Александр Венедиктов: вместо "мегафонной дипломатии" нужны "горячие линии"

Уходящий 2018 год ознаменовался целым рядом громких политических событий, которые заставили многих наблюдателей говорить о том, что мир входит в новую геополитическую эру. В США уже второй год продолжается тяжелая внутриполитическая борьба, следствием которой стало обострение разногласий с партнерами по НАТО. Развязана торговая война между Китаем и США. Против России со стороны Запада введены в этом году очередные санкции. Под угрозой действие договора о ракетах средней и меньшей дальности. Продолжаются боевые действия в Сирии, ухудшается ситуация в Афганистане, в том числе на границе с СНГ. Многие вопросы требуют незамедлительного решения. О том, какими они могут быть, как видят в Москве пути урегулирования проблем, рассказал руководителю профильной редакции МИА "Россия сегодня" Сергею Сафронову помощник секретаря Совета Безопасности РФ Александр Венедиктов.

— Александр Николаевич, по вашему мнению, мир в самом деле стоит на пороге новой эпохи?

— Сегодня наметились явные признаки того, что мир, который пытались строить после окончания холодной войны по западным шаблонам, далеко не единственный путь развития. Даже в лагере союзников США все более отчетливо звучат призывы как минимум скорректировать систему международных отношений в соответствии с реалиями современного мира.

События 2018 года показали, что Запад как единое понятие, как однородный клуб государств с общими интересами – это уже что-то из области истории, а не современной политики. Оказалось, что у каждого из этих игроков могут быть свои уникальные приоритеты, не совпадающие с интересами партнеров. В качестве примера уместно вспомнить о расхождениях позиций США и Европы по региональной безопасности, экономических противоречиях и торговых войнах, наконец, о трениях внутри НАТО.

И в этом нет ничего странного. Разнонаправленность интересов – это абсолютно нормальное, объективное явление мировой политики. Конечно, многим западным русофобам проще искать здесь мифическую руку Москвы, чем налаживать нормальный, равноправный диалог с выходом на взаимовыгодные решения.

— Значит ли это, что, по вашему мнению, такие союзы, как НАТО и ЕС, отжили свое? Нужны ли современному миру какие-то качественно новые международные институты?

— Решать судьбу НАТО и ЕС должны их участники, исходя из своих национальных интересов. В ходе контактов с партнерами по всему миру, которые поддерживаются аппаратом Совета Безопасности, мы отмечаем интересную тенденцию. Все больше стран приходит к пониманию, что ни США, ни Запад уже больше не обладают монополией, а тем более моральным правом диктовать миру свои стандарты развития. Так называемые атлантические институты пусть отвечают за судьбы тех государств, которые они объединяют, не претендуя на роль мирового полицейского. Это не наш тезис, это заявления наших партнеров, в том числе и из Европы.

Считаем, что сегодня нет никакой потребности в качественно новых институтах. Важнее заниматься совершенствованием существующих, проверенных временем структур.

Россия, в частности, сосредотачивает свои усилия на укреплении авторитета ООН в качестве главного арбитра международных отношений. В этом году мы отмечаем юбилей окончания Первой мировой войны, по итогам которой была создана Лига Наций. Однако ее авторитет не спешили признавать ведущие западные державы, а США вообще отказались участвовать в ее работе. Вместо этого, как и сегодня, Запад сосредоточился на мнимой угрозе со стороны Москвы, игнорируя реальную угрозу – нацизм. Итогом стала трагедия Второй мировой войны, повлекшая миллионные жертвы. Хорошо известно, что на долю нашей страны пришлось более половины человеческих потерь войны. Поэтому для нас ООН – не пустой звук, но обладающий мощным потенциалом инструмент глобального масштаба. Согласованная работа по повышению его действенности – это задача номер один для всего мирового сообщества.

— Как вы оцениваете итоги международной работы аппарата Совета Безопасности в 2018 году? Что было сделано для укрепления положения нашей страны на мировой арене?

— В уходящем году на Россию оказывалось беспрецедентное давление в политико-дипломатической, международно-правовой, экономической, информационной сферах. Основной целью этого нажима было вынудить Москву сдать свои позиции на целом ряде ключевых направлений, где наше присутствие неудобно. Наша страна мешает США и их союзникам проводить политику вмешательства во внутренние дела суверенных государств, подстраивать под свои интересы политическую и экономическую архитектуру, продвигать собственные правила игры, а потом менять их, когда удобно. С особой силой дали знать о себе приверженность Запада политике двойных стандартов в отношении России и непрекращающиеся попытки расшатать внутриполитическую ситуацию в нашей стране.

В складывающихся условиях аппарат Совета Безопасности Российской Федерации оперативно реагировал на вызовы и угрозы во внешнеполитической сфере. Нам удалось значительно расширить наши международные контакты, в том числе и среди западных партнеров. Например, удалось вывести на качественно новый уровень диалог с Францией и Италией. Эти государства посылают ясный сигнал о том, что даже в текущих непростых условиях они считают бесперспективным отказ от сотрудничества с Москвой в решении основных проблем международной безопасности.

Все эти контакты используются нами для доведения до партнеров наших позиций по основным вопросам глобальной и региональной повестки дня, а также координации усилий на международных площадках. Подчеркну, что подобное взаимодействие предполагает организацию регулярных межведомственных консультаций высокого уровня, в ходе которых под эгидой Совета Безопасности Российской Федерации собираются представители профильных ведомств для обсуждения конкретных проблем.

Важным инструментом взаимодействия считаем создание горячих линий для своевременного доведения взаимных озабоченностей. Такой подход является гораздо более продуктивной альтернативой так называемой мегафонной дипломатии. Это особо отмечают западные партнеры, национальные интересы которых страдают от искусственно раздуваемой антироссийской кампании.

Среди наиболее актуальных тем, по которым вели диалог с нашими иностранными коллегами в 2018 году, можно отметить противодействие терроризму, экстремизму, организованной преступности, нелегальной миграции, незаконному обороту наркотиков и оружия. Большая работа была проделана в сфере обеспечения международной информационной безопасности.

Зарубежных партнеров интересовал российский опыт предотвращения применения химического и биологического оружия в террористических целях. В свете успешно проведенного чемпионата мира по футболу наши коллеги также приезжали для обмена опытом по теме обеспечения безопасности крупных массовых мероприятий.

— Вашингтон всерьез взялся за демонтаж договорной системы в области нераспространения и контроля над вооружениями. Трамп уже озвучил решение о выходе США из Договора РСМД. Не исключено, что на очереди Договор СНВ. Как Россия оценивает данную ситуацию и намерена действовать дальше?

— Прежде всего важно понимать контекст данного решения. Как вы знаете, американцы неоднократно обвиняли нас в нарушении ДРСМД. Якобы Россией была разработана и испытана ракета с запрещенными характеристиками. При этом ни одного конкретного доказательства до сих пор не было предъявлено. Как не было объяснено и то, почему на объектах американской противоракетной обороны в Европе установлены пусковые комплексы, с которых в сторону России могут стартовать "Томагавки".

По линии Совета Безопасности Российской Федерации с США велось обсуждение дальнейшей судьбы ДРСМД. В частности, мы предлагали партнерам совместно наметить пути преодоления взаимных озабоченностей в сфере глобальной стратегической стабильности, однако нас, по всей видимости, не услышали.

Сложилось ощущение, что в Вашингтоне сперва приняли решение о выходе из Договора, а потом уже начали искать удобный повод. Камнем преткновения является отнюдь не доказательная база, а стремление США радикально изменить мировой ракетно-ядерный баланс в свою пользу. В том числе с учетом растущей военной мощи Китая, который никакими подобными договорами не связан.

— Российско-американские отношения продолжают складываться не лучшим образом. Однако ни одна из сторон не готова окончательно свернуть диалог. Подтверждением этому является два раунда консультаций Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Николая Патрушева и советника Президента США по национальной безопасности Джона Болтона. Насколько известно, вы принимали участие в переговорах. Какое впечатление о настрое и намерениях американских партнеров осталось после этих встреч?

— Действительно, обстановка в российско-американских отношениях далеко не безоблачная. В 2017–2018 годах президент США утвердил целый ряд стратегических программных документов, включая Стратегию национальной безопасности, Стратегию национальной обороны и Обзор ядерной политики, согласно которым США видят для себя идеальным однополярный мир под лозунгом "Америка – прежде всего". И если в Стратегии национальной безопасности Вашингтон определил Россию как одного из наиболее значимых геополитических соперников, то в последующих документах наша страна прямо объявлена угрозой США.

Однако вы правы. Несмотря на все эти явно антироссийские шаги, мы не закрываем двери, мы готовы к продолжению взаимодействия. И в этой связи контакты по линии Советов безопасности наших стран приобретает особое значение. После продолжительной паузы диалог был возобновлен с господином Макмастером, а после его отставки с господином Болтоном.

На сегодняшний день между Николаем Патрушевым и Джоном Болтоном налажен достаточно динамичный обмен мнениями. Личные встречи дополняются оперативными контактами. Мы обсуждаем с американцами широкий круг вопросов, включая двусторонние отношения, региональную проблематику – Сирию, иранское ядерное досье, Корейский полуостров, контроль над вооружениями, информационную безопасность, взаимодействие в сфере борьбы с терроризмом, сотрудничество по линии правоохранительных органов.

Наличие такого диалога – уже само по себе большое достижение, которое дает надежду на постепенный вывод отношений из кризиса. На данный момент совместно с американскими коллегами нами проведена всесторонняя ревизия взаимных озабоченностей по основным пунктам повестки дня в сфере безопасности. Мы обменялись рядом позиционных документов – памяток, дорожных карт, в которых обозначены существующие проблемы и очерчены возможные способы их разрешения.

В целом в ходе консультаций мы фиксируем вполне деловой, конструктивный настрой наших американских партнеров. Господин Болтон и его коллеги демонстрируют готовность работать по конкретным вопросам и выводить обсуждение в практическую плоскость, а не просто обмениваться дипломатическими любезностями. Конечно, мерой любого взаимодействия являются не слова, а действия. Как представляется, основа для этого уже сформирована. Сумеют ли обе стороны реализовать имеющийся задел, покажет будущее.

— Европейское направление остается одним из самых проблематичных для России. Однако и у самих европейцев сегодня хватает проблем. Нарастают противоречия с США, трещит по швам пресловутая евросолидарность, проседает экономика, сложной остается миграционная обстановка, сохраняется террористическая угроза. На этом фоне одни стремятся восстановить диалог с Россией, а другие ищут панацею в усилении антироссийской риторики. Как намерена действовать Москва?

— Никакой принципиально новой линии действий на европейском направлении в этой связи Россия не выдвигает. Наш подход остается неизменным, отдаем приоритет взвешенному и спокойному диалогу на основании взаимного уважения и учета национальных интересов, без агрессивной риторики и голословных обвинений.

Политика угроз и ультиматумов в отношении России еще никому не приносила успеха. К сожалению, некоторые западные политики по-прежнему считают, что антироссийские акции – это удобный способ замаскировать собственные провалы во внутренней политике и без труда завоевать симпатии избирателей.

Показателен пример Великобритании. Каждый новый виток истерии насчет мнимой российской угрозы совпадает с обострением кризиса, связанного с болезненным процессом Brexit. Это уже система, причем отлаженная и предсказуемая.

Вы совершенно верно очертили основные проблемы современной Европы. Однако почему-то многие западные политики взяли за правило за любой проблемой видеть пресловутую "руку Москвы". Вы упомянули кризис евросолидарности. Удивительно, но и в нем русофобы склонны обвинять нашу страну. При этом забывают о том, что в рядах ЕС давно вызревало серьезное недовольство. Многие европейские лидеры уже открыто заявляют, что их государства пытаются лишить части суверенитета под предлогом еэсовской и натовской солидарности.

Конечно, суверенным европейским игрокам не могут импонировать попытки навязать им волю заокеанского партнера. Возьмем повышение ассигнований на оборонные расходы в рамках НАТО. Даже доведение бюджетов натовских стран до установленного двухпроцентного норматива потребует десятки миллиардов долларов. Большая часть этих средств будет выкачана из европейских экономик в американский военно-промышленный комплекс.

Наша позиция проста: если европейские партнеры хотят решать реальные проблемы, мы готовы сотрудничать с ними в этом.

— А как быть с санкциями? В 2018 году они были заметно усилены. Как вы оцениваете дальнейшие перспективы этого противостояния?

— Еще предыдущий хозяин Белого дома заявлял, что ему удалось "разорвать в клочья" нашу экономику. Однако никакой катастрофы не произошло. При этом все больше партнеров США начинают понимать, что санкции – это не столько антироссийский, сколько проамериканский проект. Под лозунгом сдерживания России американцы бесцеремонно продвигают свои интересы, не заботясь о том, вредят ли они российской экономике или своим же партнерам. Творцам санкций безразлично, чьи интересы они подрывают – главное, чтобы американский бизнес оставался в плюсе.

К примеру, американцы навязывают европейским партнерам свой СПГ, который как минимум на 30 – 40% дороже российского газа. При этом Вашингтон ведет агрессивную кампанию против "Северного потока – 2", который призван обеспечить энергетическую безопасность целого ряда европейских стран. По сути, государствам Европы предлагается в ущерб собственным интересам и благополучию своего населения спонсировать Белый дом. Разве так должны выстраиваться отношения между союзниками?

Санкции вредят в первую очередь не России, а всей глобальной экономической системе. Об этом свидетельствует не только проводимый нами анализ, но и кулуарные признания наших зарубежных партнеров. Отсюда и ответ на вопрос, как мы оцениваем перспективы антироссийской санкционной кампании. Ответ простой – она бесперспективна и нелегитимна.

— Арктику называют единственным относительно стабильным участком на евроатлантическом направлении. Однако и здесь в последнее время происходят тревожные события. Последний пример – крупные учения НАТО в Норвегии, сопровождавшиеся обвинениями России в нарушении работы GPS в регионе. Грозит ли Арктике сегодня холодная война?

— Как вы правильно отметили, на сегодняшний день Арктика – это территория низкой политической напряженности и успешного развития многостороннего сотрудничества. Такой результат стал возможным благодаря общим усилиям всех арктических государств. Пожалуй, единственным существенным пробелом в международном взаимодействии в Арктике сегодня является отсутствие полноформатного военно-политического диалога. Ранее существовала практика ежегодных встреч начальников Генеральных штабов вооруженных сил государств-членов Арктического совета. Такой формат являлся эффективным механизмом укрепления доверия и безопасности в Арктике. К сожалению, проведение этих встреч было заморожено по инициативе наших зарубежных партнеров в 2014 году.

Восстановление такого взаимодействия особенно актуально на фоне военных мероприятий, проводимых НАТО в полярных и приполярных районах. Недавние масштабные учения Trident Juncture – хороший пример того, почему востребовано существование надежных механизмов военно-политического диалога в Арктике. Москву, к примеру, не может не тревожить откровенно враждебный сценарий данных учений, который буквально пропитан духом пресловутой "российской угрозы". Если у западных партнеров есть озабоченности, то было бы разумнее поговорить о них за одним столом, а не играть в двусмысленные военные игры.

Инцидент со сбоем систем GPS также можно и нужно обсуждать спокойно, в деловом тоне, избегая политической ангажированности и истерии. Не могу не отметить позицию наших финских партнеров, которые предпочли в формате диалога обменяться соображениями по поводу случившегося. Результат – за считанные дни инцидент был исчерпан.

Мы хорошо помним, как во времена холодной войны Арктика становилась ареной военно-политических игр. Повторения этого нельзя допустить.

— Нашим крупнейшим партнером за пределами Запада остается Китай. Вместе с тем у Пекина сегодня тоже наметился ряд проблем – достаточно вспомнить торговую войну с США и военно-политические претензии Вашингтона к Поднебесной. Означает ли это, что политические, экономические, военные и другие связи России и Китая станут еще крепче?

— Китай является нашим крупнейшим партнером в принципе, а не только за пределами Запада. Двустороннее сотрудничество находится на беспрецедентно высоком уровне. Его можно назвать ярким примером международных отношений нового типа, основанных на равноправии, доверии, взаимном уважении и учете интересов друг друга. Нас объединяет совпадение или как минимум схожесть подходов к основным глобальным и региональным проблемам, единство оценок современной ситуации в мире и взглядов на то, каким должен быть мировой порядок.

Одним из основополагающих направлений развития сотрудничества Москва и Пекина является взаимодействие по вопросам безопасности. По линии Совета Безопасности Российской Федерации действуют сразу два диалоговых формата – по вопросам стратегической стабильности и по тематике юстиции, правопорядка и общественной безопасности.

В рамках первого из них мы совместно с китайскими коллегами работаем над координацией подходов к основным сюжетам глобальной и региональной повестки дня. Основной акцент во втором из упомянутых форматов делаем на укреплении взаимодействия между силовыми структурами и правоохранителями наших стран.

Однако я не стал бы утверждать, что совместное противодействие нажиму со стороны Вашингтона является каким-то особым фактором укрепления российско-китайской дружбы. Партнерство Москвы и Пекина самодостаточно и самоценно, у нас никогда не было намерений дружить против кого бы то ни было.

Хороший пример – ШОС, в рамках которой наши страны проводят серьезную работу по обеспечению безопасности на евразийском пространстве. В условиях быстрой деградации обстановки в Афганистане и расцвета наркопроизводства в этой стране Москва и Пекин в плотном контакте с нашими центральноазиатскими партнерами делают все возможное для того, чтобы купировать распространение терроризма, экстремизма и наркоторговли в регионе.

— В 2018 году произошли заметные подвижки в российско-японских отношениях, в том числе по проблеме мирного договора. Какие перспективы наметились в решении этого вопроса?

— О том, что Россия готова вести переговоры о заключении мирного договора на основе Совместной декларации СССР и Японии 1956 года, президент Российской Федерации заявлял неоднократно. Глава государства также обозначил, что по линии внешнеполитических ведомств двух стран создан специальный механизм для обсуждения темы мирного договора.

В свою очередь, по линии Совета Безопасности Российской Федерации с японскими партнерами обсуждаем отдельные сложные темы, затрагивающие национальные интересы двух стран. В частности, не остается без внимания кардинально изменившаяся после 1960 года архитектура безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Наличие Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией 1960 года, конечно же, существенным образом сказывается и на других вопросах двусторонней повестки дня.

В контактах с японскими партнерами по линии Советов безопасности тема военного сотрудничества Токио и Вашингтона находится в постоянном фокусе внимания. Основная цель, которую мы преследуем, это укрепление доверия в наших взаимоотношениях. У российской стороны есть целый ряд озабоченностей в военно-политической сфере в контексте деятельности Токио. Мы довели их до японской стороны и вот уже около года рассчитываем получить на них исчерпывающий ответ.

— Обстановка в Сирии в целом стабилизируется. Вместе с тем многое еще предстоит сделать, чтобы вернуть мир в эту страну. Какие проблемы в сегодняшней Сирии требуют наиболее пристального внимания международного сообщества?

— Не подлежит сомнению то, что на сегодняшний день легитимному правительству Башара Асада удалось избежать самого страшного сценария – краха сирийской государственности и превращения страны в рассадник терроризма глобального масштаба. Сегодня мы видим два приоритета в плане скорейшего возвращения Сирии к нормальной жизни.

Первый – это, безусловно, полное искоренение терроризма в стране. Нельзя позволить, чтобы сотни экстремистов, все еще находящихся в Сирии, растворились среди мирного населения или беспрепятственно уехали за рубеж. Вам известна соответствующая статистика, которую публикует Минобороны России, не буду ее повторять.

Наибольшую угрозу сегодня представляет идлибская зона. С одной стороны, нельзя допустить, чтобы Идлиб превратился в тихую гавань для террористов. С другой стороны, необходимо избежать повторения гуманитарной катастрофы, произошедшей вследствие непродуманных действий США и их союзников в Мосуле и Ракке. Действовать в Идлибе нужно поэтапно, кропотливо отделяя террористов от оппозиции, готовой включаться в политический процесс и мирное развитие страны.

Вместе с тем не могу не отметить, что далеко не все государства настроены столь же конструктивно. Некоторые игроки, в том числе западные, пытаются препятствовать искоренению терроризма в Сирии, напирая на угрозы для мирного населения. При этом закрывают глаза на то, что российские военные при планировании ударов, в отличие от антиигиловской коалиции во главе с США, тщательно планируют свои операции и принимают все меры для того, чтобы избежать жертв среди мирного населения. Буквально на днях в Сирии в ходе очередных ударов войск США погибло 17 человек, среди которых женщины и дети. Заметьте, ни одна правозащитная организация на Западе до сих пор должным образом не отреагировала на эту трагедию.

Второй приоритет – это скорейшее решение гуманитарных проблем Сирии и экономическое восстановление страны. Наши усилия на данном направлении также рассматриваем как элемент борьбы с терроризмом. Нельзя оставлять миллионы людей в крайне уязвимом положении перед попытками эмиссаров террористических организаций вовлечь их в свою деятельность. Должен отметить, что и на этом направлении ряд западных игроков занимают неконструктивную позицию. Речь идет в первую очередь о жестких односторонних санкциях против Дамаска. В рамках контактов с партнерами из этих стран мы настойчиво продвигаем мысль о том, что эти рестрикции в первую очередь усугубляют гуманитарные проблемы, лишая простых сирийцев возможности достойного заработка и доступа к предметам первой необходимости, включая медикаменты. Тем самым искусственно создается благоприятная среда для пропаганды экстремизма и рекрутирования боевиков в ряды террористических организаций.

— А как вы можете прокомментировать регулярно поступающие сообщения о применении Дамаском химического оружия?

— Что может дать легитимным сирийским властям, которые находятся уже буквально в нескольких шагах от полной победы над террористами, применение химического оружия? Ровным счетом ничего.

Однако для террористов, которым уже нечего терять, химические провокации имеют большую привлекательность. Они прекрасно знают об ударах возмездия, которые обещали нанести США и их союзники по правительственным войскам в случае применения теми отравляющих веществ. Мы регулярно получаем сведения о подготовке террористами провокаций с применением боевых отравляющих веществ и токсичных химикатов.

Выгодна такая тактика и представителям оппозиции, которые готовы играть на руку террористам, лишь бы создать проблемы Дамаску. И сейчас готовятся новые провокации на основе подтасовки фактов и вбросов в информационное пространство заказных видеороликов, сфабрикованных в том числе представителями "Белых касок".

Не совсем прозрачной нам представляется и логика отдельных наших западных партнеров. Судите сами. Россия разворачивает в Алеппо мобильный комплекс войск радиационной, химической и биологической защиты, на базе которого проводится анализ проб грунта и осколков снарядов, которыми боевики обстреляли город. Это сразу же вызывает странную реакцию Пентагона, который предостерегает Москву от "манипулирования фактами". Мол, все, что требуется от России, так это только обеспечить безопасность миссии ОЗХО. Но если американцы знают, какими фактами мы якобы готовимся манипулировать, то почему они не поделятся ими с мировой общественностью? Напрашивается вывод, что это нелицеприятные факты, связанные с причастностью к химической атаке в Алеппо пользующихся покровительством Запада незаконных вооруженных формирований.

— В 2018 году на Ближнем Востоке произошло серьезное обострение ирано-израильских противоречий. Какова роль Москвы в сглаживании острых углов на этом направлении?

— Наши контакты с израильскими партнерами показывают, что наиболее острым моментом в отношениях Ирана и Израиля остается присутствие подконтрольных Тегерану военных формирований на сирийской территории недалеко от израильских границ. С учетом исторического и геополитического контекста озабоченности израильтян вполне можно понять. Однако нужно отдавать себе отчет в том, что Иран находится в Сирии на законных основаниях, по приглашению правительства этой страны для помощи в уничтожении террористов.

Соответственно, никаких поспешных односторонних решений тут быть не может. Важно начать постепенно закладывать и развивать доверие. Россия готова помочь в этом. Немалая работа ведется в том числе по линии Совета Безопасности Российской Федерации. Только в 2018 году на различных уровнях состоялось в общей сложности около двух десятков контактов с нашими иранскими и израильскими партнерами.

В целом сегодня наметились подвижки на данном направлении. Именно усилия российской стороны способствовали тому, что иранские военные передали контроль над южной зоной деэскалации сирийским войскам и были отведены на 100 километров от линии разъединения. Считаю это серьезным вкладом в стабилизацию ситуации в ирано-израильских отношениях. В этой связи считали бы полезным, чтобы и Израиль предпринял ответные встречные шаги в интересах деэскалации напряженности.

Однако в стране присутствуют и другие иностранные контингенты, причем в отличие от нас и иранцев они размещены там незаконно. Нас продолжает беспокоить наличие "серых" зон на сирийской карте. Речь об Ат-Танфе и Заевфратье, которые контролируют США и их союзники. Считаем наличие таких районов в Сирии тормозящим фактором на пути национального примирения и процесса мирного урегулирования в стране.

— Какое участие Россия принимает в определении дальнейшей судьбы Совместного всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной программе?

— Наша позиция по этому вопросу хорошо известна. Мир на Ближнем Востоке нельзя достичь путем развала Соглашения. Напротив, оно должно служить основой любых дальнейших переговоров с Тегераном.

В ходе консультаций с нашими западными партнерами мы нередко констатируем, что сама суть СВПД понимается в искаженном виде. Дело в том, что Соглашение было призвано в обмен на ограничения и полную прозрачность ядерной программы вернуть Ирану возможность развиваться как нормальной стране, без постоянного давления извне.

В то же время контроль за тем, как Тегеран распоряжается заработанными средствами, никогда не был и не мог быть целью такой договоренности, потому что это не что иное, как ограничение иранского суверенитета.

Действенность Соглашения доказана практикой. Иран был и остается самой проверяемой страной в мире, безусловно выполняющей все взятые на себя обязательства. Это официальные выводы МАГАТЭ, которые озвучивались уже неоднократно.

Развал СВПД не только создаст серьезную потенциальную угрозу для региональной безопасности и глобальной стабильности в целом, но и послужит крайне негативным прецедентом несоблюдения отдельными государствами взятых на себя международно-правовых обязательств.

— Как вы оцениваете ситуацию в Афганистане на фоне недавно состоявшихся там парламентских выборов? Вырисовываются ли какие-либо реальные возможности для стабилизации ситуации в стране?

— Ситуация в Афганистане приобретает все более сложный характер. Сегодня он вступает в новую фазу. Обстановка в стране ухудшается. Власти не контролируют уже более половины территории страны. Усиливаются противоречия между этническими группами. На этом фоне поднимает голову терроризм. Сегодня в Афганистане, в том числе вдоль границ СНГ, действуют более 20 террористических организаций.

В ходе выборов в октябре не удалось обеспечить должного уровня безопасности голосования. За два дня было совершено около 90 вооруженных нападений на избирательные участки. На основании этих событий напрашивается вывод о том, что ставка США на силовое принуждение афганской оппозиции к переговорам показала свою несостоятельность. Стремление американцев закрепить свое присутствие в Афганистане лишь увеличивает напряженность.

Движение талибов, численность которого, по нашим оценкам, превысила 60 тысяч человек, отказывается от прямых переговоров с руководством Афганистана, объявляя его ставленником Америки, не пользующимся реальной поддержкой народа. Талибы настаивают, что ведущиеся ими военные действия являются вынужденной реакцией на присутствие войск США и НАТО. Их лидеры считают переговоры возможными, но только после решения вопроса о выводе 16-тысячной группировки зарубежных войск.

Американцы же не хотят обозначать конкретные сроки вывода, стремясь сохранить военное присутствие в стране для контроля над регионом. При этом США, которые вводили в страну воинский контингент на основе мандата ООН, до сих пор не отчитались перед Организацией о том, что же ими было сделано для восстановления мира в Афганистане.

Наиболее серьезную угрозу безопасности южных рубежей России сейчас представляет деятельность ИГИЛ*. В ее рядах находится немало граждан Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и Казахстана, а также уроженцев Китая и России.

— В последние годы отмечается серьезный рост интереса к Африканскому континенту со стороны ведущих мировых держав. США, Европа, Китай, Индия, Япония, арабские государства – все эти игроки заново открывают для себя Африку и пытаются упрочить там свои позиции. Какие возможности открываются для нашей страны в Африке?

— Еще со времен СССР наша страна традиционно пользуется большим уважением в Африке. По линии Совета Безопасности Российской Федерации проводятся регулярные консультации с партнерами из более чем двух десятков африканских государств. Достаточно сказать, что многие из наших визави, в том числе руководители силовых ведомств и спецслужб, в свое время проходили обучение в советских и российских вузах, они прекрасно говорят на русском языке и высоко оценивают вклад России в обретение независимости и развитие их государств.

В Африке до сих пор свежи воспоминания об эпохе колониального бесправия, поэтому такие проблемы, как дискриминация и применение двойных стандартов в международной политике, вмешательство во внутренние дела суверенных государств, "цветные революции", расизм и неонацизм, очень волнуют африканцев. Именно поэтому позиции многих стран континента созвучны тем, что отстаивает Россия. Наши партнеры признаются, что возвращение нашей страны в Африку ждут уже очень многие региональные игроки.

Возьмем проблему терроризма, которая сегодня остро стоит перед африканскими странами. После поражения в Сирии и Ираке наметился исход части боевиков в зону Сахеля и далее на юг. Как следствие, на огромных территориях возникают бандитские анклавы под знаменами ИГИЛ*, "Аль-Каиды"* и заявившей о своей лояльности игиловцам "Боко Харам".

При этом, как уже не раз отмечало руководство африканских государств, размещенные в регионе западные антитеррористические контингенты, в том числе американские, не спешат наносить по боевикам решительные удары. Вместо этого они сосредотачивают усилия на решении весьма специфических задач. Речь идет, в частности, о защите и продвижении интересов западного бизнеса, скажем, получении новых богатых месторождений полезных ископаемых.

— Не могли бы вы поделиться планами международной деятельности по линии Совета Безопасности на следующий год? Каким направлениям будет уделяться повышенное внимание? Намечены ли крупные многосторонние мероприятия?

— Как всегда, планы очень обширные, что определяется в первую очередь непростой международной ситуацией. Россия намерена защищать свои стратегические интересы по широкому спектру направлений и во всех регионах мира. Именно поэтому на следующий год по линии Совета Безопасности намечена чрезвычайно разнообразная международная программа, включающая ряд многосторонних мероприятий, а также двусторонних консультаций на высоком и экспертном уровнях.

Центральным событием года станет очередная встреча высоких представителей, курирующих вопросы безопасности. Она пройдет с 17 по 20 июня 2019 года в Уфе и станет юбилейной, десятой по счету. Как обычно, за одним столом будут представлены государственные деятели из всех регионов мира – советники по национальной безопасности, министры внутренних дел, руководители силовых структур и спецслужб. Напомню, что на предыдущей встрече в Сочи было представлено 118 государств.

Планируем также уделить внимание региональной тематике, в частности, Арктике. На октябрь следующего года запланирована встреча высоких представителей Арктического совета, в рамках которой мы соберем делегатов от государств-участников и стран-наблюдателей, а также ученых, работающих в области арктических исследований.

Кроме того, Секретарь Совета Безопасности Российской Федерации планирует принять участие в ежегодных встречах секретарей Советов безопасности государств ШОС и БРИКС.

* Запрещенные в России террористические организации