ЛЕДОКОЛ "РОССИЯ", 11 сен – РИА Новости, Анна Юдина. Атомный ледокол "Россия" 8 сентября отправился из Мурманска в Арктику, чтобы забрать полярников с дрейфующей станции "Северный полюс-39" и высадить новую группу специалистов. На его борту, помимо экипажа, находится большая группа ученых Арктического и антарктического научно-исследовательского института. В число тех, кто отправился к "шапке" планеты, попал и корреспондент РИА Новости-Петербург.
Все атомные ледоколы живут вообще-то в Мурманске, который является портом приписки этих больших и красивых судов. Да и большинство моряков, работающих на атомоходах, - это мурманчане. Еще много петербуржцев, архангелогородцев. Есть и из других уголков России. Для них атомный ледокол является просто местом работы, как для многих из нас какой-нибудь офис на Лиговском проспекте. Но для любого пассажира, впервые попавшего в Арктику на борту ледокола, все предстает в другом свете и кажется очень необычным.
Атомный ледокол не похож своими очертаниями ни на одно судно торгового или военного флота. Это не танкер, не сухогруз, не буровая платформа и не научно-исследовательское судно. У него очень мощный, толстый корпус с слегка приподнятым, округлым носом; большая, тяжелая квадратная жилая надстройка, которая плотно "сидит" на корпусе; две характерные "рогатые" мачты, которые не спутаешь с мачтами других кораблей; и, наконец, сужающаяся корма, которая выглядит очень маленькой по сравнению с "туловищем" судна. Цвет корпуса – черный, цвет палуб – зеленый, цвет надстройки – ярко-красный с чуть рыжеватым оттенком.
Такая конструкция судна и даже его цвет не случайны. Атомоход напоминает большого крутобокого кита, прочно сидящего в воде, который может ловко и быстро двигаться во льдах. Его задача – ломать и "распихивать" корпусом лед, вести за собой нагруженные беспомощные суда, давая им чистую дорогу. Красно-черный цвет приметен среди белых просторов Арктики. Увидев ледокол издалека, его уже невозможно потерять из виду.
Как ледокол ломает лед? Процесс этот удивителен. Когда начинается сплошной ледовый панцирь - судно наваливаться на него и проламывает своей тяжестью. Форма корпуса позволяет разводить битый лед в стороны. Три мощных винта, от которых зеленоватая вода северных морей буквально кипит за кормой, позволяют оставлять широкий кильватерный след – ту самую дорогу чистой воды, по которой идут за ледоколом танкеры и сухогрузы. Кстати, винтам атомохода тяжелые льды не страшны. Есть даже особый прием, когда судно может идти задом наперед и крошить лед винтами. Это, правда, применяется редко.
Если атомоход утыкается в особо толстые льды, то дается задний ход (реверс). Судно разгоняется и снова наваливается на непокорную льдину, толщина которой может достигать двух метров. Правда, так "долбиться" и непродуктивно, и все-таки опасно. При наличии современных спутниковых систем и специалистов на борту моряки предпочитают обходить поля многолетних толстых льдов, разыскивая в таком панцире слабины и трещины.
Во всех внутренних помещениях ледокола тепло и уютно – вообще, это большой плавучий дом, в котором живут и работают более сотни моряков (обычно 105 или 107 человек). У каждого ледокола два экипажа, которые сменяют друг друга через каждые четыре месяца.
Как и на любом судне, у атомохода есть бак (передняя часть), корма (задняя часть), палуба рулевой рубки (или капитанский мостик), радиорубка, камбуз, кают-компания для командного состава и столовая для рядового состава. Есть центральный трап (большая винтовая лестница), есть мостики ("этажи" жилой надстройки). Внизу, в корпусе, расположена вся механическая часть – двигатели, генераторы, огромные, быстро вращающиеся гребные валы, которые крутят винты.
Экзотический круиз: до Северного полюса на атомоходе. Фотолента >>
Коридоры на ледоколе (особенно на нижних "этажах") – это целые тоннели с рядами жилых кают или служебных помещений, в которых без провожатого можно заблудиться. Чем выше к палубе рулевой рубки – тем меньше кают. На верхнем мостике, который на "России" называется третьим, расположена лишь каюта капитана, его дублера (или, как в нашем случае, начальника экспедиции), каюта связиста и еще пара кают, куда заселяются ответственные специалисты или важные гости.
Есть на атомоходе и особое место – центральный пост управления (ЦПУ). Именно ЦПУ называют сердцем атомного ледокола, потому что специалисты, сидящие там, ответственны за работу атомных реакторов, которых на ледоколах типа "Арктика" целых два. Именно они и дают судну небывалую силу для борьбы со льдами. Стопроцентная мощность ледокола – это 70 тысяч лошадиных сил. Обычно они, конечно, ходят не на полной мощности. На чистой воде – не более 30%, во льдах мощность увеличивается в зависимости от его толщины, а также скорости хода. Топливо расходуется понемногу, зарядки хватает лет на пять-шесть. Автономность по запасам питьевой воды не ограничена – на ледоколе работают опреснительные установки, производящие дистиллят неплохого качества.
Реакторы атомных ледоколов – предмет особой гордости отечественных конструкторов. Они работают в тяжелых условиях вибрации, сотрясений от ударов. Ледоколы, как рабочие лошади, постоянно бегают по трассам Северного морского пути, обеспечивая практически круглогодичную навигацию. В таких условиях износ техники особенно велик, однако "бабушка" атомного ледокольного флота, легендарная "Арктика" отработала во льдах 33 года и до сих пор является эталоном "ледокольного качества". Запас надежности ее механизмов был поистине исполинским. Наша "Россия", оставляющая сейчас милю за милей, трудится уже 27 лет.
Страшно ли на атомном ледоколе из-за радиации? Конечно, нет. Атомоходы так часто и тщательно проверяют все возможные комиссии, службы надзора и контроля, что уже как-то скучно становится бегать по борту с дозиметром и ловить несуществующие превышения радиационного уровня. Об этом как-то сразу же забываешь, особенно если, идя по палубе, видишь по левому борту съеденные туманом, поистине фантастические мысы архипелага Земля Франца-Иосифа, фонтаны из китовых спин и их мелькающие черные хвосты в серой воде.
Ледоколы ходят по заповедным, очень чистым краям уже много десятилетий. Их безопасность – это не только безопасность людей, работающих на борту, но и гарантия для хрупкой арктической природы.
