АНКАРА, 3 янв – РИА Новости, Алена Палажченко. Театр оперы и балета Анкары, конечно, не так знаменит, как парижская Гранд-опера, известная своим "Призраком оперы", однако привидения встречаются и тут. По крайней мере, это на полном серьезе утверждают охранники театра в столице Турции.
За театральными кулисами
Как-то я приехала в Театр оперы и балета Анкары на спектакль, охранники парковки помогли мне припарковаться, после чего даже напоили чаем. До спектакля оставалось время, и для поддержания разговора я спросила, каково быть охранниками в храме искусства.
"Нам очень нравится. Постоянно слушаем музыку, иногда общаемся с актерами – это, безусловно, интересно, приятно и повышает наш собственный образовательный уровень. А еще у нас здесь живут привидения", — ответил сотрудник охраны Махир (имя по его просьбе изменено – ред.).
Последняя фраза была сказана накачанным молодым человеком в элегантной полуполицейской форме без тени улыбки. Заметив изумленное недоверие, мой новый знакомый предложил прямо сейчас прогуляться по театру, где вот-вот должен был начаться спектакль, и рассказать о самых занятных случаях с привидениями, с которыми сталкивались охранники на работе. Мне было так любопытно, что, забыв о спектакле, ради которого приехала, я отправилась вглубь старых театральных коридоров.
Старые стены хранят в себе тайны
Здание по проекту турецкого архитектора Шевки Балмумджу было спроектировано в 1934 году. Сначала оно использовалось как выставочный центр. Затем по запросу министерства образования оно было передано немецкому архитектору Паулю Бонату для перестройки его под театр оперы и балеты. Открытие театра состоялось 1 октября 1948 года. Со временем к основному зданию были пристроены дополнительные площади, на которых сейчас располагаются мастерские и гримерки.
Спускаемся под сцену, где расположен огромный зал с мощными свисающими цепями и гусеницами, словно снятыми с танка.
"С помощью гусениц у нас разные части сцены поднимаются. Здесь раньше лет 50 работал огромный лифт. Он бы еще лет 50 проработал бы, но его зачем-то решили демонтировать. И вот когда шли ремонтные работы, здесь всё убрали, раскопали и нашли человеческий скелет. Как он сюда попал, кто это – до сих пор неизвестно. Череп сейчас у нас там, наверху", — ведет экскурсию Махир.
Заходим в длинный коридор, уходящий в мерцающую темноту.
"Здание нашего театра очень старое, ещё при Ататюрке строилось, и мы, охрана, каждую ночь обходим по 2-3 раза все помещения театра на предмет возгорания и присутствия посторонних. Как-то мой напарник шел мимо бывшего лифта, откуда уходит этот длинный коридор. Идет и вдруг видит — в самом его конце стоит мужчина в черном плаще. Стоит, руки скрестил и смотрит на него, ничего не делает. Мой напарник тоже на него смотрит. И на его глазах призрак исчез – испарился в воздухе", — утверждает мой собеседник.
Затем мы осмотрели большие залы-ателье: плотницкие, мастерские по изготовлению металлических декораций. "Мраморные" статуи, сделанные на самом деле из пенопласта, огромные "хрустальные" люстры из пластмассы, "золотые" венецианские стулья, обшитые блестящей тканью…
"А недавно здесь был умопомрачительный случай. Другой наш сотрудник часа в три ночи спускался вот здесь с лестницы. А тут внизу зал, где балерины репетируют. Он спускается и видит: стоит в начале зала маленькая девочка, лет 7-8, в балетной юбочке, смотрит на него и говорит: "Abi, gel yanıma!" ("Братец, иди ко мне!" — тур.) Мы уже привыкли к нашим привидениям, но все-таки иногда бывает страшновато. Он сделал два шага в сторону, связался по рации с постом, потом выглянул – девочки след простыл", — говорит Махир.
"Неужели не страшно?" — робко интересуюсь.
"Какая же мы охрана, если будем бояться?" – смеется мой проводник.
Самые музыкальные привидения
Признаться, я не верю в привидения и отношусь к подобным рассказам о них с веселым скептицизмом. Однако чем больше мы бродили по мрачноватым коридорам театра, тем меньше мне хотелось веселиться.
"А вот эта дверь самая загадочная, — Махир указал на обычную деревянную дверь почти у самого черного входа дальней части театрального здания. — Несколько раз так было, и не только у меня лично, но и ребята то же самое рассказывали. Подходишь к ней, а за дверью вдруг такой адский грохот, звон разбитого стекла, будто там мебель рушится. Открываешь дверь – всё в порядке, тишина, никого нет. Мы тогда пальцем им грозим, просим не хулиганить".
Мне не повезло, сейчас на этаже царствовала тишина. Мы вернулись наверх и повернули в новый лабиринт коридоров.
"Вот в этом коридоре я всегда вижу пробегающие тени. Свет-то я всегда включаю, тут светло, а тени бегают. А сейчас покажу вам комнату, в которой недавно поселилось музыкальное привидение. Часа два ночи, делаю обход, тишина. И вдруг слышу: из этой двери начинает громко играть пианино! Я растерялся – в здании, кроме меня и напарника, ни души. Подхожу, стучу: "Кто там?" Ответа нет, но музыка продолжает греметь на весь этаж. Здесь двойная дверь, одна открывается наружу, другая – внутрь комнаты. Наружную дверь я открыл, а внутренняя заперта изнутри. Но кабинеты не должны закрываться согласно правилам пожарной безопасности!" — рассказывает Махир.
Он открывает двери, и мы оказываемся в полупустой комнате, где стоит фортепиано.
"Ну, думаю, быть не может, чтобы кто-то из музыкантов в два часа ночи без согласования остался. Вызываю по рации напарника, а сам поворачиваюсь и иду на пост. Вдруг музыка прекращается, и я слышу сзади скрип двери. Оборачиваюсь – дверь на моих глазах медленно приоткрывается. В комнате темно, никого нет, крышка пианино закрыта. С тех пор в этой комнате изредка ночные концерты случаются",- сообщил Махир.
"Простите, а как вы относитесь к алкоголю?" – не могу сдержаться от вопроса.
"Что вы, я не пью, и ребята тоже", — улыбается Махир.
"А как вы вообще тут работаете? Я бы уволилась после первой же встречи с необъяснимым явлением", — говорю, слегка поёживаясь.
"Мы уже привыкли, да они не вредные, привидения наши. Наоборот, веселимся, друг другу эти истории рассказываем. А вот, кстати, комната отдыха оркестрантов. Как-то мы с напарником вместе дежурили ночью. Он пошёл на обход, я остался внизу. Через полчаса он мне из этой комнаты звонит: "Слушай, говорит, тут всё нормально, я тут посижу немного". "Валяй", — отвечаю. Часа три его не было, уже смена кончается, я ему звоню, говорю, просыпайся, домой пора. А он мне: "Ты не представляешь! Я не успел сесть, как вдруг прямо рядом с этой комнатой начинает играть саксофон! Я слушал, слушал – и тут ты позвонил".
Спасатели от призраков
"Послушайте, Махир, может, вы просто такие впечатлительные охранники? Понятно: ночь, театр, тени от декораций, длинные коридоры, старое здание, скрипящие полы… У кого угодно воображение разыграется. А кроме вас кто-нибудь с этими явлениями сталкивался?" — спрашиваю.
Тем временем мы вошли в большой зал с зеркалами и роялем.
"У нас одно время работала русская пианистка, Дарья, — отвечает он. – Без меня было, напарник рассказывал. Она в тот вечер взяла разрешение и осталась вечером порепетировать. И не поздно было, часов 10 вечера, даже не так темно. Сотрудник наш делает обход, дошёл до этого зала, заходит, а Дарья чуть ли к нему на шею не кидается: "Не уходите! – просит. — Тут что-то происходит! Прямо за дверью громкие голоса, играть мешают. Я выходила несколько раз – никого! Мне страшно!" Так он и просидел с ней ещё минут 40, пока она играла, а потом проводил ее из театра".
В общем-то, мне тоже все это здание показалось немного странным, даже безо всяких рассказов о привидениях. Куча переходов, лестниц, длинные узкие коридоры, огромные бездонные залы, нагромождение корявых декораций, низкие потолки… Я бы лично не хотела тут по ночам разгуливать, даже при гарантии отсутствия привидений.
Спектакль давно закончился, мы с Махиром вернулись в сторожку охранников. Его напарник заваривал чай.
"Махир мне тут про ваши привидения рассказывал, места их появления показывал", — говорю я, пристально следя за его реакцией.
"Да, их тут у нас полно, — отмахнулся Шюкрю-бей совершенно спокойно. — Мы уже привыкли, частенько с ними встречаемся. Они у нас добрые, музыкально одаренные, хоть иногда и хулиганят".
Посмотришь на этих ребят – не похожи они на фантазеров или излишне впечатлительных людей. Все молодые, задорные, накачанные, веселые, семьянины и трезвенники. И мое стойкое неверие в привидения несколько поколебалось. Хотя в пресс-службе театра меня заверили, что никаких привидений у них нет. Правда, уверенности в голосе ее сотрудника я не ощутила.
