Максим Соколов
В соответствии со старинным анекдотом "Дорогой Абрам, наконец-то я нашел место и время" правящий "Народный фронт" Украины (лидеры — премьер Арсений Яценюк и секретарь Совета национальной безопасности и обороны Александр Турчинов) внес в Верховную Раду законопроект "О запрете пропаганды коммунистической идеологии на Украине".
То, что, с иной точки зрения, у нынешних украинских властей, довольно, казалось бы, и более насущных забот, чем борьба с коммунистической идеологией (чего стоит хотя бы аховая ситуация с теплом и электричеством, а равно и с госбюджетом), не может, конечно, быть принято во внимание. Напротив, аховое положение дел часто лишь стимулирует идеологическую борьбу в самых ее острых формах.
В революционном Париже 1793 г. наблюдалась острая нехватка самых насущных жизненных припасов, что, однако, не мешало идеологической работе — служениям Культу Разума в Соборе Парижской Богоматери и разрушению наличествовавших в убранстве Собора статуй французских королей (попутно погромили и статуи иудейских царей — санкюлотам было недосуг разбираться, кто там царь Давид, а кто король Дагобер). Вспомним опять же и практику коммунистов в незабываемом 1919-м. Трудное положение молодой Республики Советов не препятствовало, но напротив, способствовало острой борьбе со всеми некоммунистическими партиями, а также идеологиями. Можно вспомнить и национальное возрождение Германии в 1933 г.- тогда досталось как раз и коммунистам. Равно как и торжество франкизма в Испании в конце 30-х гг. сопровождалось антикоммунистическими идеями вполне в духе Турчинова.
Становление новой идеократии, как правило, не сопровождается проявлениями терпимости к идеократии прежней — скорее наоборот. Великодушие победителей тут вещь довольно редкая.
Но не испытывая ни малейшей симпатии ни к якобинцам 1793 г., ни к большевикам 1919 г., ни к германским национал-социалистам 1933 г., из чувства простейшей справедливости следует, однако, заметить, что при их попервоначалу достаточно шатком положении, присущее им стремление уничтожить идеологического и политического конкурента по крайней мере понятно. Католическая Церковь во Франции обладала немалым влиянием, небольшевицкие партии и Православная Церковь в России — тоже, Компартия Германии в 1933 г. представляла собой реальную силу. Новые власти, борясь за свое выживание, расчищали поле до идеальной гладкости.
Вопрос о выживании, конечно, актуален и для новых украинских властей. Руина есть руина, сегодня один гетман, завтра казацкая сумятица приводит к власти другого, тут за конкурентами надо бдительно доглядать. Но — за реальными конкурентами.
Тогда как коммунистическая партия и сама коммунистическая идея для сегодняшней Украины совершенно не актуальны. Травоядные украинские коммунисты, возглавляемые Петром Симоненко, на последних выборах получили 3% и не прошли в Раду. Да хоть бы и прошли. Симоненко и коммунистическая пассионарность — две вещи несовместные. Других сколь-нибудь серьезных коммунистических структур на Украине тоже не наблюдается, вечно живое учение Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина не то что большим, но даже минимальным числом приверженцев не располагает.
Безусловно, на сегодняшней Украине есть люди, относящиеся к тамошней власти и их деятелям плохо и даже очень плохо, но какое отношение они имеют к коммунистической организации? В общем-то, никакого.
Антикоммунистическая активность украинских властей подобна антикоммунизму прибалтийских государств, которые с увлечением пинают шкуру мертвого льва, причем шкуру давно уже осыпавшуюся, траченную молью и решительно никакой реальной опасности для них не представляющую. Пользуясь модным ныне словом, таргетирование неприятеля у молодых европейцев в высшей степени своеобразное. Их даже можно успокоить: если им суждено плохо кончить, то никак не коммунисты будут тому причиной.
Но если чисто шкурной прагматики, как правило, даже для недалеких людей доходчивой — "Хоть по складам умею, хоть плохо разбираю, а разберу, коль дело-то до петли доходит" — в антикоммунистической активности молодых европейцев нет ни малейшей, то какая-то логика на уровне базисных политических инстинктов у них все-таки есть.
Официальная европейская послевоенная идеология теоретически базировалась на принципе равноудаления как от крайне правых (нацизм), так и от крайне левых (коммунизм). В практике некоторых государств и некоторое время эту равноудаленность удавалось выдерживать, но в общем и целом превосходный, казалось бы, принцип оказался энергетически неустойчивым. В принципе можно поставить конус на вершину и в принципе можно разместить шарик на верхушке большой полусферы. Но устойчивым это состояние не назовешь, шарик обязательно куда-нибудь скатится.
В мирные — как сегодня выясняется — времена холодной войны европейский шарик все больше скатывался влево. И коммунизм, конечно же, неприемлем, но нацизм неприемлем в куда большей степени. На героизацию коммунизма смотрели сквозь пальцы, а вот на героизацию нацизма — не совсем. Портрет Че Гевары (а равно Ленина и Сталина) годится в качестве предмета китча, а портрет Гитлера (или Бандеры) — не годится. Так было, но теперь это прошло.
По крайней мере, в молодых европейских демократиях шарик теперь катится вправо. Шествие в честь легионеров СС есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства, тогда как торговля коммунистической символикой — на то есть карающий меч демократического закона. "Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше". Опять же всегда приятно ощущать себя не местечковым нацистом, мини-фюрером размером с таракана, а героическим борцом с гидрой коммунизма. Тем более что такая борьба не только героична, но и абсолютно безопасна.
Зрелище не самое аппетитное, Старой Европе, может, и не очень понравится, но ведь на то и свободные СМИ, чтобы в нужном случае глаза закрыть и ничего не видеть.
