В Америке вновь разыгрывается рождественская мистерия — менее чем за три недели до Нового года fiscal cliff нависает над американской экономикой, грозя ввергнуть ее если не в дефолт, то в новую рецессию.
Прошлогодняя драма, когда республиканцы и демократы едва не за несколько минут до наступления "часа икс" договорились о потолке заимствований и предотвратили дефолт, возвращается вторым актом.
Это было ожидаемо: в прошлый раз политики договорились не столько по сущностным вопросам, сколько договорились договориться. И определили "дэдлайн" — 1 января 2013 года. Еще тогда раздавались комментарии, что проблема отложена на после президентских выборов и кто бы ни победил, решить ее по существу будет непросто.
Свыше 1 триллиона долларов нужно убрать из расходной части американского бюджета в следующее десятилетие либо вновь увеличивать предел внешних заимствований. Что, однако, по мнению всех американских политиков, лишь отодвигает проблему. Да, было бы заманчиво воспользоваться тяжелой экономической ситуацией в мире, на фоне которой США выглядят совсем недурно (т.е. вкладываться в американские бонды в любом случае надежнее, чем, например, во многие европейские). Но это не решит проблем собственно американской бюджетной системы.
В чем вопрос? Если президент и конгресс не достигают договоренности до нового года, вступает в силу автоматический механизм секвестра, к чему на всякий случай и готовится Пентагон. Если в режиме "ручной" договоренности оборонное ведомство вынуждено будет сократить расходы на 15-20 миллиардов в новом финансовом году, то в ситуации секвестра — на 50 с лишним.
Одновременно автоматически вступает в силу отмена налоговых каникул для обеспеченных категорий американцев. По расчетам, в этом случае семья должна будет "вынуть" из расходов 20-40 долларов в неделю, или от тысячи до двух с половиной в год. Выглядит не так уж трагично, но на деле, прогнозируют экономисты, обернется новым спадом экономики и деловой активности, поскольку — это мнение республиканцев — подрежет крылья прежде всего среднему классу и малому бизнесу. Иными словами, даже если политики не договорятся, 1 января катастрофы не произойдет, но к середине года рецессия может ощущаться вновь в полной мере.
Одна из устрашающих цифр — безработица возрастет до 9 с лишним процентов. Нельзя сказать, что между восемью с небольшим процентами, на которые экономика США вышла осенью, и девятью есть такая уж адская разница. Это скорее психологическая цифра, нежели экономическая. Понижение безработицы летом-осенью, кстати, сыграло на руку Бараку Обаме, став одним из достижений, которые сохранили ему на второй срок Белый дом.
Поскольку больше перспектива завоевания или потери Белого дома ему не грозит (в США — два срока и все; подряд или вразбивку, неважно), он может чувствовать себя более свободным в плане прессинга законодателей, не боясь пожертвовать и частью рейтинга.
Позиции Обамы сейчас действительно крепки, и даже республиканцы это признают. Многочисленные опросы общественного мнения показали: в случае провала переговоров почти половина американцев сочтет виновной республиканскую партию, и лишь треть назначит крайним Барака Обаму. Поэтому, говорят в окружении президента, он будет гнуть свою линию и не думать о компромиссах. Что, впрочем, понятно: это он в том году о них думал, а свежеизбранные конгрессмены, преимущественно консервативного толка, самовыражались столь активно, что это чуть не стоило стране дефолта, первого за 200 с лишним лет.
Терять Обаме еще есть что, но с другой стороны, он уже вошел в историю как реформатор системы здравоохранения и человек, прекративший две войны. Если он запустит еще и социальную реформу, это, конечно, добавит ему абзацев в учебниках истории, но именно в дискуссионном ключе. С момента появления соцрасходов в структуре мировых бюджетов они повсюду вызывают яростную полемику.
Где грань между социалистической уравниловкой и действительной защитой тех, кто не может защитить себя сам?
В США впервые о соцзащите задумался еще Рузвельт. Тот, первый, Теодор, в начале XX века, когда западный мир впервые начал думать об ужасах детского труда и чудовищных условиях жизни рабочих. Особенно тех, кто в силу возраста уже не был способен эффективно работать или кто обрекался на полуголодное существование, получив травму на производстве.
Но система социальной защиты как система была внедрена только Ф.Д. Рузвельтом. Позже, уже при Линдоне Джонсоне она обрастала новыми компонентами, появилось медицинское обслуживание для бедных и медицинское страхование для работающих, которое уже в нулевые годы включило в себя и широкий перечень лекарств.
Сегодня в Америке огромное число медикаментов (включая самые примитивные антибиотики) выдается только по рецептам. Можно много рассуждать о том, как это правильно, что люди не глотают всякую дрянь, занимаясь самолечением, но система имеет еще два аспекта. Лекарства по рецептам стоят намного дешевле, чем без рецептов, то есть людей и компании как бы все время побуждают оплачивать страховку (вопрос, что делать тем, у кого ее все же нет?). Это периодически вызывает бурные дискуссии, что должно входить в полис, и должны ли, скажем, работодатели платить за контрацептивы.
Второй аспект — все при деле: врачи, страховщики, фармацевтические компании. Поддерживается оборот, происходит переток финансовых средств. Тронь один компонент — просядут все. Как говорил историк, традиции в Америки таковы, что "это скорее демократия в поисках выгоды, чем демократия братства".
Система соцрасходов носит красивое название entitlement — официальное право. Пока работающих было много больше, чем неработающих, все эффективно работало. Однако с увеличением продолжительности жизни, ростом стоимости медицинских услуг и добавлением в нее новых компонентов, система стала терять эффективность и поглощать все больше бюджетных средств.
Дискуссия и разворачивается сегодня вокруг этих расходов: и демократы, и республиканцы сходятся на том, что "сокращение расходов в долгосрочной перспективе имеет смысл", тогда как автоматический секвестр не принесет ничего хорошего. Многие американцы против и огульного сокращения военных расходов (которые, кстати, оставаясь крупнейшими в мире, в процентном соотношении занимают в бюджете США меньшую долю, чем, скажем, во время войны во Вьетнаме). Хотя эксперты склонны считать, что верфей, заводов и пр., на которых делают разную военную технику, все же чересчур много раскидано по стране.
Республиканцы говорят о реформе социальных расходов и только на этих условиях могут обсуждать прекращение налоговых каникул для обеспеченных и вообще какие-либо налоговые инициативы. Хотя даже в этом случае, добавляют наблюдатели, им будет непросто. В отличие от Обамы многим законодателям через пару лет переизбираться, и тогда их сегодняшние уступки могут обернуться "пролетом" в конгресс или сенат.
И все же именно прямую договоренность между Обамой и лидером республиканского большинства в конгрессе Джоном Бейнером называют единственным способом достижения консенсуса. Они встречались в минувшее воскресенье, но до нового года результата все равно может не быть.
Трудно сказать, что есть ключевая помеха окончанию фискальной драмы. Поляризация ли избирателей, которая происходит в последние годы и, соответственно, сковывает народных избранников. Ситуация ли в самом республиканском электорате, который отказывается принимать новые реалии жизни, предпочитая консервативные идеалы 1980-х. А, может, это и неспособность самого Обамы говорить и договариваться.
Об этом вспоминали еще на стадии избирательной кампании. Американская политика — это не только пафосные речи перед публикой, но и тихие встречи с оппонентами за гольфом в загородных клубах, которые, как говорили, Обама не очень практикует. Но именно в таких форматах решаются величайшие проблемы мира.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
