Валерий Федоров, генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ).
Кто такие россияне в XXI веке? Что их объединяет и заставляет двигаться вместе в одном направлении? Есть ли у них общее будущее — и если да, то каково оно? Идентичность — понятие столь же комплексное и нечеткое, как и "общество", "культура", "порядок" и другие. Дискуссии вокруг определения идентичности идут давно и продолжатся еще долго. Ясно одно: без анализа идентичности мы не сможем ответить ни на один из поставленных выше вопросов.
Вопросы эти будут рассматриваться ведущими мыслителями, интеллектуалами на предстоящем юбилейном саммите Валдайского международного дискуссионного клуба, который состоится в России в сентябре этого года. А пока — время "проложить путь" к этим дискуссиям, для чего хотел бы предложить несколько, на мой взгляд, важных пунктов.
Во-первых, идентичность не создается раз и навсегда, она постоянно меняется в рамках процесса социальных трансформаций и взаимодействий.
Во-вторых, мы несем сегодня целый "портфель идентичностей", которые могут и совмещаться и не совмещаться друг с другом. Один и тот же человек, находясь, скажем, в отдаленном районе Татарстана, ассоциируется с жителем Казани; приезжая в Москву, он — "татарин"; в Берлине он — русский, а в Африке — белый.
В-третьих, идентичность обычно слабеет в периоды мира и укрепляется (либо, наоборот, распадается) в периоды кризисов, конфликтов и войн. Война за независимость создала американскую идентичность, Великая Отечественная война укрепила советскую идентичность, войны в Чечне и в Осетии дали мощные импульсы для дискуссий о современной российской идентичности.
Современная российская идентичность включает следующие измерения: национальная идентичность, территориальная идентичность, религиозная идентичность и, наконец, идеологическая, или политическая идентичность.
Национальная идентичность
В советский период на смену прежней имперской приходит интернациональная советская идентичность. Хотя в рамках СССР и существовала Российская республика, она не обладала важнейшими признаками и атрибутами государственности.
Распад СССР имел одной из своих причин пробуждение национального самосознания россиян. Но, едва родившись, новое государство — Российская Федерация — оказалось поставлено перед проблемой: является ли оно правопреемницей и законной наследницей СССР или Российской империи? Или же это совершенно новое государство? Спор по этому поводу продолжается до сих пор.
Неосоветский подход рассматривает нынешнюю Россию как "Советский Союз без идеологии" и требует в той или иной форме восстановить СССР. На политической сцене это мировоззрение в основном представляет Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ).
Другой подход рассматривает Россию как многонациональное государство в нынешних границах и как правопреемницу Российской империи и СССР. Необходимости в территориальном расширении сегодня нет, но своя собственная территория, включая нерусские регионы, считается священной и неразделимой. В соответствии с этим подходом, Россия также имеет преимущественные интересы и даже миссию на территории бывшего СССР. Поэтому она должна, с одной стороны, стараться разными способами интегрировать это пространство, а с другой, защищать права своих соотечественников, живущих в новых независимых государствах. Этот подход разделяется большинством россиян и провозглашен президентом Путиным и партией "Единая Россия".
Третий подход утверждает, что Россия — это государство русских, что имперское и советское прошлое — равно трагические страницы истории, которые нужно закрыть. Вместо этого желательно воссоединение населенных русскими земель, таких, как Крым, Северный Казахстан и др. В то же время часть территорий, прежде всего Северный Кавказ и особенно Чечню, лучше, наоборот, отдать.
Главным вызовом национальной идентичности россиян сегодня следует назвать вопрос о праве выходцев из трудоизбыточных республик Северного Кавказа, не теряя своего языка и веры, свободно переселяться в крупные мегаполисы и исконно русские области. Хотя юридически никаких препятствий этому нет, процесс внутренней миграции вызывает сильнейшее напряжение и ведет к усилению русских националистических настроений, включая самые экстремистские.
Территориальный аспект российской идентичности
На протяжении последних пяти столетий этот аспект является одним из важнейших. Территория Российской империи, а затем СССР, непрерывно расширялась, что привело к образованию крупнейшего на Земле государства, и эта особенность России давно стала предметом нашей гордости. Любая территориальная потеря воспринимается очень болезненно, поэтому распад СССР нанес тяжелейшую травму российскому самосознанию еще и с этой точки зрения.
Война в Чечне продемонстрировала готовность России отстаивать эту ценность, не считаясь ни с какими жертвами. И хотя в отдельные моменты поражений идея согласиться с отделением Чечни приобретала популярность, именно восстановление российского контроля над этой республикой стало фундаментом беспрецедентной народной поддержки Путина в начале 2000-х годов.
Абсолютное большинство россиян считает сохранение территориальной целостности и единства России важнейшим элементом российской идентичности, важнейшим принципом, которым должна руководствоваться страна.
Третий аспект российской идентичности — религиозный
Сегодня более 80% россиян называют себя православными, а Русская православная церковь получила полугосударственный статус и имеет большое влияние на политику властей в значимых для нее сферах. Налицо российский вариант "симфонии", православного идеала сотрудничества мирской и священной власти, первосвященника и императора.
И тем не менее, престиж церкви в течение последних двух лет в обществе пошатнулся. Прежде всего, исчезло неофициальное табу на критику РПЦ, существовавшее на протяжении более чем двух десятилетий. Либеральная часть общества перешла в открытую оппозицию церкви.
На этом фоне даже забытый после крушения коммунизма атеизм постепенно возвращается на сцену. Но гораздо более опасна для РПЦ миссионерская активность неправославных христианских конфессий, прежде всего протестантских, а также распространение ислама за пределы его традиционного ареала обитания. Что самое важное, сила веры новообращенных протестантов и мусульман на порядок превосходит ту, которой располагают прихожане РПЦ
Таким образом, возвращение посткоммунистической России к православию носит сугубо поверхностный, ритуальный характер, реального воцерковления нации не произошло.
Но еще более опасный вызов православной составляющей российской идентичности — ее неспособность помочь моральному возрождению российского общества, в котором сегодня царят неуважение к праву, бытовая агрессия, отвращение к производительному труду, пренебрежение моралью, полное отсутствие взаимного сотрудничества и солидарности.
Идеологический аспект
Начиная со Средних веков, русское национальное самосознание формировалось на идее противопоставления другим, прежде всего Западу, и утверждало свои отличия от него как позитивные признаки.
Распад СССР заставил нас почувствовать себя неполноценной, неправильной страной, долгое время шедшей "не туда" и только теперь возвращающейся во всемирную семью "правильных" народов.
Но такой комплекс неполноценности — тяжкое бремя, и русские с радостью от него отказались, как только ужасы олигархического капитализма и интервенция НАТО в Югославии уничтожили наши иллюзии по поводу "прекрасного нового мира" демократии, рынка и дружбы с Западом. Образ Запада как модели для подражания оказался полностью дискредитирован уже к концу 1990-х годов. С приходом Путина на пост президента стартовал ускоренный поиск альтернативной модели, иных ценностей.
Сначала это было представление, что после ухода Ельцина "Россия встает с колен". Затем появился лозунг о России как "энергетической сверхдержаве". И, наконец, концепция "суверенной демократии" Владислава Суркова, которая утверждает, что Россия — это демократическое государство, но с собственной национальной спецификой, и никто из-за рубежа не вправе указывать нам, какую именно демократию и как нам нужно строить.
Естественных союзников, полагает твердое большинство, у России нет, и наша принадлежность к европейской цивилизации не означает общности нашей судьбы с Западной Европой и Америкой. Более молодая и образованная часть россиян по-прежнему тяготеет к Евросоюзу и даже хотела бы вступления в него России, но она — в меньшинстве. Большинство же хочет строить российское демократическое государство по-своему — и не ожидает из-за рубежа ни помощи, ни советов.
Общественный идеал современных россиян можно обрисовать так. Это независимое и влиятельное, авторитетное в мире государство. Это экономически высокоразвитая держава с достойным уровнем жизни, конкурентоспособной наукой и промышленностью. Многонациональная страна, где русский народ играет особую, центральную роль, но уважаются и защищаются права людей всех национальностей. Это страна с сильной центральной властью, возглавляемая президентом с широкими полномочиями. Это страна, где торжествует закон, и все перед ним равны. Страна восстановленной справедливости в отношениях людей друг с другом и с государством.
Отмечу, что в нашем общественном идеале отсутствуют такие ценности, как важность сменяемости власти на альтернативной основе; представление об оппозиции как важнейшем институте политической системы; ценность разделения властей и, тем более, их соперничества; идея парламента, партий и представительной демократии вообще; ценность прав меньшинств и, в значительной степени, прав человека в целом; ценность открытости миру, который воспринимается скорее как источник угроз, а не возможностей.
Все вышесказанное и есть важнейшие вызовы российской идентичности, на которые стране предстоит найти ответ, если она хочет достигнуть национальных целей — достойной жизни, общественной справедливости и уважения к России в мире.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
