Олег Орлов: до полета на Марс время еще есть

В марте в центре Москвы стартовал эксперимент SIRIUS по имитации полета на Луну шести человек. В полной изоляции от внешнего мира профессиональному российскому космонавту, двум американцам и трем российским женщинам-ученым предстоит прожить четыре месяца. Исследование организовано Россией и США в рамках подготовки к лунным полетам. Во время SIRIUS планируется отработать технологии, которые потом найдут применение на Международной космической станции и в дальнем космосе, например, очки виртуальной реальности для психологической поддержки экипажа.

О востребованности российских научных исследований в мире, о роли женщин в космосе, новом наборе в отряд космонавтов и перспективных разработках в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Дмитрию Струговцу в День космонавтики рассказал директор Института медико-биологических проблем РАН Олег Орлов.

— Недавно стартовал эксперимент SIRIUS. В нем принимают участие профессионалы – космонавт, ученые, инженеры. Вы специально не проводили открытый набор, а отбирали кандидатов среди сотрудников ракетно-космической отрасли?

— Когда решался вопрос о том, кого брать в испытатели, было принято решение, что это должны быть профессионалы, именно поэтому мы не устраивали открытый набор как в эксперименте "Марс-500". Отбор проводился в первую очередь среди сотрудников нашего института, основного российского производителя пилотируемой ракетно-космической техники – ракетно-космической корпорации "Энергия", Центра подготовки космонавтов. Участие в исследовании космонавта Евгения Тарелкина вносит элемент профессионализма, а его опыт космического полета будет полезен с точки зрения оценки того, какие наработки эксперимента могут быть в дальнейшем использованы в космосе.

— Планируется ли участие в экспериментах такого рода вносить в программу подготовки космонавтов?

— Проведение серии экспериментов "Марс-500" показало, что для космонавтов опыт участия в подобных исследованиях становится полезным. Тогда через разные этапы эксперимента прошли Олег Артемьев и Сергей Рязанский. Оба говорили о важности подобного опыта. Аналогичного мнения придерживается руководство Центра подготовки космонавтов. Мы с начальником ЦПК, Героем России Павлом Власовым обсуждали эту тематику, он разделяет наш подход и считает, что в перспективе можно было бы подумать о включении таких экспериментов в программу подготовки космонавтов. Речь о том периоде подготовки, когда кандидаты в космонавты прошли курс общекосмической подготовки и еще не назначены в экипажи, а находятся в ожидании. Выдернуть "боевого" космонавта из процесса подготовки очень тяжело, это нарушит весь график тренировок.

— Насколько обязательным является участие иностранных граждан в таких экспериментах?

— Нашим основным партнером по серии экспериментов SIRIUS выступает подразделение НАСА Human Research Program (Программа исследования человека). Но не только поэтому участие иностранцев является обязательным условием. Мы полагаем, что полеты в дальний космос будут проводиться международными экипажами. В них будут участвовать женщины и мужчины. Поэтому участие в экипаже как иностранцев, так и женщин – одно из важных условий нашего исследования.

Только начался четырехмесячный эксперимент, но мы фактически приступили к подготовке восьмимесячной изоляции. Американские партнеры тоже начинают поиск добровольцев со своей стороны. С увеличением длительности следующих этапов эксперимента набирать людей тяжелее, они труднее отрываются от семьи, привычного круга задач.

На прошлой неделе мы достигли соглашения о партнерстве с Германским центром авиации и космонавтики – космическим агентством Германии. Обсуждался вопрос участия немецкого добровольца в восьмимесячном эксперименте. Идут переговоры с другими потенциальными партнерами. Нам поступило подтверждение об участии в восьмимесячном эксперименте Французского и Европейского космических агентств. Вопрос участия кандидатов от них также обсуждается. Хорошие отношения складываются с Академией наук Белоруссии. Возможно, с их стороны тоже будет испытатель.

После восьмимесячного эксперимента должна пройти годовая изоляция. Всего российско-американская рабочая группа запланировала проведение до трех годовых экспериментов. Не исключаю, что после первого годового исследования будет принято решение проводить более длительные, чем годовая, изоляции.

— Поступали ли заявки от граждан других стран?

— Во время отбора в четырехмесячный эксперимент к нам поступило много неожиданных обращений: из Турции, Индии, Австралии, Сингапура. Заявки подавались индивидуально от людей, прослышавших про наш эксперимент. Это специалисты с научным образованием, а доброволец из Австралии — профессиональный пилот военной авиации. Мы с ними контакт поддерживаем, хотя иностранного гражданина принять на работу, а участие в эксперименте – это работа, не можем, поскольку это сопряжено с целым рядом юридических вопросов. Мы заинтересованы в том, чтобы кандидатов к нам направляли организации, с которыми мы поддерживаем отношения, которые бы за него отвечали, поддерживали.

— Когда стартует восьмимесячный эксперимент?

— Мы планируем, что он начнется в конце марта-начале апреля 2020 года и закончится к концу следующего года.

— Будет ли набор открытым?

— Пока мы предполагаем сохранить закрытый режим.

— Учитывая, что Россия и США основные партнеры в проекте, распределена ли квота от каждой из сторон по количеству и занимаемым должностям в "экипаже"?

— Какой-то квоты нет, но волей-неволей выстраиваются пропорции, количество мужчин и женщин. В идеале в составе команды из шести человек должно быть трое мужчин и три женщины, минимум две дамы. Это имеет смысловую нагрузку с точки зрения изучения гендерных особенностей. Количество иностранных волонтеров не ограничено. Однако с точки зрения функционала мы исходим из того, что командир и врач экипажа должны быть россиянами. Это связано с тем, что организация эксперимента и ответственность за его проведение лежат на российской стороне. Это не значит, что мы не будем набирать иностранных специалистов с медицинским образованием.

— Чем занимается врач экипажа? Понятно ведь, что в экстренной ситуации участника эксперимента увезут на "скорой помощи" вместо того, чтобы делать ему операцию на месте.

— Ряд проводимых в рамках эксперимента исследований связан с врачебными процедурами, которые лучше выполнять профессиональному врачу. Кроме того, такой специалист должен в целом отвечать за безопасность экипажа. Конечно, если возникнет ситуация, угрожающая здоровью участника, то его эвакуируют. Это ведь эксперимент. Но главное, что одной из целей SIRIUS является отработка задач для будущих полетов в дальний космос, в том числе ответ на вопрос: нужен ли в экипаже врач или не нужен, а если нужен, то для каких задач?

В отличие от орбитальных полетов, полеты в дальний космос будут автономными. Если сейчас на борту у кого-то из космонавтов, например, и постучим по дереву, случится приступ аппендицита, то будет обсуждаться решение об эвакуации. В условиях полета к Марсу это станет невозможным в принципе. Если корабль улетел на полтора года, его не развернешь. Значит экипаж должен решать вопросы медицинского характера на месте.

— Сейчас в состав экипажа МКС врач не входит, но все космонавты проходят курсы первичной медицинской помощи. Какие медицинские процедуры они могут провести самостоятельно?

— На станции есть, например, стоматологическая укладка. Она позволяет при необходимости запломбировать зуб. Есть другие "аптечки" с медицинскими средствами разной направленности. Что касается хирургических операций, институт в свое время работал над этой тематикой. Но потом специалисты рассудили, что при орбитальном полете проще стабилизировать состояние космонавта на орбите и вернуть экипаж на Землю, где передать в руки специалистов.

Какие-то медицинские средства, если человек заболел, могут быть дополнительно доставлены экипажу в ходе полета. Такую практику недавно опробовали наши иностранные партнеры. Фамилии указывать не буду. Произошел клинический случай, который мог потенциально нести угрозу жизни члена экипажа. Экстренное возвращение на Землю было противопоказано. Благодаря изменению режима труда и отдыха, доставке медицинских препаратов на борт МКС здоровье члена экипажа пошло на поправку и он смог нормально перенести посадку.

Помогают технологии дистанционного медицинского сопровождения – телемедицина, которая, собственно, и появилась благодаря практике космической медицины. Но возле Марса, где задержка связи с Землей составляет 20 минут, такая медицинская поддержка в режиме онлайн становится невозможной. Требуются другие алгоритмы обеспечения. Если говорить о хирургии в условиях космического полета, мы аккуратно посматриваем в сторону роботов-хирургов.

— В каждой группе испытателей SIRIUS, по вашим словам, должно быть не менее двух женщин. На флоте говорят, что женщина на корабле к несчастью. Это обусловлено созданием психологической напряженности при появлении женщины в мужском коллективе. Могут возникнуть конфликты.

— Вопрос гендерного состава будущих экипажей кажется нам важным. Когда мы проводили исследование "Луна-2015", то в первый раз набрали полностью женский экипаж. Нам было важно понаблюдать, как у женщин решается вопрос взаимоотношений, командной работы и так далее. Что касается смешанных экипажей, то они были и у нас, и в космосе. В истории изоляционных исследований в этой части бывало разное. Важно научиться формировать такие коллективы, понимать особенности взаимоотношений и уметь ими управлять.

— То есть женщины в космосе нужны?

— Женщины часто показывают превосходящие мужчин показатели с точки зрения мотивации, выносливости. Кроме того, если мы ставим вопрос о полетах в дальний космос и освоении планет, то возникнут вопросы гендерного состава экипажей напланетных баз, вопросы размножения человека, наконец. К этому надо готовиться. В нашем эксперименте SIRIUS никто не размножается, а то, не дай бог, такое напишите. Но такую перспективную задачу мы понимаем.

— В прошлом на космических станциях уже проводились эксперименты по выращиванию рыб, птенцов. Не хотите ли провести эксперимент по родам в космосе?

— Многое в этом направлении было сделано нашими предшественниками. Но это вопрос далекой перспективы. Мы понимаем, что нужно двигаться в этом направлении, но это надо делать поэтапно. Все должно быть в рамках этики.

— Заключительным этапом экспериментов SIRIUS станут годовые эксперименты. Нет ли идеи вернуться к проведению годовых полетов на МКС?

— Реализация такого полета зависит от нескольких факторов. Во-первых, завершение строительства российского сегмента МКС и восстановление численности российского экипажа с двух до трех человек. Во-вторых, продление ресурса МКС до 2030 года, потому что сегодня эксплуатация станции продлена до 2024 года и начинать крупную научную программу, не зная перспектив, не получится. Если ресурс будет продлен, то выполнение годовых полетов реально. С точки зрения науки мы в них заинтересованы. Но нас интересует не сама длительность полетов, поскольку это мы отработали еще в СССР, а возможность применить новые знания и методики, отработать элементы технологий обеспечения межпланетных полетов.

— Какие новые технологии планируется отработать в ходе экспериментов SIRIUS?

— Например, технологии виртуальной реальности. Наши психологи справедливо считают, что эта технология может использоваться для создания благоприятного психологического климата и разгрузки космонавтов. В самое ближайшее время, по итогам текущего эксперимента SIRIUS, мы предложим такую технологию для использования на МКС.

— В декабре 2017 года Совет РАН по космосу провел слушания о радиационных рисках при пилотируемых полетах к другим планетам и Луне. По итогам заседания профильным институтам поручено более подробно заняться вопросом воздействия космической радиации на организм человека. А недавно Совет РАН по космосу предложил создать комиссию по радиационной безопасности космических полетов. Насколько серьезна угроза радиации в космосе?

— Радиация – один из главных факторов риска межпланетных полетов. Вокруг этой угрозы возник ажиотаж, потому что частично проблема действительно серьезная, а частично ученые эту тему неоправданно подогревают. Наш подход состоит в том, что проблема есть, ей надо заниматься, но она не является преградой для пилотируемых полетов к Луне. Совместно с коллегами из НИИЯФ МГУ мы считаем, что полеты к Луне длительностью до двух месяцев принципиально укладываются в нормы радиационной безопасности, которые существуют для экипажей МКС. Дальше начинаются нюансы, зависящие от активности Солнца, траектории полета и некоторые другие.

Нужно заниматься вопросами изучения влияния космической радиации на организм человека. Мы пока не до конца понимаем, как организм реагирует на те или иные дозы облучения, характерного для межпланетного полета. Может ли индивидуальная переносимость стать фактором отбора в экипажи для межпланетных полетов? Нужно ли говорить только о толщине стенок кораблей и баз, когда речь идет о радиационной защите, или нужно больше обсуждать возможности фармакологической поддержки организма? Эти и другие вопросы требуют своих ответов.

— Вы отрабатываете эксперимент с изоляцией в центре мегаполиса, когда в случае ЧП участникам всегда можно помочь. Принимает ли ИМБП участие в исследованиях на российских антарктических станциях, действительно изолированных от внешнего мира? Там расчет действительно возможен только на собственные силы.

— В свое время институт принимал активное участие в медицинском обеспечении арктических и антарктических экспедиций. Сейчас мы к этой теме возвращаемся. Она нам интересна с точки зрения экстремальной медицины, а с другой стороны, потому что длительные антарктические экспедиции можно использовать как некую модель напланетного поселения. Сейчас в составе научной экспедиции на станции "Восток" принимает участие наш сотрудник, он работает доктором экипажа — изучает зрение участников экспедиции, ведет свою научную программу. Результаты, которые он получит, нам очень интересны.

— Один из элементов длительной экспедиции – собственная оранжерея. Российская оранжерея "Лада-2" не долетела до МКС из-за аварии в 2016 году. На американском сегменте есть свои оранжереи. Сейчас в вашем институте готовится новая оранжерея "Витацикл-Т". Когда она появится и на российском сегменте?

— "Витацикл" пока не опробован в полете, идет отработка технологии выращивания растений, создание полетного образца для отправки на МКС. Другой тип оранжереи – "Лада". Она действительно не долетела. Мы решили не восстанавливать ее в том виде, в котором она была, потому что срок изготовления занимает время, а значит, мы получим устаревший научный прибор. Будем создавать оранжерею следующего поколения, более современную.

— Финансирование на нее получено?

— Вопрос денег – творческий. Космическая программа в России построена таким образом, что научная составляющая из Федеральной космической программы практически не финансируется. В рамках программы финансируются научные работы, связанные с систематикой подходов и проектов, экспертной оценкой, финансируются опытно-конструкторские работы, но сама программа научных исследований не поддерживается. Ученые вынуждены искать поддержки в других источниках. Нашу работу финансирует министерство науки и высшего образования, что-то получаем в рамках программ президиума РАН, ищем поддержки у различных фондов.

Например, возьмем программу SIRIUS. Мы в ее рамках отрабатываем элементы национальной космической программы в части, касающейся медико-биологического обеспечения, но при этом привлекаем для этого внешние ресурсы и средства иностранных партнеров.

— Ранее американские ученые предложили вернуть на Землю продукты жизнедеятельности астронавтов, оставленные ими на Луне 50 лет назад и исследовать микроорганизмы, которые там могли выжить. Могли ли они выжить и нужно ли проводить такое исследование, как вы считаете?

— Во-первых, определенные формы микроорганизмов способны выжить в условиях космического полета, причем даже в условиях открытого экспонирования на внешней поверхности космической станции. Это значит, что они могут выживать и переноситься в космосе.

Во-вторых, при определенных условиях микроорганизмы могут попадать на Землю. Когда спускаемый аппарат космического корабля возвращается, он привозит и людей, и микроорганизмы. Их из космоса могут приносить падающие на Землю метеориты.

В-третьих, установлено, что микроорганизмы, которые выживают в условиях космоса, становятся более жизнеспособными, более агрессивными. Происходит некое стимулирование видовых особенностей выживания, что не может не вызывать беспокойства.

Из этого следует, что если мы что-то привезли на Луну, то мы можем заразить внешний объект земными микроорганизмами, они могут приобрести свойства, которые нам неизвестны, а может быть, даже стать патогенными. То есть, вернувшись на Луну, мы можем столкнуться с собственной халатностью. Если какие-то формы жизни есть на других космических объектах, то есть шанс завезти их на Землю. В этом отношении нужно соблюдать планетарный карантин – систему защиты от космических угроз.

— Какие перспективные проекты рассматривает ИМБП в отношении лунных миссий?

— Совместно с Институтом космических исследований мы обсуждаем возможность участия в будущих лунных миссиях автоматических аппаратов с точки зрения установки на них, например, дозиметров, а если речь идет о возвращаемых аппаратах, то хотим отправить на Луну и вернуть обратно биологические объекты. Результаты влияния факторов космического полета на такие организмы мы сравним с результатами, полученными на орбите Земли. На задачи лунных миссий ориентирована программа "Бион".

Также сейчас обсуждается программа по отправке в облет Луны перспективного российского космического корабля. Мы с ходу предложили использовать облет для отправки к Луне и обратно различных биообъектов.

— В ближайшее время начнется новый отбор в космонавты. Снизились ли медицинские требования к кандидатам по сравнению с первым, гагаринским, набором?

— С течением времени требования несколько менялись в сторону увеличения допусков и упрощения. Первый отряд космонавтов набирали под жесткие стандарты, потому что не было понятно, с чем человек может столкнуться в космосе. Потом потребовались инженеры, ученые, врачи. Требования к ним стали менее серьезными. Сейчас часто в полет идут люди с какими-то индивидуальными особенностями по здоровью. Начали летать туристы. К ним нельзя предъявлять те же требования, как к профессиональным космонавтам, для которых это работа на всю жизнь.

— Кого планируется отбирать в этот раз?

— Считаю, что в отряде среди космонавтов должно быть больше дам. Кроме того, полагаю, что если мы выходим на этап полетов к Луне, то в состав экипажей должны входить специалисты – медики, геологи.

— ИМБП будет направлять своих кандидатов?

— У нас много активной молодежи, которая желает принять участие в отборе. Думаю, они в стороне не останутся.

— Во время этого отбора будут ли применяться новые способы и технологии, например, отбор по анализу ДНК?

— Такой вопрос обсуждается, но на сегодня мы не готовы вводить генетические исследования в систему отбора космонавтов. Генетических критериев, которые были бы понятны, исследованы и которые можно было бы однозначно ввести в качестве критериев отбора, пока не существует. Однако этот вопрос необходимо изучать.

— Насколько требования к космическим туристам ниже, чем к профессиональным космонавтам? Если человек приходит с чемоданом денег, не все ли равно, кого отправлять в космос?

— У туриста в космическом полете задача минимальная – получить уникальный опыт, выполнить минимальные задачи. Отсюда и пониженные требования к ним. Мы не можем ставить условия, что туристами могут быть только люди в хорошей физической форме, прошедшие специальную подготовку. Теряется смысл этого направления услуг. Но и брать ответственность на себя никто не станет. Бывали случаи, когда туристы не проходили медицинскую комиссию.

— Сейчас Роскосмос рассматривает идею туристических полетов "гагаринской тропой", то есть краткосрочных орбитальных полетов без посещения МКС. К таким туристам требования будут ниже, чем к обычным туристам?

— Я слышал об этой идее, но с медицинской точки зрения вопрос еще не рассматривался.

— Российская частная компания "КосмоКурс" собирается проводить туристические суборбитальные полеты с 2025 года. Предполагается, что участники не должны будут как-то специально готовиться, весь курс медицинских проверок и подготовки займет сутки. Выходили ли они с предложением о помощи в составлении медицинских требований к туристам, методике предполетной проверки, отбора?

— Не обращались, хотя зря, потому что у нас в институте накоплен богатый опыт медицинского обеспечения кратковременных и длительных космических полетов. Кроме того, не имея в виду конкретно данную компанию, а все, кто выдвигает идеи коммерциализации пилотируемой космонавтики, должны понимать, что никто не снимает с них ответственности за жизнь и здоровье туристов. Так или иначе им без медиков не обойтись.

— Осенью на МКС отправится гражданин ОАЭ. Специалисты ИМБП принимали участие в отборе кандидатов. Какие эксперименты предлагаются ему для проведения на борту МКС?

— Времени на подготовку специальной программы не было, поэтому мы предложили нашим партнерам участвовать в тех экспериментах медико-биологической направленности, которые проводятся российскими космонавтами на борту МКС. Сейчас предложения обсуждаются, конкретные эксперименты еще не выбраны.

— Ведутся переговоры с Бахрейном, Саудовской Аравией?

— Наше возможное участие в переговорах заключается в нескольких направлениях: помощи в отборе кандидатов в отряд космонавтов, помощи в составлении научной программы на время полета, участии наших специалистов в сопровождении разработки космической техники с точки зрения медико-биологических требований, создании наземных испытательных комплексов. Я надеюсь, что по этим направлениям международного сотрудничества мы будем полезны Роскосмосу.

— Есть ли новости по центрифуге короткого радиуса, которую вы разрабатываете для создания искусственной гравитации в космосе?

— Во второй половине года мы начнем эксперимент, который позволит нам установить влияние искусственной гравитации, создаваемой центрифугой, в качестве средства профилактики нарушений, вызванных негативными эффектами невесомости. Мы договорились начать сотрудничество в этом вопросе с Германским центром авиации и космонавтики.

— Применение центрифуги в космосе пока носит только теоретические очертания?

— Как вы знаете, РКК "Энергия" проектирует трансформируемый модуль. Мы предложили дополнить его центрифугой. Проект есть, но он пока не включен в Федеральную космическую программу. Такой модуль будет очень востребован всеми участниками проекта МКС, поскольку проблематикой искусственной гравитации занимаются все – США, Европа, Япония, но ни у кого нет возможности поработать с этим в космосе. Мы нашли иностранного партнера, который готов участвовать в создании центрифуги для МКС. Дело за созданием модуля.