МОСКВА, 27 июл - РИА Новости, Анна Банасюкевич. Шестьдесят шестой театральный фестиваль в Авиньоне, который завершается в субботу, собрал в своей программе документальные опыты, философские спектакли, перформансы и на три недели превратил маленький средневековый город в Провансе в театральную столицу мира.
Авиньонский фестиваль был создан в 1947 году режиссером и реформатором французского театра Жаном Виларом. Во дворе Папского дворца он организовал Неделю драматического искусства, положившую начало фестивалю, где спектакли проходят под открытым небом. Особенностью форума является то, что на нем не присуждаются ни премии, ни звания.
Арт-директором, сформировавшим программу нынешнего смотра, стал режиссер Саймон Макберни - основатель знаменитого театра "Комплисите". Основная программа, представленная такими громкими в театральном мире именами, как Ромео Кастеллуччи, Томас Остермайер, Кристоф Марталер, Жозеф Надж, Кэтти Митчелл, состояла из 37 спектаклей, плюс еще около десяти в дополнительных проектах.
Помимо этого, в рамках смотра проходили встречи, лекции, концерты и выставки. Впервые в Авиньон привезли знаменитую Софи Калль - французскую художницу, делающую искусство из своей жизни. Гости фестиваля смогли увидеть ее выставку "Рашель, Моник", рассказывающую о том, как умирала мать Софи.
На самой известной площадке Авиньона во дворе Папского дворца в этом году показали три спекталя, в частности тот, которым открылся фестиваль - "Мастера и Маргариту" Саймона Макберни. Английский режиссер, упростив социально-политические реалии романа, сосредоточился на проблеме дуализма добра и зла и на параллелях между библейской историей и судьбой Мастера. В его спектакле Воланд оборачивается то Мастером, то Иешуа, а Иван Бездомный зарифмован с Левием Матфеем - как и первый библейский хроникер, советский неудавшийся поэт остается на земле, чтобы записать историю Мастера. Поразив публику Авиньона спецэффектами - чего стоит один видео-полет Маргариты - Макберни не удержался от излишнего мелодраматизма и окарикатуривания свиты Воланда.
Программа OFF
Программа Off отвечает потребностям в творческом выражении многочисленных французских и иностранных театральных коллективов, абсолютно независима в своей организации от Авиньонского фестиваля. Она не предполагает художественного отбора и руководства, в отличие от основной, где арт-директор составляет театральную карту мира и на основе своего опыта, своих идей определяет в целом программу фестиваля.
Маленькие труппы, съехавшиеся в Авиньон со всех уголков мира, шествуют по улицам, разыгрывают сценки, зазывают гуляющую публику в театры. Авиньон в июле превращается в гигантскую афишную тумбу в несколько этажей.
В этом году неофициальная программа собрала около тысячи спектаклей, которые артисты играли каждый день с раннего утра до позднего вечера на 117 площадках города и его окрестностей.
География Off-Авиньона обширна - здесь и Германия, и Италия, и Испания, и США. Есть даже труппы из Китая, Камеруна и Индии. Россия в программе не представлена, правда, в одном из спектаклей занята Мириам Сехон, актриса труппы "Студии театрального искусства" Сергея Женовача. На фестивале она играет в спектакле Maiakovsky, Elsa, Aragon. Il se sont rencontre a Paris ("Маяковский, Эльза, Арагон. Они встретились в Париже").
Частные театральные компании выбирают, в основном, современные пьесы, зачастую бульварного характера, и драматургию XX века. Среди классики - неизменный Шекспир, которого, впрочем, французы продолжают, как и пару веков назад, играть в адаптациях, по традиции склоняя трагедию к мелодраме. Из русских авторов играют Достоевского и, предсказуемо, Чехова.
Авиньонский фестиваль: герои Шекспира и бесстрашные волонтеры >>
Документальный вопрос, провокации и удачи
Особой темой Авиньона-2012 стал вопрос о документальном театре - так или иначе, в предпремьерных интервью этого вопроса касались многие режиссеры, в программе фестиваля отвели даже специальное время для дискуссии.
В этом отношении интересен спектакль ливанских режиссеров "33 оборота и несколько секунд". Лина Сане и Раби Мруе обошлись без актеров, своего погибшего героя - правозащитника-самоубийцу из Бейрута - они создают с помощью видеопроекции и "осиротевшей" техники: на сцене пищит факс, крутится пластинка в проигрывателе, работает автоответчик, телевизор. На большом экране - страничка героя в соцсети Facebook: на ней появляются осторожные вопросы, потом соболезнования, потом яростные дискуссии: геройство это или глупость, как теперь быть ливанской оппозиции, что будет с "арабской весной". Парадоксальным образом событием становится не присутствие, а отсутствие героя.
Сами режиссеры осторожно предупреждали в интервью, что к документальной точности не стремились, выдумав некоторые смс-ки и телефонные разговоры. Но самое интересное, что и человека такого - Дия Ямута (Diyaa Yamout) - не было. Ливанские режиссеры создали грандиозную псевдокументальную фальсификацию, у которой, впрочем, есть корни в реальности - западным журналистам удалось выяснить, что хоть Дия Ямута не существовало, но был другой ливанский общественный деятель, покончивший собой в сентябре 2011 года - перед смертью он оставил письмо - очень похожее на то, которое цитируется в спектакле. Ливанские режиссеры создали не документальный спектакль, но вступили в сложное взаимодействие с реальностью, волюнтаристски отбирая необходимые факты и используя их по своему усмотрению.
В похожие взаимодействия с реальностью вступает и спектакль Кристофа Оноре "Новый роман". Это четырехчасовое действо по своей форме напоминает дискуссионный клуб или литературный салон. Своими героями Оноре сделал самых ярких представителей французской литературы послевоенных времен - тех, кто возглавил движение "за новый роман": Маргерит Дюрас, Алана Роб-Грие и других. Спектакль, рассказывающий об их взаимоотношениях, о литературных исканиях и политических выступлениях отчасти основан на мемуарах, документальных передачах и фрагментах романов. Но вся эмоциональная жизнь спектакля рождена фантазией, импровизациями актеров, во время репетиций пытавшихся представить себе своих персонажей.
От документализма как такового открещивался и дебютант Авиньона, венгерский режиссер Корнель Мундруцо - только потому, что во время репетиций "Бесчестья" по роману Джона Котзее об эпохи постапартеида в ЮАР его актеры смотрели документальные передачи. "Бесчестье" - один из наиболее спорных спектаклей фестиваля, вызвавших "раскол" в публике. Историю об английском профессоре и его дочери, переживших крушение старого мира с его жесткой расовой иерархией, Мундруцо рассказал жестко, беспощадно по отношению к зрителю, начав спектакль с подробной сцены изнасилования. Но режиссера волновала не Африка, а Венгрия - его актеры "играют" в африканцев, надевая кудрявые парики, а профессор занимается сексом со своей студенткой под "Ну, погоди!" по телевизору. Спектакль Мундруцо, смешивающий мучительный натурализм с условностью формы ток-шоу, запоминается своей варварской мощью, злостью и издевательской пародийностью.
Провокационности иного рода ждали от Ромео Кастелуччи - итальянского режиссера, чей спектакль "О концепции лика божьего" недавно вызвал взрыв негодования у религиозных активистов некоторых стран. Спектакль "Ресторан "Четыре сезона", который привезли в этот раз в Авиньнон, - тоже из цикла "Черная вуаль священника". Спектакль инспирирован фактом из биографии американского абстракциониста Марка Ротко, отказавшегося выполнить условия выгодного контракта с фешенебельным рестораном Нью-Йорка и отдать свои полотна для оформления залов. Правда, узнать об этом можно только из аннотации и интервью с режиссером, на сцене же десять девушек разыгрывают сцены из пьесы Гельдерлина "Смерть Эмпедокла". Для Кастелучи добровольная смерть греческого философа в жерле вулкана и жест Ротко - одной природы. В финале спектакль превращается в перформанс - пустую сцену заполняет космический хаос: неистовствует "звездный ветер", с пола вздымаются вихри каких-то белых перьев и бурой земли. Как и в "Концепции.." в финале спектакля в глубине сцены появляется полотно с человеческим ликом, противопоставляя гармонию хаосу.
Из удач Авиньона стоит еще назвать спектакль Кэти Митчелл "Кольца Сатурна" - экзистенциальный трип умирающего человека по мотивам романа немецкого писателя Винфрида Зебальда. По стилистике темноватый медитативный спектакль, в котором главное - гармония картинки и звука, близок эстетики фильмов Тарковского.
Триумфом закончились показы спектакля Томаса Остермайера - постоянного Авиньонского гостя: в оперном театре он представил "Врага народа" по пьесе своего любимого автора Генрика Ибсена. Остермайер, мастер социального театра, в интервью откровенно подчеркивает, что психологические нюансы и семейные отношения сегодня его аолнуют меньше, чем политические и экономические противоречия. Такое ощущение, что весь спектакль был создан ради одной сцены - полемического выступления правдолюбца Стокмана перед горожанами, воюющего с псевдолиберальным диктатом мнения неумного большинства. Остермайре полностью переписал речь Стокмана, насытив ее современными реалиями, включил в дебаты зрительный зал и устроил своему герою настоящую обструкцию. Французский зал откликнулся на левацкий пафос Остермайера с большим воодушевлением и сочувствием.
