Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Скончавшийся в возрасте 95 лет в Южной Африке Нельсон Мандела – отнюдь не последний доживший до наших дней человек с почетным титулом "отец нации". Жив, например, создатель чуда по имени Сингапур, Ли Куан Ю – ему 90 лет. Но Мандела – случай особый.
Трудно быть нацией
Но пришла эпоха освобождения колоний, и в мире сразу оказалось очень много новых наций. Или очень много желающих нацией стать. И штука в том, что у некоторых – как, например, у Ли Куан Ю – получилось, вопреки всему. У многих, в том числе именно в Африке, получилось плохо.
В Южной Африке – благодаря Манделе – все вышло не то чтобы хорошо, но намного лучше, чем могло бы.
ЮАР, где создание нации пришлось не на классические 50-60 годы, а почти на наше время, на 90-е, – особый случай. И главная заслуга первого черного президента Южной Африки в том, что он дал миру неплохой урок пользы терпимости в национальном строительстве. Даже если эта самая терпимость срабатывает – как в случае с созданием новой ЮАР – дай бог если наполовину.
ЮАР была британской колонией до 1961 года. Того самого года, когда британские и прочие колониалисты десятками спускали свои флаги на всех континентах и передавали власть местным жителям.
Эти люди и удерживали власть белого меньшинства в ЮАР вплоть до 1994 года. То есть до прихода к власти Нельсона Манделы.
Человеческий материал
Представим себе положение нового 76-летнего (тогда) президента, человека, который боролся за права черных собратьев в своей стране ровно полвека. И из этих 50 лет 26 он провел в тюрьме строгого режима.
Ему нужно было обеспечить экономический рост – да попросту выживание страны – и равенство белых с черными (и цветными). Но дело в том, что это были две взаимоисключающие задачи.
Дело было не в разных законах для разных рас, а куда хуже. Черные в ЮАР были, с одной стороны, как русские после 1991 года в Латвии – не имели гражданства. Но вдобавок не могли получать того же образования и медицинского обслуживания, что и белые. Не могли выйти на улицу после наступления темноты, не могли заключать брак с человеком другой расы. И занимать некоторые чувствительные для экономики рабочие места.
Все это было закреплено законами. Которые внешний мир осуждал, но не более того.
Проблема – для президента Манделы – была прежде всего в том, что если бы белые в один прекрасный миг улетучились со своей южноафриканской земли, страна бы обрушилась.
Черное население было просто не готово брать ее в свои руки. Кстати, мы это наблюдали в разных странах Африки: коллапс, несостоявшиеся государства и нации. До сих пор наблюдаем. А ЮАР, наоборот, самая сильная экономика континента, африканский лидер.
Не природные ресурсы, а человеческий материал составляет главную проблему для "отцов нации". Приведенный выше пример Сингапура, тоже когда-то британского, не случаен. Население этой страны состояло и состоит из выходцев из Китая и Индии, плюс немножко коренных малайцев. Плюс проблема образования. В ЮАР все не лучше, а хуже.
То, что принадлежащие к разным племенам и говорящие на разных языках черные жители ЮАР были (и остаются) далеко не ангелами – в том числе из-за наследия апартеида – сам Мандела знал лучше других. На примере собственной жены.
В течение всего срока его президентства шли расследования и судебные процессы над Винни Манделой, которая, как выяснилось, создала себе в дни борьбы за свободу банду телохранителей и однажды лично участвовала в убийстве этой бандой "предателя". Убийство осталось недоказанным, но Винни отсидела 5 лет за 25 краж и случаев мошенничества. Муж с ней развелся.
Кстати, она жива, остается членом национального исполнительного комитета Африканского национального конгресса, очень популярна, иногда именуется "матерью нации".
Но есть другая страна, чисто случайно играющая роль контрольного опыта для ЮАР. Это близнец ЮАР, бывшая Южная Родезия – Зимбабве.
Тамошние белые также отказались поначалу деколонизоваться, но потом, после долгого и сложного процесса, страна пришла в 1980 году примерно туда же, куда позже и ЮАР – к власти черного большинства во главе с Робертом Мугабе.
Так вот, Мугабе – совсем не Мандела. Его ответом на собственную неспособность сделать что-то с экономикой были грабежи белых, особенно фермеров: что-то не получается – вали на "колониалистов" и отбирай у них собственность.
В результате очень хорошо видно, в чем разница между африканской катастрофой когда-то цветущей Зимбабве и относительно благополучной ЮАР.
То же, но постепенно
Мандела очень увлекался примером Махатмы Ганди, с его ненасилием. Хотя несколько раз объяснял, что иной раз без насилия – никак. Но плавный переход власти и очень постепенная эволюция страны – его заслуга. Он выступал за это до своего президентства и после. И иногда чего-то добивался.
Белые не грузились сотнями на теплоходы. Они постепенно отдавали позиции другим расам. А что-то и сохраняли. Без революций. Медленно.
Кстати, Мандела был одним из тех, кто получил Нобелевскую премию мира действительно за мир. Правда, внутренний. Правда, он разделил ее с лидером белого меньшинства – Фредериком де Клерком. Причем случилось это в 1993 году, за год до того, как Мандела выиграл выборы и стал президентом: за умение вести диалог. А уже потом оправдал эту награду еще и на посту "отца нации".
Так или иначе, то была замечательная личность XX века, которая оставила хорошее наследство еще и нашей эпохе.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
