Закон о языке вводит Украину в завершающую стадию распада

Кто бы ни пришел к власти после выборов, ему уже не остановить запущенный маховик репрессивной по отношению к русскому языку языковой политики. Собственно, у действующего президента и нет для этого никаких оснований, поскольку именно он инициатор гонений, развернувшихся по всем фронтам. Но Владимир Зеленский уже несколько раз поднимал вопрос о необходимости оставить русский язык в покое.

Есть основания думать, что сделать это не удастся никому. Спикер Верховной рады Андрей Парубий уже анонсировал принятие в третьем чтении Закона о функционировании украинского языка как государственного. Произойдет это знаменательное событие 25 апреля, через несколько дней после выборов.

Прошедший два чтения законопроект хорошо известен. Его задача — не сохранение и защита украинского языка, как утверждается в преамбуле, а запрет на использование русского практически во всех сферах жизни. Во всех общественных местах: транспорте, магазинах, предприятиях бытового обслуживания, больницах, кафе и ресторанах, развлекательных и культурных учреждениях, на интернет-сайтах (список можете продолжить сами) все вопросы после принятия законопроекта будут обсуждаться и решаться исключительно на украинском. О государственных службах и советах всех уровней вообще говорить нечего. Чиновникам вменяется в обязанность сдавать нечто вроде экзамена на знание языка перед специально создаваемой для этого комиссией.

Закон носит ярко выраженный карательный характер. Нарушителей вводимых норм ждет не только административное наказание, но и уголовное преследование. Взыскание варьируется от гигантских по украинским меркам штрафов — начиная с 176 200 гривен и заканчивая 528 600 гривнами — до тюремного заключения на срок от полугода до десяти лет. Введение многоязычия (эта деликатная формулировка имеет в виду не много языков, а всего один) приравнивается законом к свержению конституционного строя. Квалификационная планка языкового преступления задрана на предельно высокий уровень.

Столь жесткие меры наказания позволяют уже говорить о политике языкового геноцида, начало которому было положено Майданом, а завершающей стадией станет принятие закона. Цель — вытеснить русский язык не только из системы образования, документооборота, судопроизводства и так далее, но из сферы бытового общения. Если в магазинах, автобусах и предприятиях общественного питания необходимо будет переходить на украинский, то к чему тогда вообще русский? Шепотом обсуждать последние новости на кухне?

Первый тур выборов продемонстрировал, что расправа над русским языком, продолжающаяся все последние годы, не осталась незамеченной в русскоговорящих регионах Украины. В Одесской области Петр Порошенко набрал немногим больше девяти процентов голосов, чуть выше результат в Херсонской и Николаевской областях. Это более чем на пять процентов ниже, чем в целом по Украине. Тут интересен один момент. Одессу нельзя назвать только русским городом, поскольку в ней проживают представители множества национальностей, для которых русский — средство общения. На украинский жители города перейти просто не в состоянии, поскольку, как и в Донецке, к примеру, знают его немногие. Что будут делать одесситы после 25 апреля, я не очень понимаю.

Но на самом деле ситуация кажется катастрофической только на первый взгляд. Репрессивных инструментов, позволяющих обеспечить исполнение закона, у украинского государства попросту нет. Норма о создании языковой полиции — так называемых шпрехенфюреров — была исключена из законопроекта. Сил МВД или СБУ не хватит для того, чтобы держать миллионы человек под контролем. В каждый автобус не посадишь сотрудника, чтобы он следил за тем, на каком языке пассажиры общаются с водителем или кондуктором. К каждому магазинному прилавку не приставишь надзирателя. Поэтому закон, конечно, примут, но это будет мертворожденный законодательный акт. Русскоязычная Украина как говорила на русском, так и продолжит это делать, на что правоохранительные органы вынуждены будут закрывать глаза, поскольку в противном случае придется в массовом порядке выписывать штрафы или сажать людей в тюрьму. А это точно обернется серьезным социальным взрывом.

Помимо прочего, пропасть, разделяющая различные территории Украины — те, где говорят на русском, и те, где на украинском, — станет еще более непреодолимой. Отмена закона о региональных языках в 2014 году под давлением националистов уже привела к утрате Крыма и части Донецкой и Луганской областей. На сей раз выхода из состава украинского государства, я думаю, не произойдет, внутренне русскоязычные регионы отодвинутся от украиноязычных на непреодолимое расстояние. И как только появится возможность пойти по стопам Донецкой и Луганской народных республик, они с радостью к ней прибегнут. А возможность такая рано или поздно, вероятно, представится, поскольку государственная власть, вроде бы усиливаясь до предельных авторитарных параметров, на самом деле слабеет прямо на глазах.

Объясню почему.

Неработающие законы, тем более такие, которые квалифицируют преступные действия как антигосударственные, — это признак окончательной деградации системы управления. Государство, значительное число граждан которого с правовой точки зрения являются преступниками, но их никто не думает наказывать, оказывается неспособно обеспечить тот порядок, который считает надлежащим. Это государство сломалось, людям требуется новое, работающее.

Так что, приняв закон, депутаты Рады вобьют один из последних гвоздей в крышку гроба нынешней системы вещей на Украине.

Ну что, успехов им.