Максим Орешкин: при резком росте кредитования есть риск внезапной остановки

Есть все предпосылки, чтобы рост российской экономики в этом году был выше, а инфляция ниже прогноза, уверен глава Минэкономразвития Максим Орешкин. В интервью РИА Новости в кулуарах Петербургского международного экономического форума он объяснил, почему рекордный рост потребительского кредитования грозит рецессией, рассказал, чем опасен момент Мински, предсказал, что торговое противостояние США и Китая растянется на много лет, пояснил, чем нужно руководствоваться России при принятии решения по продлению сделки ОПЕК+, а также удивился, почему ЦБ пока так и не определился со сроками продажи банка "Открытие". Беседовали Диляра Солнцева и Лейла Хамзиева.

— В конце прошлого года Минэкономразвития предупреждало, что 2019 год будет сложным для экономики, а эксперты называли его "темным часом перед рассветом". Но уже весной появились сигналы, что опасения оказались преувеличенными, и рост ВВП будет выше прогноза в 1,3%. Есть ли предпосылки для этого? Каковы ваши ожидания по второму, третьему кварталу?

— Апрельские цифры в принципе довольно сильные. В мае, понятно, что будет определенная слабость, связанная с тем, что праздники были длиннее, чем обычно. Соответственно, с июня-июля должны быть неплохие цифры по ВВП.

По году можем увидеть цифру больше, я сейчас не буду называть оценки, потому что необходимо получить полные данные второго квартала, посмотреть, что с урожаем.

— Эффект НДС оказался одноразовым, краткосрочным, инфляция начала устойчиво замедляться, что ожидаете с ценами летом?

— Ниже 5% в годовом выражении в июне. В мае инфляция замедлялась меньшими темпами, потому что несколько ускорилась продовольственная инфляция. Это было связано с динамикой плодоовощной продукции, но в самом начале июня она уже развернулась вниз.

Мы ожидаем неплохой урожай, он будет толкать цены на продукты питания вниз.

— Вы сегодня сказали, что рост потребительского кредитования может угрожать рецессией…

— Здесь логика очень простая. Когда идет резкий рост такого показателя, как кредитование, есть риск так называемой внезапной остановки, в экономической теории это называется Minsky moment, и понятно, как здесь может развиваться ситуация.

Низкая просрочка, о которой постоянно повторяет ЦБ, объясняется очень просто – люди перекредитовывают свои долги из одного банка в другом. Это первая история.

Вторая история, которая давала определенную гибкость людям – процентные ставки (то есть возможность реструктуризации кредита по более низкой ставке – ред.).

И третья история – то, что банки за последние пару серьезно лет удлинили сроки, на которые они выдают потребительские кредиты – теперь это 2-3 года.

Все эти факторы сошлись в одной точке, что создает мнимое ощущение, что с портфелем все хорошо. Как только эти факторы начнут разворачиваться — какие-то банки начнут сокращать выдачу кредитов, и запустится негативная спираль. Потому что, не получив кредит, люди не смогут перекредитоваться, и начнется просрочка в других банках, и они тоже начнут сворачивать кредитование. И это может привести к резкому спаду потребительского кредитования.

И для того, чтобы это как-то компенсировать, чтобы не получить дефляционно-рецессионный сценарий, потребуется экстраординарное стимулирование спроса денежно-кредитной политикой.

— Но вы же не ожидаете, что все пойдет по такому негативному сценарию?

— Я надеюсь. Центральный банк уже в течение года рассказывает, что он применяет какие-то меры по сдерживанию кредитования, но я всегда люблю смотреть на факты: у нас в апреле рекордный рост потребительского кредитования. То есть на самом деле ни о каком сдерживающем факторе для потребительского кредитования речи не идет.

Самое интересное, одним из лидеров всего этого процесса является банк "Открытие", который напрямую принадлежит ЦБ. Здесь явно прослеживается конфликт интересов. Это в принципе ненормальная ситуация, когда Центральный банк владеет банками и одновременно их регулирует. Сегодня на форуме тоже поднимались вопросы о мнимом конфликте интересов с Росстатом, но самый яркий конфликт интересов есть очевидно у Центрального банка. Он и регулирует, и надзирает, и владеет.

— То есть вы считаете, что ЦБ надо побыстрее избавляться от "Открытия"?

— Мы об этом говорили. Центральный банк подписался под то, что будет продавать эти банки, но никакой ясности по срокам в этом вопросе пока нет.

— Если продолжать тему ЦБ и его политики, 14 июня будет совет директоров, как вы считаете, назрело снижение ключевой ставки?

— Это вопрос к Центральному банку. Я могу только экономическую динамику анализировать: ситуация с инфляцией явно свидетельствует о том, что у нас есть некий временный провал совокупного спроса. А за совокупный спрос в экономике отвечает ЦБ.

— Глава Счетной палаты Алексей Кудрин недавно говорил, что у нас по итогам 2019 года может быть нулевая или даже отрицательная динамика реальных доходов населения. Видите ли вы такие риски?

— Посмотрим. У нас пока положительный прогноз сохраняется. Понятно, что у нас первый квартал был очень слабым (минус 2,3% — ред.). Но тут еще один момент очень важно понимать: мы, честно признаюсь, не закладывали такой резкий рост того же потребительского кредита, который напрямую отрицательно влияет на реальные денежные доходы. Они же располагаемые – то есть за вычетом тех процентов, которые население платит. Если население будет такими темпами набирать, и, соответственно, процентные платежи будут расти, это будет серьезным сдерживающим фактором для доходов населения.

На форуме как раз у нас с Эльвирой Сахипзадовной (Набиуллиной, главой ЦБ – ред.) спор был по этому поводу. Она сказала, что кредиты берут, потому что доходов нет, но я просто не понимаю, как триллион рублей выплат процентов помогает людям повышать качество жизни и уровень потребления.

Отдельная история с микрофинансовыми организациями, с ростовщическим хищническим кредитованием, не знаю, как это помогает. Если таким образом заботиться о населении, это выглядит странновато.

— Если перейти к мировой экономике, нельзя не затронуть экономическое противостояние США и Китая. Какое влияние оно окажет на мировую экономику и на Россию, в частности?

— На данном этапе с точки зрения потоков капитала это даже скорее помогает развивающимся рынкам, потому что мы видели очень резкое снижение доходности по американским казначейским бумагам, поэтому даже наоборот этот фактор в другую сторону действует.

Если говорить про США и Китай, здесь главная история – это не просто торговая война, это столкновение платформ развития, которые во многом уже дублируют друг друга, напрямую конкурируют. Да, возможны какие-то сделки, но опять же это не какая-то краткосрочная история, это очень долгосрочная история, и здесь противостояние и негатив между сторонами будут только расти.

В случае полномасштабной торговой войны и мировая торговля резко сократится, и ВВП замедлится. Понятно, что это затронет весь мир, в том числе и Россию.

Но благодаря тому, что у нас снизилась зависимость от цен на нефть, влияние на Россию будет не такое серьезное, как например, это было десять лет назад, потому что мы готовы к снижению нефтяных котировок. Конечно, до определенной степени. Если это будет ближе к 30 долларам за баррель, то, конечно, уже будет вызывать рост напряженности на финансовом рынке. Но 50 долларов за баррель абсолютно не вызовет каких-то серьезных проблем.

— Чем нужно руководствоваться России при принятии решения относительно дальнейшей судьбы сделки ОПЕК+?

— Россия должна исходить из принципа средне- и долгосрочной выгоды от глобального нефтяного рынка. Для России нефть это не что-то навсегда, в исторических масштабах это непродолжительный период времени, поэтому здесь у нефтяного рынка два сценария. Либо максимальный рост добычи всеми участниками – это 30 долларов за баррель, возможно, даже ниже, или сохранение более-менее стабильной ситуации в районе 50-60 долларов при некотором снижении добычи.

— Россия действительно теряет рынки или это лишь страшилки?

— Мы немножко теряем свою долю на рынке, но при этом нефтяные компании получают гораздо больший доход, чем могли бы.

Всем – и государству, и компаниям – нужно просто просчитать эти сценарии, посчитать, какой объем выручки можно получить за практически один и тот же объем ресурсов, и исходя из этого делать выводы. Именно так мы и работаем.

— Если вернуться к краткосрочному срезу, вы оценивали последствия инцидента с трубопроводом "Дружба" для российской экономики и промпроизводства?

— Понятно, что для какого-то конкретного месяца, конкретной недели это довольно значимая история, но в целом по году вряд ли мы будем ее вспоминать как важную историю для итоговых цифр.

— А с точки зрения авторитета России как надежного поставщика нефти?

— Любая такая авария, любой такой скандал, конечно же, негативен для реноме. Но мне кажется, коллеги наши из энергетического комплекса — (министр энергетики) Александр Новак и (вице-премьер РФ, курирующий ТЭК) Дмитрий Николаевич Козак — здесь отработали просто идеально, со всеми партнерами достигнуты договоренности.

— Вы недавно переехали в Москва-Сити, как вам, нравится?

— Очень. Главная история – то, что в течение дня коммуникации внутри министерства стали на порядок лучше. И, конечно, эффективность повысилась, сотрудники стали терять меньше времени.

— Было поручение премьера проработать возможность переезда в Москва-Сити и других министерств, каких?

— Практически всех остальных министерств. Мы работаем над этим, еще рано говорить.