Однако, случилось так, что все четыре режиссера, у которых уже есть "Золотая пальмовая ветвь", успели показать свои картины. Теперь можно гадать, способен ли кто-то из них победить в Канне во второй раз и таким образом войти в узкий круг каннских дважды чемпионов. И Михаэль Ханеке с фильмом "Любовь", и Кристиан Мунджиу с фильмом "По ту сторону холмов", безусловно, способны (хотя я писал, что его поняли не все).
Пожалуй, из числа претендентов на вторую победу стоит исключить иранца Аббаса Киаростами. Его снятый в Японии фильм "Словно влюбленный" о непонятных взаимоотношениях старика (причем совсем уже старика) и молоденькой девушки по вызову многозначителен и заставляет искать метафоры и подтекст. Но с кем ни поговоришь, никто ничего так и не нашел. Некоторые расценивают фильм как розыгрыш мастера, ведь публика из числа самой умной все равно найдет какой-то смысл. Некоторые – как откровенную неудачу, вызванную, в частности, тем, что немолодой уже Киаростами после ареста в Иране за "несоответствующие фильмы" своего соратника и ученика Джафара Панахи фактически находится в творческой эмиграции. Предыдущий фильм "Копия верна" с Жюльетт Бинош он сделал в Италии, этот – в Японии, следующий опять затевает в Италии. Но ощущает он себя, похоже, не в своей тарелке.
Верьте мне, люди
Зато восхитил – и в который уже раз – почти не знакомый нашему зрителю, но популярнейший в Канне англичанин Кен Лоуч – четвертый участник нынешнего каннского первенства, который тут уже выигрывал. Все фильмы Лоуча – о простых людях из Англии, Шотландии или Ирландии, но снятые с таким эмоциональным накалом, такими сюжетными поворотами, что это триллеры. Вдобавок веришь, что в его фильмах ни грана вранья. Его новый фильм "Доля ангелов" повествует о парне из Глазго (персонажи говорят на таком диалекте, что английский фильм сопровожден литературными английскими субтитрами), некогда отморозке (но обаятельном и довольно образованном), который решил исправиться после того, как его девушка родила ему сына. Исправиться непросто, поскольку за ним гоняются те, кому он насолил. А еще его избивают новые крутые родственники во главе с тестем, не желающем видеть в нем зятя. А ему нельзя ввязываться в драку – загремит в тюрьму. Он и так по приговору суда на общественных работах. Новый день – опять погоня. А гад-"тесть", который вдруг и спасает от нее на своем черном джипе, предлагает ему пять тысяч фунтов отступных, лишь бы только свалил из Глазго подальше от его дочери и его внука.
Тут он понимает, что все-таки вынужден опять нарушить закон, ведь шансов найти работу никаких. Но к этому времени благодаря своему опекуну на общественных работах он увлекается виски: не питьем – историей и анализом. У него обнаруживается уникальных нюх на сорта. Он начинает понимать, что чего стоит. И в итоге уговаривает еще трех чудиков, приговоренных к общественным работам, выкрасть несколько литров из бочки с каким-то невероятным, недавно обнаруженным сортом, которая находится в охраняемом хранилище и вот-вот будет выставлена на аукционе "Кристи". План необычайно остроумный. В фильме как всегда у Лоуча (и его, тоже ставшего знаменитым, сценариста Пола Лаверти) много тревожного, но еще больше смешного. В итоге шотландским остапамбендерам действительно удается утащить литра три. Бочка будет продана за миллион с лишним фунтов. Они отдают часть украденного – что по дурости не расколотили при перевозке – перекупщику за сто тысяч. Фунтов!
Доля ангелов, как объясняется в фильме, это тот небольшой процент спирта, который улетучивается при выдержке виски. Чудики урвали свою долю ангелов. Лоуч оправдывает воровство? Но что это за воровство, когда толстосум готов и способен выложить за бутылку спиртного сто тысяч? Воровство – у кого? И важен ведь посыл фильма. Он в том, что даже в Англии, которая издалека кажется страной всеобщего благополучия (что фильмы Лоуча неизменно опровергают), и особенно в Шотландии часты ситуации, когда ты не можешь подняться со дна даже из-за своего происхождения. Но людям надо дать шанс. В ситуации, когда речь о реальной безработице, единственный шанс, чтобы не пасть еще ниже и даже защитить право на свою семью от злобного тестя, это элементарные деньги. Хэппи-энд.
Парадоксы каннской публики
Уже не впервые в Канне фильм Лоуча вызвал громоподобную овацию и крики одобрения. Тут я подумал: а многие ли знают, что такое каннская публика? На всякий случай делаю отступление в сторону и поясняю: Каннский фестиваль – единственный в мире, где в зале нет обычных зрителей. Тут не продают билеты! Тут нет касс! В залах, в основном, сидят только журналисты и кинодельцы. Они проходят по аккредитационным карточкам и бесплатным пригласительным. Разумеется, часть пригласительных (особенно на престижные вечерние смокинговые показы) достается французским вип-персонам. Случайные люди попадают тоже, но если повезет стрельнуть пригласительный: у залов их всегда стреляют сотни людей. Любопытно, что в этом году в Канне распространили особое предупреждение: если кого заметят в продаже пригласительного, то строго накажут. Интересно, как? Отправят на общественные работы как у Лоуча? Именно такая – профессиональная публика – и устроила овацию Лочу. Делайте выводы.
Убей их понежнее
Между тем в каннском конкурсе как никогда много американских криминальных драм, которые прежде в конкурсную программу не проникали. Новая тенденция в каннской формуле "арт + коммерция + кинополитика?" Я писал о фильме Lawless. Вчера посмотрел Killing Them Softly новозеландца Эндрю Доминика, который появится у нас под туповатым названием "Ограбление казино". Доминик уже работал с Бредом Питтом в вышедшем у нас только на дисках, но считающемся артистическим вестерне "Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса". Теперь он снял Питта в роли киллера, обожающего исполнять свою работу красиво, а сам Питт стал продюсером фильма, объединив для его производства ресурсы чуть ли не семи разных кинокомпаний. Такое случается всегда, когда компании считают фильм некондиционным, опасаются его провала в прокате и, что называется, "пилят коммерческие риски".
Фильм и впрямь не вполне кондиционный (тем не менее, нравится мне лишь отчасти), отчего, наверное, и отобран в Канн. Во-первых, в нем много тарантиновщины – долгих разговоров бандитов о том о сем, вдруг прерываемых жестоким, но эстетским эпизодом. Во-вторых, он отсылает к классическому гангстерскому кино 1930-х. Оно развивалось во времена кризиса, Великой Депресии – и этот фильм постоянно идет под болтовню с экрана Буша, Обамы и др., т. е. в момент нового кризиса. Чтобы связь с гангстерскими фильмами 30-х прослеживалась отчетливее, режиссер начинил фильм старыми песенными хитами. В-третьих, это фильм о том, что внизу, где властвуют бандиты, и наверху, где правят политики, действуют одинаковые законы и все одним миром мазаны. Как объясняет Эндрю Доминик, "в фильме три глупца ограбили заведение, где играли в подпольный покер, и нечаянно устроили кризис в этом бизнесе. Так же произошел и кризис в большой экономике". Вот еще любопытное высказывание Доминика: "Я всегда полагал, что криминальные фильмы говорят о сути капитализма. Когда вы приезжаете в США, вы понимаете, что люди готовы на все ради баксов, поэтому криминальные фильмы – столь честные".
Я не склонен к антиамериканизму – я лишь цитирую режиссера. Сам фильм, кстати, тоже завершается ударной фразой. Киллеру-Питту не доплатили. И тогда он говорит ответственному за передачу денег (вновь на фоне выступления Обамы): "Ты наконец должен понять, что Америка не страна. Америка – это бизнес. Так что гони, твою мать, мои бабки!".
Ужас из коллектора
Сегодня наконец покажут фильм, который обязателен в каждой каннской конкурсной программе: раскалывающий зал на тех, кто орет "бу-у!!!" и тех, кто пытается их переаплодировать. По крайней мере, именно такую реакцию он породил на вчерашнем вечернем показе для прессы. Это фильм легендарного француза Леоса Каракса Holy Motors. Каракс легендарен тем, что на рубеже 1990-х считался главной надеждой французского и всего европейского кино. Увы, оба его амбициозных проекта, осуществленные с тех пор ("Любовники с Нового моста" и "Пола Икс"), считаются провалами, что несправедливо. Зато недавно он снял смешнейшую неполиткорректную новеллу "Дерьмо" для альманаха "Токио!".
А что до Holy Motors, то и после просмотра не знаю, как точно перевести название. В любом случае, это имя компании, а точнее, тайной мистической организации, которая занимается необычным делом.
До фестиваля ходила версия, будто фильм о том, как человек в течение дня вселяется в тела самых разных людей. Это так, но лишь отчасти. Прежде всего герой не человек. А кто – фиг его знает. Трактовок фильм вызовет множество, но и самая естественная из них (он про то, что все бы мы мечтали прожить за отведенный нам срок множество разных жизней) напарывается на массу противоречий. Давайте, я коротко опишу фильм (без прелюдии, связанной с мутациями и кинематографом и заключительного акта, в котором разговаривают между собой лимузины – тут вообще запутаешься), а вы уж сами решайте, что такое я вчера поглядел.
Во первых строках основного действия появляется персонаж постоянного актера Леоса Каракса – обаятельного монстрика Дени Лавана. Он похож на миллиардера, выезжает на белом лимузине из роскошного особняка в сопровождении черного автомобиля охраны и по дороге спрашивает у своей водительницы – стильной женщины со следами былой красоты: "Сколько у нас сегодня намечено встреч? – Девять". Тут миллиардер открывает в лимузине гримерное зеркало, откуда-то достает длинный жесткий женский парик – и когда его кортеж достигает Парижа, появляется из него сгорбленной нищенкой. Охранники сопровождают его еще какое-то время, потом исчезают. Навсегда. Теперь его будет опекать только водительница. Затем он превратится в умелого, владеющего кунг-фу каскадера, с помощью которого (он весь обклеен датчиками) делают фильм по технологии motion capture – снимают его, а на экране в итоге вырисовывается какой-то монстр. Затем обращается в кошмар из канализации – Мерде-Дерьмо из альманаха "Токио!", который творит вызывающие хохот ужасы (откусывает и выплевывает пальцы пиарщицы) и похищает в подземелье фотомодель, которую изображает Ева Мендес (при этом – привет талибам – он раздевается и мы видим его возникшую при виде фотомодели физиологическую реакцию. Чтобы ее побороть, он в соответствии с психологией талибов решает укротить не себя, а женскую красоту: так перекраивает костюм красавицы, что она оказывается в парандже).
Потом еще много чего будет. Он станет убивать – причем, как выяснится, своих двойников. Он несколько раз погибнет из-за удара ножом и под пулями, но потом как ни в чем не бывало переоденется в лимузине для следующей встречи. Он вдруг обнаружит в лимузине старого человека, которого изображает Мишель Пикколи – тот станет расспрашивать его, не устал ли он от своей работы. А потом встретит, судя по всему, старую любовь, которая занимается тем же. Ее играет певица Кайли Миноуг.
Да, а еще в фильме есть две музыкальные вставки. Одна появляется после того, как главный герой получает записку на нотной бумаге с надписью "Перерыв".
Ахинея, скажете? Но послевкусие – отличное.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
