Елена Супонина, политический обозреватель, востоковед – специально для РИА Новости.
Смерть в субботу 11 января 2014 года израильского политика Ариэля Шарона – не совсем тот случай, когда о покойниках либо хорошо, либо ничего. Он пролежал в коме после инсульта ровно семь лет, но и за это время его пребывания между жизнью и смертью не остыли те горячие чувства, что он всегда вызывал своей деятельностью и, удивительно, бездеятельностью тоже.
Были и такие, кого он раздражал даже своим нежеланием уходить на вечный покой с больничной койки. Некоторые критиковали его родственников и врачей за то, что те не отключают поддерживающие его аппараты. Кто-то подсчитывал, во сколько это обходится. Кто-то откровенно желал его смерти. Но даже те, кто его ненавидел, не смели его презирать и уж тем более не могли не замечать его грузной фигуры.
Ариэль Шарон прочно занял свое место в ряду тех, кто делал историю государства Израиль с его основания. Последствия принятых им когда-то решений еще долго будут влиять на развитие событий на Ближнем Востоке.
Поговаривали, что болезнь его – это не столько следствие возраста, букета болезней и бычьего аппетита, помноженных на опасности боевых действий и неврозы политических баталий, сколько воздействие мистического наговора иудейских каббалистов. Они якобы прочитали на него заговор в отместку за вывод еврейских поселений из сектора Газа в 2005 году. Шептались, что если Шарон не умрет, то тогда Господь поразит того, кто наслал порчу, посчитав ее незаслуженной и несправедливой.
Но и сам Всевышний, взвешивая все "за" и "против", будто впал в замешательство. Ариэль Шарон умирал с января 2006 года, причем в отставку с поста премьер-министра он умудрился уйти уже после того, как впал в бессознательное состояние. Шарон перестал руководить Израилем 11 апреля 2006 года, когда истекли положенные по закону сто дней его непрерывной нетрудоспособности. На тот момент ему было 78, сейчас он скончался в 85.
В свое время возраст не помешал ему выиграть парламентские выборы 2001 года, и затем (тоже досрочные) выборы 2003 года. В феврале 2001 года Шарону было 72, а его основной противник Эхуд Барак был на 13 лет его моложе, но проиграл.
Русскоязычные израильтяне, горой тогда стоявшие за Шарона, зло шутили, что Эхуд Барак, невысокий ростом и чем-то похожий на Наполеона — это, мол, "ну почти как Наполеон, да только без яиц" (настоящий Наполеон, по аналогии с рецептом приготовления известного в России торта, конечно, должен быть с яйцами). В этом был намек на частую нерешительность этого политика и его миролюбивый настрой по отношению к арабам.
Шарон чем-чем, но слабостью духа не грешил. Он всегда был смелым до отчаяния и упертым до механичности Бульдозера, с которым его иногда сравнивали.
Так что израильтяне получили, как и хотели, решительного премьера. Автор этих строк провела в феврале 2001 года много времени в предвыборном штабе Шарона, и мне запомнилось это ликование с тостами и традиционным "лехаим". Кто-то при этом добавлял, что за Шарона агитировал, в частности, композитор Шаинский, ведь Арик (как нежно называли Ариэля поклонники) "очень любил русскую музыку".
Чуть позже сам Шарон, который был популярен тогда на "русской улице" Израиля, рассказывал мне и нескольким другим журналистам из России, что его отец родился в Бресте, а мать – в местечке под Могилевом.
Он делал вид, что знает русский, и он отчасти понимал язык, но сказать мог лишь несколько фраз. Так что одну из своих биографических заготовок он произнес на иврите, а я записала ее: "Я не дипломат, а солдат и фермер. То есть человек прямой и всегда говорю без обиняков. К тому же понимаю русский. Мои родители жили глубоко бедно, у нас не было башмаков, зато на полках было полно русской классики".
Генерал Шарон находил отдохновение в труде крестьянина на своей ферме в районе пустыни Негев. С животными, возможно, он был добрее, нежели нередко с людьми.
Фотографии Шарона с забинтованной головой, склонившегося над полевой картой, обошли весь мир. А его критика руководства Израиля, которое допустило в начале той войны грубые просчеты, была прямолинейной и непривычной.
Позже в 2001 году он сумел преподнести себя избирателям еще и как сентиментального семьянина, не только отца, но и деда, внуки-близнецы которого как раз накануне выборов прошли обряд обрезания.
Его страшная личная драма – когда почти один за другим ушли из жизни маленький сын, один из троих, и горячо любимая супруга – вызывала сочувствие. Жена погибла в автокатастрофе, а малыш, и эту трагедию переживали как свою многие израильтяне, нашел отцовское оружие в доме и случайно выстрелил в себя. Позже Шарон женился на сестре жены, был ей предан, но и тут его постигло несчастье – она заболела и умерла от рака. В одном из интервью Шарон как-то сказал, что очень любит фильмы о любви.
Сторонники Шарона умилялись этим и долго еще радовались, пока он направлял свою отчаянную решимость на арабов. Незадолго до того, как стать премьером, 28 сентября 2000 года, он прошелся по Храмовой горе в Иерусалиме вокруг мечети, чем намеренно вызвал гнев мусульман, тем самым сорвал мирные переговоры, спровоцировал восстание в Палестине и досрочные парламентские выборы в Израиле, на которых и победил.
Шарон возобновил практику ликвидации палестинских активистов, причем не только боевиков, но и политических лидеров. Недаром сейчас Исламское движение сопротивления (ХАМАС) назвало "историческим событием" смерть "преступника Шарона".
Он направил подразделения в палестинский административный центр Рамаллу, чтобы они, несмотря на выступления международного сообщества, разрушили штаб-квартиру палестинского лидера Ясира Арафата. За это и многое другое его, например, критиковал Евгений Примаков, о чем мы не раз с ним беседовали.
Шарон регулярно посылал бульдозеры, чтобы они ровняли с землей дома тех палестинцев, чьи близкие были уличены в нападениях на израильтян. Правозащитники, в том числе из международных организаций, и теперь сокрушаются о смерти Шарона лишь потому, что он избежал международного суда за те преступления, которые, как они считают, он совершил в 1982 году в Ливане.
Будучи министром обороны, он ввел израильские войска в Ливан, причем, вопреки убежденности премьера Израиля Менахема Бегина о необходимости ограниченной операции, дошел почти до Бейрута. А в Ливане шла гражданская война, и в ходе разборок отряды ливанских христиан вошли в палестинские лагеря беженцев Сабра и Шатила, перерезав и перестреляв там несколько сот жителей, включая детей и женщин.
Многие считают, что это произошло при попустительстве израильских военных. Шарон оправдывался тем, что не ожидал такой жесткой реакции ливанцев на убийство президента Ливана Башира Жмайеля, в чем были заподозрены палестинцы и сирийцы.
Впрочем, израильтяне в большинстве своем как раз и выбрали Ариэля Шарона за жесткость его позиции. Но некоторые впали в уныние, когда он с такой же смелостью стал отстаивать идею размежевания с палестинцами, предложив вывести еврейских поселенцев из сектора Газа.
Среди таких поселенцев было много русскоязычных. Возроптали те, кто считал покидаемую землю священной для иудеев и вообще форпостом израильтян в арабском окружении.
Шарон так понимал свой долг перед Израилем. И к тому же он имел опыт усмирения сограждан. Еще в 1979 году, когда он занимал одну из министерских должностей, на его плечи легла задача вывода еврейских поселенцев из египетского Синая после того, как Израиль и Египет подписали мирные соглашения. В ход были пущены как денежные компенсации, так и бульдозеры. Дома еврейских поселенцев на Синае были разрушены самими же израильтянами.
Летом и осенью 2005 года в секторе Газа и в еще нескольких поселениях на Западном берегу реки Иордан происходило то же самое. Было объявлено, что каждой семье, добровольно согласившейся покинуть нажитые места, выплатят 400 тысяч долларов. Было уничтожено более 20 поселений, в которых проживало около восьми тысяч человек. Эти люди и теперь изливают свою злобу на Шарона. На их взгляд, он грубо и безапелляционно попрал их права и веру солдатским сапогом, а в результате так и не обеспечил мира в этом районе.
Арабы его не любили, из евреев кто-то обожал или просто уважал, а кто-то искренне ненавидел; были и такие, кто переходил от любви к смертельной ненависти и наоборот.
Президент России Владимир Путин в субботу в телеграмме соболезнования израильскому руководству отметил, например, "высокий авторитет Ариэля Шарона на международной арене".
Отношения между Израилем и Россией хорошо развивались, если не считать периода охлаждения в 2004 году, когда израильский премьер слишком часто поднимал вопрос об "арестованных в России бизнесменах, евреях по национальности", а Москва поддерживала осуждающие Израиль резолюции в Совбезе ООН, да еще грозила продать современные вооружения Ирану и Сирии.
Оценки деятельности Шарона, однако, спорны и противоречивы. Единственное, что никогда не вызывало сомнений – так это размах и дерзость его планов, вкупе с силой решимости их реализовать. Уж если что Шарон задумывал, то он наверняка делал, несмотря на политические риски и издержки для репутации.
По масштабу личности и значимости совершенного с Шароном не может сравниться почти никто из ныне действующих израильских политиков, пожалуй, только президент Шимон Перес. А так ни нынешний премьер Биньямин Нетаньяху, ни даже известный русскоязычный политик Авигдор Либерман – никто не обладает такой харизмой и умением воздействовать на окружающих.
Уходит старое поколение ярких израильских лидеров. Тех, чья молодость пришлась на период после второй мировой войны, тех, кто застал то время, когда на картах еще не было государства Израиль. "Последний лев Иудеи", — так назвал сейчас Шарона один из авторов израильского журнала "Тауэр".
Ариэль Шарон – это ярчайший представитель самой значимой и блестящей эпохи в истории Израиля, со всеми ее противоречиями и перипетиями. Это был период побед и поражений, но побед чаще, чем поражений. Это была эпоха становления. И у нее были вот такие лидеры, нравится это кому-то или нет. Но это уже история.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
