КРАСНОЯРСК, 31 окт — РИА Новости. Красноярский писатель Александр Григоренко в этом году стал номинантом престижной литературной премии "НОС" ("Новая словесность") с книгой "Ильгет. Три имени судьбы". Корреспондент РИА Новости Антон Андреев встретился с писателем и расспросил его о новой книге и о том, насколько прибылен труд провинциального литератора.
— Премия одна из самых престижных. Естественно, как всякий человек, занявшийся написанием книг, я отношусь к литературным премиям с уважением. То, что вошел в число номинантов, стало неожиданностью, и, конечно, приятной.
Хотя если сравнить впечатления, то, может быть, это не тот "сердечный удар", который испытал в прошлом году с первой своей книгой "Мэбэт" (псевдоэвенкийский эпос — Прим. ред.), когда попал в короткий список "Большой книги".
А вообще, когда пишешь, не надо думать ни о каких премиях. Когда делаешь какой-то текст, особенно требующий длительной работы, меньше всего надо желать понравиться кому-то. Надо рассказывать историю и выжимать из нее максимум драматизма. Грубо говоря, чтобы ты сам от нее заплакал.
Если все это есть, если ты выложился по полной, остальное придет. Хотя у книжек бывает разная судьба — и у хороших, и у не очень….
- О чем книга "Ильгет"?
— Вопрос вот в чем. Замысел этой книги возник раньше, чем "Мэбэт", в 2005-2006 годах. Вернее, появился рассказик небольшой, который я сам для себя написал, о судьбе двух несчастных маленьких мальчиков, которые узнали, что их отец и мать не родные им, что они были захвачены врагами.
Но у нее оказалась удачная судьба, и у меня тут же что-то между лопатками зачесалось, и я сел писать вторую книгу.
Трудно сказать, о чем книга. Она о двух мальчиках из северного народа кето, усыновленных человеком, который хотел сделать из них послушных сыновей и воинов, но оказалось, что у них совсем другая кровь, другая судьба.
А потом персонажи проваливаются из почти легендарного в историческое пространство, в 1218 год, когда происходит нашествие монголов на Енисей, и один из мальчиков идет с войском завоевателей в Самарканд, штурмует города вместе с монголами.
Но главное в том, что, вспоминая этот путь, он хочет разобраться в загадке своей жизни, понять связь событий, происходивших в "пределах его видимости", и, казалось бы, на совсем другом краю земли.
— Я постарался максимум действия придать сюжету. Фэнтези или нет, не знаю. Определять жанр это, скорее, профессиональное дело критиков.
Но, во всяком случае, в отличие от "Мэбэта", который вне времени и определенного пространства, в "Ильгете" есть вполне реальная география, реальные исторические события. Повествование идет от первого лица и чем-то похоже на то, что в кино называют "субъективной камерой".
- Книге предшествовала работа с историческими документами?
— Да, конечно. Я искал источники, но дело в том, что поход монголов на Енисей описан очень фрагментарно и очень слабо. Есть несколько фрагментов в монгольско-китайских источниках, немного в арабских. А вот поход монголов в Среднюю Азию описан в источниках намного подробнее.
- И все-таки как возник замысел этой книги?
Но меня всегда интересовал вопрос — как устроена судьба. Интересует он, конечно, многих, но я знаю только одно исследование на эту тему: есть книга у Юрия Арабова "Механика судеб", где он на примере биографий Пушкина, Гоголя и Наполеона пытается исследовать, есть ли некая драматургия в божественном замысле, в том, что происходит с нами, случайно это или нет.
Ответа я, конечно же, не знаю, но сама попытка понять это и представляет собой некое религиозное осмысление, движение к Богу. В своей книге я пытался выразить то же самое.
- Почему в центре повествования именно кеты? Бывали у них?
— Нет, не был. Это трудно объяснить, но я подумал, что те вещи, о которых мне хотелось бы сказать, их можно показать на примере персонажей, помещенных в ту реальность, которая нам мало знакома, которая очень похожа на сказочную, но, тем не менее, существует. Ведь жизнь северных народов очень архаична и по своей сути не меняется многие века.
— Я для себя их определяю как дилогию, хотя персонажи и разные. Книги объединяет тема тайги, тема поиска "механизма" судьбы.
- С премией "Большая книга" в прошлом году не повезло, рассчитываете в этом году на победу в "НОС"? С книгами конкурентов ознакомились?
— Категорически не согласен, что с "Большой книгой" не повезло. Насчет того, рассчитываю или нет, я, честно говоря, не хочу распространяться. Это пусть решают другие люди, здесь не надо чего-то загадывать. А что касается конкурентов, то могу сказать, что я очень плохой читатель. Одновременно писать самому, сочинять для газеты, где я работаю, и следить за литературными новинками не получается.
Изучение литературного процесса — это отдельное специальное занятие, потому что книг очень много. Я удивляюсь, как некоторые заинтересованные читатели могут быть досконально знакомы со всем, что происходит в литературном мире, читают все новинки. А я вот так устроен, что я лучше перечитаю книжку, которую читал 20 лет назад, и она даст мне намного больше, при всем уважении к современным авторам.
- После того, как в прошлом году вы уже побывали финалистом "Большой книги", это как-то повлияло на вашу работу?
— Да, стали воспринимать всерьез, потому что попасть в короткий список уже дело серьезное. Естественно, издатели интересуются, что я могу еще предложить, пишут письма. Но чемодана рукописей у меня нет, хотя тексты писал всю жизнь, и первая моя повесть вышла раньше, чем первая статья в газете — в конце 1980-х.
- В Красноярске вы больше известны как журналист, насколько просто совмещать новостную журналистику и работу над книгами?
— Совмещать приходится многим, насколько я знаю. Зарабатывать литературой получается, по большому счету, у единиц. Тиражи обоих моих книг — по три тысячи экземпляров, а чтобы заработать, нужно, мягко говоря, побольше. Хотя не знаю, как все сложится в будущем. А пока надо успевать делать и то, и другое.
Когда я писал "Ильгет", работал без праздников и выходных. Но это было здорово. Когда человек видит цель и чувствует, что все может получиться, то есть смысл упереться рогом. Потому что главное для человека — осмысленность.
Я слышал историю, как фашисты в концлагере ставили психологический эксперимент над заключенными: одни зэки таскали камни, чтобы складывать стену, другие — просто из кучи в кучу. И вот среди этих вторых смертность была выше, потому что это была работа не только тяжкая, но еще и бессмысленная. А когда появляется смысл, пусть даже в такой извращенной форме, человек способен выживать.
- Работа в журналистике помогает искать типажи для книг? Может быть, списываете персонажей с современных политиков или еще что-то?
— Специально ничего не списываю, но, сопоставляя многое, понимаешь, что в глубинном смысле, например, желание завоевать мир имеет одну природу во все времена. Человек хочет овладеть миром из страха перед ним. Он боится всего, что не приручено, что непослушно, что живет своей волей.
- В одном интервью вы сказали, что считаете себя не писателем, а просто автором одной книги. Со второй книгой ваше отношение к себе в творчестве изменилось?
- Какие цели ставите перед собой как писатель? Что из этого уже достигнуто, что — нет?
— Цели самые обыкновенные — писать побольше и поинтереснее. Но это уже вопросы производственные. Хочется, чтоб везде любили и везде пускали, как говорил Высоцкий. Самое главное, я уже доказал себе, что я что-то могу. После первой книги был не уверен, но вторая — это, как говорил чукча из анекдота, тенденция, однако.
- О чем будет следующая книга, уже готов замысел? Вновь о тайге?
— Пока не готов сказать. Но однозначно тему тайги я для себя закончил, больше сказать по этому поводу вряд ли что смогу.
