопросы.

«Когда это вступает в силу? Когда?»

Грузный мужчина снова заглянул в бумаги и наткнулся на слово «немедленно». Все! Главная сенсация произошла, журналисты выбегали из зала, чтобы передать в свои редакции телеграммы-молнии.

Спикером на той знаменитой пресс-конференции был член Политбюро Центрального комитета СЕПГ Гюнтер Шабовски. Сам того не понимая, он объявил об открытии границы между двумя Германиями — ГДР и ФРГ.

Шабовски не мог ответить на вопрос «Что теперь будет с Берлинской стеной?» — он не знал, никто не знал. Ее судьбу определила толпа. Люди не хотели терять ни секунды. Но пограничники были не в курсе — они тоже ничего не знали, их никто не предупредил. Под напором толпы военные открыли ворота, не дожидаясь приказа. Десятилетиями они охраняли границу, готовые выстрелить в каждого, кто ее нарушит. В ту ночь тысячи берлинцев лезли на стену, но не прозвучало ни одного залпа.

Потом стало известно, что приказ о приведении войск в повышенную боеготовность был. Но вскоре его отменили — в политбюро понимали: все бесполезно, все кончилось. Эта бетонная преграда уже никому не внушала ужаса.

Пройдет несколько десятилетий, и канцлер объединенной Германии Ангела Меркель скажет: «Это была победа свободы над рабством, и это послание с верой современникам и будущим поколениям, которые смогут снести стены — стены диктаторов, насилия и идеологий».

Бетонное сооружение, отделявшее ГДР от западного Берлина, возвели 13 августа 1961 года. За почти три десятилетия существования стены из восточного Берлина бежали более пяти тысяч человек, в том числе пять сотен военных. В 1973 году пограничникам приказали стрелять на поражение. Всего, по данным властей Восточной Германии, погибли 125 беглецов.

Некоторые исследователи говорят: более тысячи. Свыше трех тысяч задержаны, 75 тысяч осуждены за подготовку или содействие побегу.

Драма превращалась в трагедию постепенно. Поначалу граница между западной и восточной частью столицы была открыта. Разделительная линия проходила прямо по улицам и домам, реке Шпрее, каналам.

Ограничения по посещению Восточного Берлина западными соседями ввели в 1960 году. Но основное движение шло в другом направлении — люди с востока бежали на запад. Бежали, понятно, не просто так: от тяжелых условий труда, насильственной коллективизации. Сравнить жизнь «тут» и «там» было несложно — ежедневно границы берлинских секторов пересекало около полумиллиона человек. Только за 1960-й год на запад переселилось около 200 тысяч немцев. Почти половина — молодежь.

И этому потоку решили поставить преграду — реальную. В августе 1961 года политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) объявило о закрытии границы ГДР с Западным Берлином и ФРГ, затем соответствующее постановление приняло правительство ГДР.

Хагену Коху тогда шел 21-й год, он только начинал работать в «Штази» (Stasi — тайная полиция, разведка и контрразведка в ГДР). В начале августа его вызвали к командиру. «Покупай новые ботинки», — сказал тот. Солдаты уже поставили на границе заборы с колючей проволокой, но власти планировали построить нечто более постоянное и труднопреодолимое, и Коху поручили провести линию разграничения.

У КПП «Чарли» он увидел на западной стороне толпу кричавших демонстрантов. Левой ногой Кох стоял в восточном Берлине, правой — в западном и вел по асфальту белую черту.

Кох прошел по городу почти 50 километров, очерчивая будущую границу. Когда он закончил, солдаты начали возводить стену. Через десять дней все было готово. Коммуникации перерезали, даже линии берлинского метро разделились.

На знаменитых кадрах кинохроники — строители и плачущие берлинцы: на Западе у многих остались родственники и друзья. На пленке сохранились даже первые попытки побега из ГДР: люди перелезают через колючую проволоку и выпрыгивают из окон приграничных домов, выходивших на западную сторону. Там их ловили на растянутые пожарные тенты. Вот пожилая женщина высовывается из окна — она рыдает. Бросает последний взгляд на родственников, оставшихся на западе, и отходит вглубь комнаты. Через несколько мгновений окно замуровано.

В конце 1980-х стена была уже не столь непроницаемой. Люди пользовались обходными путями — через Венгрию и Чехословакию, которые уже почти простились с социализмом. А когда многолетний лидер Эрих Хонеккер подал в отставку, его преемники уже не смогли сдержать волну событий.

Хаген Кох оказался одним из немногочисленных офицеров «Штази», честно говоривших о своей роли в сооружении ненавидимого барьера. У себя дома он создал архив, который с энтузиазмом демонстрировал гостям и журналистам. Но уже несколько лет бывший офицер не принимает посетителей. Он перенес инфаркт и больше не может рассказывать о том, как провел тонкую белую линию, разделившую страну надвое.

«Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви» — граффити с этой надписью на Берлинской стене стало культовым. Художник Дмитрий Врубель срисовал его со знаменитого снимка поцелуя генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева и генсека ЦК СЕПГ Эрика Хонеккера. Он сделал это уже после падения Берлинской стены, когда Брежнева давно не было на свете, как, впрочем, и режима Хонеккера. 

«Братский поцелуй» — не единственное граффити на самом длинном сохранившемся участке барьера в районе Фридрихсхайн — тут целая галерея под открытым небом.

Сегодня это не только арт-объект, но и прибыльная коммерческая история, приманка для туристов.

Там, где раньше проходила стена, сейчас проложен 160-километровый исторический маршрут — Berliner Mauerweg. Стартовать можно в центре немецкой столицы, далее — Бранденбургские ворота. Они находились между двумя частями города и стали символом раздела Берлина, а после падения — образом воссоединения Германии. Кроме того, на маршруте — три сохранившиеся дозорные башни. Когда-то их было более трехсот — там круглосуточно дежурили военные, готовые открыть огонь на поражение.

Стена — это и тема десятков экскурсий. Одна из них начинается в бункере на станции метро «Гезундбруннен», а затем продолжается в подвале дома на улице Бернауэр Штрассе — где чаще всего пытались рыть туннели для побега.

Не все надежды, связанные с падением Берлинской стены, оправдались, считает Михаил Горбачев.

На встрече с группой немецких бизнесменов и деятелей культуры, которая состоялась в начале ноября, бывший президент Советского Союза сказал: «Люди тогда надеялись, что разделению Европы пришел конец. Они надеялись на наступление новой эпохи мира, сотрудничество, созидание. Они надеялись, что вся Европа станет нашим общим домом, но мы пока еще далеки от осуществления этих надежд».