Историк Астрид Лай: мир извлек недостаточно уроков из преступлений нацизма

Ежегодно 11 апреля в мире отмечается памятная дата — Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Одной из таких "фабрик смерти" являлся Заксенхаузен, располагавшийся неподалеку от Берлина. Сегодня на территории лагеря открыт национальный мемориал. О том, почему бывшие узники поддерживают контакт с немецкими учеными, работающими в архивах бывшего концлагеря, ослаб ли интерес к информации о преступлениях нацизма и чему может научить коробка со старыми шахматами, в интервью РИА Новости рассказала научный руководитель мемориала Заксенхаузен Бранденбургского мемориального фонда, доктор Астрид Лай.

— Почему, с вашей точки зрения, такие мемориалы, как Заксенхаузен, созданные на месте бывших нацистских концлагерей, принципиально важно сохранять?

— Эта память необходима, это долг перед жертвами. Из тех, кто был подвергнут пыткам в концлагерях, немногие все еще живы, их семьи, дети и внуки с нами. Я считаю, что важно просто сказать, что мы принимаем на себя ответственность, это было ужасное преступление и об этом нужно напоминать. Это было преступление такого масштаба, которое просто невозможно забыть. Бывшие узники Бухенвальда дали клятву "Никогда больше!", они хотели заниматься просветительской деятельностью. Мы тоже преследуем эту цель. Мы хотим через просвещение способствовать изучению этой темы, задаем вопрос, как это могло произойти, чтобы не допустить повторения в будущем.

— Изменился ли, на ваш взгляд, интерес к вашей работе в последние годы?

— Наша работа становится, конечно, сложнее, потому что у нас почти не осталось свидетелей того времени. Времена нацизма уходят в прошлое. Как говорят историки, история наших дней становится просто историей. Это приводит к тому, что интерес меняется, возможно, немного падает. Однако можно развивать новые формы презентации, использовать воспоминания, другие формы совместной работы со школьниками в рамках проектов. Это вопрос педагогики, хотя сама тема относится к принципиальным вопросам человечества — с 1945 года мы наблюдаем за тем, что геноцид по-прежнему существует. Очевидно, что мир ничего не почерпнул или почерпнул мало из этой истории, что также подчеркивает важность сохранения памяти о тех событиях.

— Вам лично не сложно работать в таком месте? Или спустя 74 года после окончания войны это стало обычной музейной работой?

— С одной стороны, для меня это музейная работа, я проводила выставки, писала книги. С другой стороны, это работа гуманитарная. К нам в архив до сих пор приходят запросы, люди разыскивают своих близких. Например, я занималась темой опытов над людьми, которые ставили нацисты в концлагерях, в своих исследованиях я изучала протоколы нацистских врачей и затем могла пояснить некоторым выжившим жертвам этих опытов, что именно с ними делали, какие яды им вводили. Для этих людей это значило очень много, принесло им большое облегчение, потому что эта информация помогла им получить в дальнейшем нужную медицинскую помощь. И речь идет не только о терапии, но и о возвращении контроля над собственной жизнью. В концлагерях контроля над собственной жизнью не было никакого. Нацисты делали с людьми все, что хотели. В наихудшем положении находились жертвы опытов, которые часто были еще детьми и испытывали огромный страх, потому что не знали, что именно эти "врачи" с ними делают. Когда я лично встретилась с этими пожилыми женщинами и мужчинами, я подумала: я делаю это для них.

— Сотни тысяч человек ежегодно посещают мемориал в Заксенхаузене, есть среди них и родственники погибших узников. Какова их реакция?

— Мемориал является также кладбищем. Трупы узников всегда кремировали, пепел захоронен тут же, на территории. Когда родственники узнают, что их отец, дед или прадед, например, был военнопленным, был доставлен в Заксенхаузен и умер там или был убит, есть место, чтобы предаться трауру.

— Вы поддерживаете контакт с бывшими узниками. По какой причине эти люди хотят поддерживать контакт с мемориалом?

— Традиция встречи бывших узников из разных стран в годовщину освобождения концлагеря Заксенхаузен зародилась в 1960-е годы. Они были товарищами, они познакомились в этом концлагере и поддерживали друг друга. Они выжили, потому что помогали другим и сами принимали помощь. Здесь личные причины, по которым эти люди приезжают сюда, — увидеть своих старых товарищей. Кроме того, такие люди очень сильно заинтересованы в том, чтобы история не была забыта. Я всегда нахожусь под впечатлением от огромной силы и неутомимости этих очень старых людей. Они приходят сюда, они разговаривают с подростками. Они говорят, что несут ответственность перед своими многочисленными товарищами, которые не пережили те события, за то, чтобы история не умолкала.

— Если ли какие-то отдельные случаи из истории Заксенхаузена, которые особенно вас тронули?

— Есть много таких маленьких историй. Однажды я делала выставку и в ходе ее подготовки нашла маленькие шахматы. Фигуры были слеплены из хлеба и покрыты лаком. Половина фигур была белая, половина — черная. В концентрационном лагере не было ничего дороже хлеба. Эти шахматы смастерили в подарок русские военнопленные. Они сделали их для польского электрика. Он работал в медицинском бараке и использовал свою должность для того, чтобы помогать другим узникам. И эти узники из благодарности откладывали свой хлеб и потом подарили ему эти шахматы. Для меня это доказательство человечности вообще, даже в таком месте.