Эво Моралес: весь мир считает Трампа врагом номер один жизни и человечества

Боливийская делегация 11 июля посетит Москву и проведет переговоры с главой российского государства Владимиром Путиным. О роли России в Латинской Америке, об интересе к российским военным технологиям, о возможном разрешении ситуации в Венесуэле и об ошибках главы США Дональда Трампа в интервью корреспонденту РИА Новости Дарье Станиславец рассказал президент Боливии Эво Моралес.

— С какой повесткой вы едете в Россию?

— Боливия и боливийский народ очень доверяют президенту России и всему народу России. У нас есть идеологические совпадения, совпадения в позициях по международному праву, на тему прав человека. Я очень хочу, чтобы Россия присутствовала в Латинской Америке. Эта встреча является обязанностью государств, правительств, президентов провести хорошие переговоры, от которых бы обе страны выиграли. Но на данном этапе Боливия нуждается в России больше, чем Россия в Боливии.

— Каково ваше мнение о роли России в мире и о ее роли в Латинской Америке?

— Народы мира организовываются в общественные движения различной направленности, а Россия — это страна, которая ищет равновесия среди международных держав. Россия избегает военных интервенций. Россия, как государство и как народ, всегда соблюдает международное право, поэтому отношения с Россией так важны не только для Боливии, но и для всех жителей планеты.

— В чем, по вашему мнению, заключается сила России? Почему некоторым странам так не нравится президент Путин и то, что он делает?

— Я бы сказал, что речь идет о правительствах этих стран, потому что сами граждане чувствуют, что присутствие России в политической сфере является балансом между государствами и между народами.

Россия — это форма, которая гарантирует невмешательство Соединенных Штатов в любую страну мира. Мы убеждены, что система и модель США не являются гарантией ни жизни, ни человечеству. Они не хотят никакой конкуренции со стороны других стран мира.

Россия делится своим способом управления и прежде всего своими технологиями, а также некоторыми другими возможностями, в то время как в Соединенных Штатах нет такой политики, которая думает о человечестве, в этом глубокая разница. Вот почему Россия так важна для мира.

— Что вы думаете о перспективах России и Боливии в части сотрудничества в военно-технической сфере? Интересно ли Боливии закупка российского оружия?

— Да, особенно по заявлению от Военно-воздушных сил есть большой интерес к приобретению российской военной техники как в сфере авиации, так и в части предоставления услуг. Есть (совместная) комиссия, которая работает, и мы надеемся, что эта передача технологий принесет хорошие результаты.

Например, в прошлом году мы перестали использовать (американский) учебный самолет Т-33, и теперь ВВС просят меня заменить их на российские самолеты. Многое будет зависеть от технической части, но (к российской технике) есть много доверия. В Латинской Америке есть много российских самолетов. Все будет зависеть от работы соответствующей комиссии.

— Вы планируете обсуждать эту тему с Путиным?

— Порой любая передача технологии зависит от политических решений.

— Каково ваше самое яркое воспоминание о России?

— Во время моего первого визита я был впечатлен тем, как меня приняли, впечатлен организацией. Затем, когда я участвовал в саммите стран-экспортеров газа, я много разговаривал с братом-президентом Путиным, а в последний визит, во время чемпионата мира по футболу, мы на двусторонней встрече продвинулись по некоторым важным темам. Сейчас мы конкретизируем договоренности.

— Давайте перейдем к теме Венесуэлы. Как, по вашему мнению, будет развиваться ситуация в этой стране?

— Проблемы венесуэльцев должны быть решены самими венесуэльцами. Мы не принимаем никакого вмешательства, вмешательство Соединенных Штатов не удалось, государственный переворот провалился.

Венесуэле приходится сталкиваться с экономической блокадой. Я восхищаюсь венесуэльским народом, который несмотря на экономические проблемы, несмотря на экономическую блокаду твердо защищает Чавеса, боливарианскую революцию. Это удивляет.

Назначение Хуана Гуаидо президентом — это как в колониальные времена, как назначение наместника. Признавать Гуаидо должны не империя, не ОАГ, а его собственный народ. И другие народы должны признать Гуаидо, если (его сторонники) хотят, чтобы власти этих народов их признали. Но так как его не признают, то у североамериканской империи ничего не вышло. Мы все должны ставить на то, чтобы снова началась совместная работа, поскольку отказ признавать правительство Мадуро для народа (Венесуэлы) не несет никаких решений.

Хорошо, что между венесуэльцами существует открытая повестка дня в политическом, демократическом, социальном и в экономическом отношении.

Я чувствую, что эти провокации, исходящие от североамериканской империи, подходят к концу, они не смогли доминировать в других частях, кроме, возможно, Ливии, они потерпят неудачу на других континентах.

Может быть, Соединенные Штаты хотят вернуть себе Латинскую Америку. Но, несмотря на правые правительства, Латинская Америка заявила, что не приемлет вмешательства в Венесуэлу. И это еще одна неудача. Венесуэльцы должны сами решать свои проблемы.

— Каков может быть выход из данной ситуации?

— Повторю – диалог.

— По вашему мнению, США решатся на военное вторжение в Венесуэлу?

— Они пробовали – и провалились. Если бы случилось военное вторжение в Венесуэлу, оно бы не имело поддержку в Южной Америке. Все южноамериканцы, все латиноамериканцы сходятся в том, что они отвергают любое вторжение.

— Могла бы разрешить ситуацию в Венесуэле двусторонняя встреча Мадуро и Трампа?

— Конечно, должна быть политическая воля. Я слышал, что Мадуро хотел встретиться, но Трамп отказался. Любое голосование с участием Мадуро могло бы решить проблему. США просят идти на выборы, где не участвует Мадуро. Это недемократично.

— Будете ли вы обсуждать тему Венесуэлы на встрече с Путиным?

— Мы всегда касаемся на закрытых заседаниях оценки важных вопросов о том, какова политическая обстановка в мире. Лучше говорить обо всех ситуациях, которые касаются не только Венесуэлы, но и всего мира. Боливия всегда будет разделять великие предложения, которые делает президент Владимир Путин, и мы очень заинтересованы в обсуждении этих политических вопросов.

— В прошлом году вы сказали, что Трамп является врагом всего мира, всего человечества. Вы не поменяли своего мнения?

— Со всей той политикой, которую он применяет, с этой стеной легко понять, что весь мир идентифицирует его как врага номер один жизни и человечества.

— Есть ли возможность вашей встречи с Трампом?

— Я никогда не думал. Было бы желательно, но это не окончательно.

— В чем ошибаются США? В чем они ошибаются здесь, в Латинской Америке?

— Не народ Северной Америки ошибается, а их президент, его политика. Он думает, что они хозяева мира, это ошибка. Думает, что они будут приказывать миру, это ошибка. Думает, что все страны мира их колония, они абсолютно ошибаются. Они должны глубоко задуматься о политической и социальной ситуации в мире.

— Что вы думаете о стене, которую строят Штаты?

— Мы бы никогда не приняли это. Мы привержены всеобщему гражданству, все мы имеем право жить в любой точке мира, в соответствии с потребностями, в соответствии с нашими силами, обязательствами по работе.

— Что бы вы могли посоветовать Трампу?

— Чтобы он научился уважать народы мира и любые двусторонние отношения, основанные на взаимном уважении и поиске совместного блага для наших народов.

— В Японии завершил работу саммит G20, лидеры обсуждали проблемы мировой экономики, торговые войны, санкции, проблемы миграции. Как вы видите дальнейшее развитие мировой экономики? Стоит ли ждать ухудшения ситуации с точки зрения торговых войн и санкций?

— Народы мира сталкиваются с кризисом капиталистической системы. И, к сожалению, некоторые державы не выполняют своих обязанностей. Как мы можем поверить, когда США не ратифицируют какой-либо договор на тему окружающей среды? Как мы можем верить США, когда они не ратифицируют ни один договор о правах человека?

Если мы должны что-то порекомендовать Трампу, то чтобы он был более человечным по отношению к народам мира и чтобы как государство США ратифицировало все договоры о правах человека, договоры о защите окружающей среды, такие как Парижское соглашение. Мы столкнулись с правительством, которое хочет доминировать в мире.

— Боливия существенно сократила уровень бедности в стране. Как вам это удалось?

— Прежде всего перестроив политику страны. В части экономики мы провели национализацию и закрепили наши природные ресурсы за стратегическими компаниями, превратив воду, энергию и телекоммуникации в право человека, а не частного бизнеса.

Эта политика, а также специальные программы и проекты позволили нам снизить уровень бедности c 38,2% в 2005 году до 15% в 2019 году. Мы очень воодушевлены этим, теперь у нас есть план до 2025 года, мы хотели бы иметь менее пяти процентов людей, живущих за чертой крайней бедности.

— Боливия — единственная страна в Латинской Америке, которая показывает устойчивый экономический рост. Какой вы видите Боливию через пять лет с точки зрения экономики?

— Мы большая страна, и мы хотим быть намного больше. Мы хотим быть лучше. К счастью, новая экономическая политика сопровождает экономический рост.

После национализации мы начали индустриализацию. Впервые государство уже оказывает услуги и инвестирует в соседние страны. Например, в части поставки электроэнергии в Аргентину, мы собираемся поставлять газ жителям юга Перу. Мы планируем построить газопровод в Парагвай, а также в Перу, поставлять СПГ на другие континенты, такие как Китай, Индия. У нас, к счастью, хорошие отношения с этими странами. Поэтому у Боливии большое будущее, у нашего процесса перемен, у людей будет безопасное будущее.

— Это эпоха индустриализации с участием иностранных инвестиций?

— До сих пор это были государственные инвестиции, сейчас у нас уже есть зарубежные партнеры, партнеры среди частных компаний, а также государственные партнеры для индустриализации наших природных ресурсов и в сельскохозяйственном секторе.

— На каких условиях работают эти партнеры?

— Партнеры, как всегда, с миноритарными пакетами акций, но любые иностранные инвестиции гарантированы конституцией.

— Какие основные задачи вы ставите перед собой?

— Сначала — расширить производство. Как это сделать? Больше инвестиций в энергетический сектор для экспорта энергии. Во-вторых, индустриализация природных ресурсов. Литий, это факт, мы уже начали работать в этой сфере. Сейчас у нас есть партнеры по расширению производства. Третье — углеводороды, нефтехимические заводы. Мы уже начали работать и в этой сфере.

Ранее мы экспортировали только природный газ, а СПГ импортировали. Сейчас мы экспортируем в Перу, в Бразилию. Мы гарантируем почти 90% парагвайского рынка. Мы начали экспортировать СПГ, мы экспортируем мочевину в Бразилию.

И моя основополагающая задача — продолжать сокращать бедность.

— Россия и Боливия обсуждают соглашение по литию. Мы близки к его подписанию или есть какие-либо проблемы?

— Мы очень продвинулись в этом вопросе. Нам надо конкретизировать эти успехи, чтобы Россия была партнером Боливии (в этом вопросе – ред).

— В настоящее время у Боливии уже есть стратегические партнерства по литию с другими странами?

— По отдельным месторождениям есть с Германией, с Китаем. Больше ни с кем.

— Чем вы гордитесь?

— Прежде всего тем, что оставили прошлое, похоронили колониальное государство. Теперь у нас многонациональное государство. У нас достойный, суверенный народ со своей идентичностью.

Горжусь нашим экономическим ростом. Из 13 лет (руководства государством – ред.) шесть лет мы первые по экономическому росту в Южной Америке. Это данные международных организаций. Это наша битва.

Никогда прежде Боливия не была первой в чем-то. Если и была первой в Южной Америке, то только по уровню бедности и коррупции. Ранее Боливия занимала второе место в мире по коррупции.

Мы боремся, у нас нулевая терпимость к коррупции. Все эти достижения позволили Боливии быть лучше, чем раньше.

— Какого роста экономики ожидаете в этом году?

— Хотим достичь 4%, надеемся, что будет намного больше, чем 4%.

— Вы начинаете работать в пять утра и заканчиваете очень поздно. Вы отдыхаете?

— Я не отдыхаю, хотя отдых важен. Я думаю, что быть избранным президентом — это мандат служения, усилий и жертв.

Очень немногие из нас избираются президентами, и я хорошо понимаю, что время, отведенное нам в качестве выборных властей, должно быть употреблено на благо нашего народа.

— Что для вас счастье?

— Счастье для меня — жить хорошо, и я очень рад тому, что более двух миллионов боливийцев превратились в средний класс. Это результат работы. Это воодушевляет нас на продолжение социальных программ.

— Какая у вас мечта? Есть что-то, что бы вы хотели сделать, но пока это не удалось?

— Мечты…. Я почти уверен, что через 15-20 лет Боливия будет экономически сильной державой. Так вот, я бы хотел, чтобы наша страна, наш частный боливийский бизнес вел себя так, как ведет себя государство, то есть инвестировал бы в страну, делился бы тем немногим, что у нас есть, ради блага человечества.