Максим Соколов, для РИА Новости
События 3-6 июля 1917 года в Петрограде неопределенно именуются "Июльскими днями". Притом что события были вполне серьезными. Вооруженный майдан в столице унес жизни четырех "небесных сотен" — около 400 погибших, магазины и частные квартиры в центре были разграблены революционными солдатами и матросами.
Справа налево: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, министр земледелия А.И. Шингарев, министр путей сообщения Н.В. Некрасов, министр иностранных дел П.Н. Милюков; председатель Совета министров князь Г.Е. Львов; министр юстиции А.Ф. Керенский; министр финансов М.И. Терещенко; государственный контролер И.В. Годнев; министр народного просвещения А.А. Мануйлов; товарищ министра внутренних дел Д.М. Щепкин. Петроград. Март 1917 года.
Справа налево: министр торговли и промышленности А.И. Коновалов, министр земледелия А.И. Шингарев, министр путей сообщения Н.В. Некрасов, министр иностранных дел П.Н. Милюков; председатель Совета министров князь Г.Е. Львов; министр юстиции А.Ф. Керенский; министр финансов М.И. Терещенко; государственный контролер И.В. Годнев; министр народного просвещения А.А. Мануйлов; товарищ министра внутренних дел Д.М. Щепкин. Петроград. Март 1917 года.
По драматизму бегство в Разлив сравнимо разве что с бегством Геринга в Австрию после Пивного путча 1923 года. Тогда он бежал через расположенный чуть южнее Гермиш-Партенкирхена пограничный Миттенвальд и, вероятно, тоже изображал из себя тирольского батрака. Но не все помнят, что скрываться пришлось после неудавшейся попытки государственного переворота, когда цитируется хрестоматийное:
Смотри, Светлана, — я сказал, —
Картина на стене,
А на картине той шалаш
У финских берегов,
В котором вождь любимый наш
Скрывался от врагов.
Хотя, конечно, попытка была до невозможности сумбурная.
Общее недовольство положением дел — с момента свержения самодержавия прошло уже четыре месяца, а жизнь почему-то лучше не стала, скорее наоборот — усугубилось провалом июньского наступления. На Юго-Западном фронте в окрестностях Тернополя разложившиеся войска постыдно бежали. В командовании стали говорить о необходимости ввести загранотряды и только что не о приказе №227 — когда припечет, о таких мерах, оказывается, думал не только тиран Сталин, но и архилиберальное Временное правительство. Естественно, что революционные воинские части, которыми был наводнен Петроград, совершенно не желали отправляться на фронт (да еще и с заградотрядами в тылу) и были готовы на самые решительные противоправительственные акции.
Вопрос, занимающий историков: в какой мере большевики были готовы возглавить вооруженный протест, выступив его авангардом?
Простой пример. В 1935 году большим тиражом была издана книга Анри Барбюса "Сталин", где руководящая и подстрекательская роль Сталина в "Июльских днях" была описана вполне восторженно: "Сталин очень охотно выражает свои мысли в забавной или насмешливой форме. Любопытную историю рассказывает Демьян Бедный. "Накануне июльского выступления, в 1917 году; в редакции "Правды" днем сидим мы двое: Сталин и я. Трещит телефон. Сталина вызывают матросы, кронштадтские братишки. Братишки ставят вопрос в упор: выходить им на демонстрацию с винтовками или без них? Я не свожу глаз со Сталина… Меня разбирает любопытство: как Сталин будет отвечать — о винтовках! По телефону!…
— Винтовки?… Вам, товарищи, виднее!… Вот мы, писаки, так свое оружие, карандаш, всегда таскаем с собою… А как там вы со своим оружием, вам виднее!…
Ясное дело, что все братишки вышли на демонстрацию со своими "карандашами"!".
То есть не виноватая я, массы сами произвели гевалт.
Вот и рассказывай ладком да порядком про "Июльские дни".
Главная причина того, что коммунисты были сильно невнятны при описании событий Июля Семнадцатого, заключается в том, что был явный их провал, о котором говорить не слишком хотелось. Ибо наделала синица славы, а море не зажгла.
Парадоксально против большевиков сыграла массовость выступлений. Обыкновенно массовость считается весьма желанной у революционных вождей — смотрите неистовое накручивание численности протестных акций. Но "Июльские дни" показали, что массовость — палка о двух концах. Большевики оказались в положении всадника, пытающегося удержаться за хвост лошади. Толпа вышла из-под всякого контроля и действовала стихийно, не повинуясь вообще никому, пока либеральное Временное правительство не успокоило ее свинцовым дождем.
Всем действующим лицам гордиться тут было совершенно нечем — отсюда и туманная формулировка "Июльские дни".
Впрочем, рабоче-крестьянская революция, победив-таки в октябре, сохранила признательность деятелям "Июльских дней". С 1923 по 1944 год Садовая улица называлась улицей Третьего июля, а Невский — проспектом Двадцать пятого октября. В том смысле, что в битве великой не сгинут бесследно павшие с честью во имя идей. А также винных погребов.
