АТОМОХОД "РОССИЯ", 17 сен – РИА Новости, Анна Юдина. Что такое дрейфующая станция "Северный полюс"?.. Почти для всех обывателей – что-то очень экзотическое, на грани фантастики. Особенно если учесть, что полярники живут и работают на ней целый год, находясь очень далеко от родных берегов. Между тем, зимовка для них – не просто романтика дальних странствий, а тяжелый каждодневный труд, о котором на большой земле знают непростительно мало.
Все репортажи читайте в сюжете: Арктическая экспедиция с участием корреспондента РИА в Петербурге >>
На часах четыре утра по Москве. Яркое солнце висит над горизонтом; разломы морского льда не белые, а ослепительно синие, небесно-голубые, и смотреть на снег становится практически невозможно. Впрочем, такая погода в этих краях – скорее редкость. Тяжелая громада ледокола удивительно плавно и тихонько приближается к краю льдины, на которой стоит станция. Старший помощник капитана (старпом) Анатолий Чистов наблюдает за подруливанием и швартовкой с нижней палубы, изредка что-то докладывая по рации.
Когда атомоход прижимается к льдине, экспедиционники выносят большой бур, матросы тащат пару бревен. Уже через несколько минут "Россию", ловко вставшую в большой трещине, "привяжут" на так называемые ледовые якоря. Во льду высверливается глубокое отверстие, туда вставляется бревно, с бака и кормы спускаются толстые, витые швартовые троса, которые накидываются на импровизированные деревянные "колья". Хоть ледокол и огромен по размеру, на таких аккуратных привязях держится очень хорошо. Постепенно он начинает дрейфовать вместе с льдиной и стоящей на ней станцией.
Домики на станции – обманчиво легкие и маленькие. Еще в советское время была разработана их конструкция, напоминающая складную коробку. Случись что, пойдет вал торосов, затрещит под ногами лед – домик можно в одночасье сдвинуть с места и на тракторе везти куда хочешь. Можно разобрать и сложить, можно поставить два домика бок о бок. В каждом домике печь на солярке, аккуратная дымовая труба, крошечное окошко. Все сделано для того, чтобы тепла терялось как можно меньше.
Своеобразный центр станции – это ДЭС (дизельная электростанция), вырабатывающая электричество. Два больших дизель-генератора работают по очереди, обеспечивая светом и энергией работу всей станционной техники и компьютеров. Еще один домик в центре импровизированного городка на льдине – кают-компания с камбузом. Все полярники собираются в ней не только на завтрак, обед и ужин, но и когда надо что-то обсудить, просто пообщаться. Свободные от вахт лепят пельмени, помогают чистить картошку.
От ДЭС и кают-компании, как лучики, расходятся маленькие "улочки" на станции. Рядом с домиком гидрографа – специальная лунка, сквозь которую он эхолотом "прощупывает" дно океана. Выпиливать ее в толще льда нередко помогает вся станция, поскольку эта задача не из легких.
"В этом году мне лунку подарили на день рождения, помогли ее сделать, - улыбается гидрограф СП-39 Дмитрий Волошко. – Жаль, что теперь она пропадет. Моему сменщику на новом месте придется все по новой обустраивать".
Расположение домиков в целом произвольное, единственное условие – равномерное распределение нагрузки на льдину и обязательное размещение бочек с топливом в разных местах, порой довольно далеко от станции. Бочки ставят на "сепарации" - настилают на снегу доски и выстраивают в ряды, чтобы легче было потом откатывать. Скапливать в одном месте топливо и вообще все ценные запасы нельзя по одной простой причине - если заторосит или оторвет кусок льдины, станция не должна остаться разом без топлива. От него напрямую зависит выживание людей в Арктике.
Вотчина метеорологов, как правило, находится рядом с домиком радиста, так как им приходится чаще всего передавать колоссальные объемы информации на большую землю. Вообще, метео всегда стоит чуть на отшибе, потому что недалеко от этого домика расположена площадка с различными приборами и датчиками для наблюдений. Воздействовать на это место надо по минимуму. Измеряют ученые все, что можно измерить – температуру, влажность, количество солнечной радиации, углекислого газа, толщины снега и воздействие на него солнечной радиации в летний период... Своеобразный символ станции – высокая метеорологическая антенна. Вообще, как только метеорологи передают первую метеосводку с дрейфующего льда на далекий берег – станция считается открытой.
Домик техника-инженера, как правило, стоит недалеко от ДЭС – чтобы идти было поменьше. Есть еще домик начальника станции, аэролога, врача, океанологов... Везде на большущих деревянных треногах натянуты провода, протоптаны тропинки, наезжены целые дороги на "Буране" и "Тайге" (вездеходах).
"Да, льдина ничего, хорошая у нас. Когда старую начало ломать в апреле, переехали на километр-полтора, здесь обустроились, – устало рассказывает начальник станции СП-39 Александр Ипатов. – Вон там кают-компания стояла, мы ее разобрали еще до вашего приезда".
Как правило, ледокол прибывает на станцию, когда уже все сложено и упаковано, половина домиков сдвинута с места и подтащена поближе к месту погрузки на борт, аппаратура бережно разложена по контейнерам, часть из которых пойдет в далекий Петербург, а часть отправится на новую станцию. А уж когда над станцией начинает работать вертолет, таская в серебристой полумгле "авоськи" с бочками или сами домики, маленький обжитый "поселок" быстро теряет свои очертания. Впереди – новое путешествие и новый дрейф протяженностью в год. Многие полярники уже не раз оставались на зимовку с небольшими перерывами на большой земле.
В условиях быстрого свертывания станции представление о быте полярников непосвященный человек может получить лишь косвенное. Но и этого достаточно, чтобы понять, как люди стараются наладить скромное, но не лишенное уюта существование в арктических просторах.
"У аэрологов цела оранжерея была, - рассказывает Дмитрий Волошко. – Огурцы, к сожалению, не плодоносили, зато шикарно разрослись. А вот крошечные помидоры были – не только красные, но и желтые!"
Правда, сам Дмитрий Павлович поскромничал и поначалу умолчал о своих "садово-огородных" талантах – у него в домике целый год в большой пластиковой бутыли жил... кактус, привыкший к суровым полярным условиям. Он теперь стоит на столе в моей каюте, пока я пишу эти строки. Таким подарком от полярников можно только гордиться.
И если бережно сохраненные помидоры увидеть удалось уже на ледоколе, то вот петрушку в маленьком лотке аэролог СП-39 Сергей Семенов мне вынес прямо на станции. Полярная петрушка – диво, да и только! Правда, ее до нашего приезда почти всю общипали, но на пробу осталось - необыкновенно вкусная и ароматная!
Есть на станции и животные – две мохнатые полярные лайки, Дик и его сын Арчи. У Дика разные глаза, и когда этот большой мохнатый пес серьезно смотрит на тебя в упор, то просто теряешься. Один глаз – темно-карий, второй – светло-голубой. Морда суровая, но характер добрый.
Его сын, голосистый и простоватый пес, бегает за работающими полярниками и тоскливо, жалобно лает. Для собак приход ледокола – всегда большой стресс, поскольку они уже провожали несколько станций и прекрасно знают, что их любимые, привычные спутники уедут на этой большой и пахнущей металлом штуке. Мужчины и сами искренне печалятся, оставляя обжитое за год место. Правда, виду не показывают, да и работы невпроворот. Грустить некогда.
В Арктике все воспринимается по-иному, гораздо острее – и роскошь настоящей дружбы, и надежность плеча рядом, и горечь расставания.
