Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости.
"Какими же грубыми и примитивными стали политтехнологии!", – сколько раз слышал я это или нечто подобное от коллег-журналистов или просто от друзей и знакомых всякий раз, когда речь заходила о последней президентской кампании. И должен сказать, в корне с этим утверждением не согласен. Во-первых, потому, что политтехнологи не массовики-затейники, их задача не развлекать почтенную публику, а достигать заданного политического результата, что, на мой взгляд, было сделано. Во-вторых, предвыборные политтехнологи, обслуживающие российские власти, не ограничивались контрмитингами, агрессивной телерекламой кандидата власти и выпадами в адрес оппозиции.
Рассуждая о политтехнологиях, всегда есть риск впасть в паранойю, начав выискивать происки политтехнологов и хитрые заговоры там, где их отродясь не было. С другой стороны, игнорировать множество случайных событий, которые в сумме становятся причиной далеко идущих последствий, тоже неверно. Попробуем пройти по лезвию бритвы, не ударяясь в конспирологию, но и не упрощая ситуацию.
Хипстер для Путина
Примем как постулат – главным конкурентом Владимира Путина был кандидат по имени "второй тур". Ни одному из зарегистрированных оппонентов не удалось стать более или менее сильным центром притяжения протестного электората. Да они, похоже, к этому особо и не стремились. Лейтмотив несистемной оппозиции на президентских выборах точь-в-точь повторял главный лозунг парламентских выборов – "любой кандидат, кроме…".
Задача перед властями стояла очень сложная – на старте президентской гонки (де-факто, она началась сразу после парламентских выборов) информационным мейнстримом был массовый протест. Политологи прогнозировали нарастание протестной активности в межвыборный период, подчеркивая, что любые контрмеры властей могут стать катализатором недовольства.
К тому же, спонтанность и массовость протестов делала неэффективными приемы информационной войны, традиционно применявшиеся правительством против либеральной оппозиции – хотя бы потому, что лидеры либералов на первых митингах выступали исключительно в роли статистов. Тем не менее, в финале предвыборной схватки произошел разворот почти на 180 градусов – политологи констатировали победу Владимира Путина в президентской кампании. Что же произошло?
Точкой отсчета контрнаступления в медиапространстве принято считать выход первой программной статьи Путина. Бесспорно, публицистическая активность кандидата от власти, как и стратегия контрмитингов, организованных его сторонниками, сыграли огромную роль, но началом перехвата инициативы у оппозиции, я бы назвал появление на митингах скандальных медиа-персон вроде Ксении Собчак, Божены Рынски и Тины Канделаки.
Что они там забыли? В оппозиционность гламурных дам я не верю ни разу – они бенефициары действующей системы на все 100%; да, порой они фрондируют, но делают это безобидно, не нажимая на реальные болевые точки власти. Возможно, ими двигало присущее богемным персонам желание "засветиться в тусовке". Однако неадекватно большое внимание СМИ к "валькириям революции" сделало свое дело.
Во всяком случае, весьма распространенной реакцией обывателя (кстати, недовольного властью) на "прилет валькирий" стала примерно такая мысль: если в "декабристы" и "ребелы" записались личности вроде Божены Рынски, предпочту наблюдать за разгоном демонстрантов откуда-нибудь с колоннады Исаакия.
А кто до начала протестов знал слово "хипстер"? Сколько представителей этой субкультуры принимало участие в митингах? Думаю, не так много, но СМИ упорно рисовали образ субтильного юноши в обтягивающих штанишках, очках в пластиковой оправе и с карманами, полными гаджетов (такой же бенефициар системы, как и светские дамы), якобы главного героя нашего времени, вернее – протестов.
Готов поверить, что Божена и хипстеры были подняты на щит разными СМИ исключительно из любви журналистов к "фишечкам". Но именно эти фишечки помогли правительственным политтехнологам выстроить следующий ассоциативный ряд: либералы из 90-х (которые всеми силами позиционировали себя в качестве движущей силы протестов) – Ксюша-Божена-Тина – хипстеры – "революция норковых шуб".
После этого традиционные пропагандистские тезисы об "оранжевой угрозе", "руке Госдепа" и возврате в лихие 90-е уже не выглядели такой уж нелепостью в глазах рядового избирателя.
О чем молчат молчуны
И пусть рядовой участник протестов, он же сторонник кандидата Второй Тур, сто раз повторит, что шел не за Немцовым-Шендеровичем-Кудриным, и Канделаки и хипстеры ему вовсе до лампочки, он просто за честные выборы, – это уже ничего не изменит.
Борьба в медиапространстве, как верно заметил в статье для РИА Новости политолог, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов, – это сражение фантомов. По мне, так главная задача политтехнологов власти как раз и сводилась к тому, чтобы протестные настроения оттиснулись в сознании обывателя в виде смертельной схватки фантома "болотного" хипстера с фантомом уральского рабочего. Похоже, что эта цель в значительной мере достигнута.
Зачем это нужно? Изюминка в том, что призрачные сущности "уральских рабочих" и "болотных хипстеров" ни в коем случае не являются проекцией большинства.
Три разных России голосуют по-разному, но вряд ли поссорятся>>
Большинство – не политизированные, но недовольные происходящим в стране "молчуны" – пока не доверяет никому, ни власти, ни оппозиции, оно себе на уме. Однако при случае эти молчуны могут круто развернуть вектор политического развития страны. Если перестанут молчать.
Поэтому для властей крайне важно не только получить их голоса, но и исключить "молчунов" из участия в возможных протестах по итогам выборов президента. Суть адресованного им информационного посыла сформулировал один из участников оргкомитета митинга 4 февраля, публицист-националист Константин Крылов: не подвигнуть отдать свои голоса кандидату от власти, но заставить поверить, что все остальные сделали именно так. То есть заставить принять результат выборов и таким образом предельно снизить протестные настроения после 4 марта.
Ведь, как мы помним, причиной череды протестов после парламентских выборов 4 декабря стало как раз неприятие их результата. Ну не поверили многие, что "Единая Россия" победила с таким перевесом.
На мой взгляд, главный реальный информационный посыл российской власти российскому обществу в последние годы примерно таков: да, у нас плохо, но лучше все равно быть не может, только хуже – страна у нас такая, люди такие, ничего не поделаешь. И свершившаяся в медиапространстве "революция норковых шуб" – еще одно тому подтверждение. В общем, "место заколдованное", и ясно, за кого проголосуют. Общественный консенсус достигнут.
Если в этом и заключалась задача политтехнологов, то, на мой взгляд, они с ней справились на отлично, и все действующие лица, от Каспарова и Собчак, до уральского рабочего и хипстера, сыграли свои роли, как и задумывалось.
Вот только, как показывает исторический опыт, на определенных этапах развития нашей страны (да и не только нашей), спрогнозировать, а тем более и сформировать поведение молчаливого большинства практически невозможно.
Зоологи говорят, что из всех хищных зверей медведь является самым непредсказуемым. А русский народ недаром сравнивают с этим животным. Как поведет себя "русский медведь" на данном отрезке исторического развития? Примет ли он правила игры, предложенные политтехнологами? Или воспримет их как что-то себе навязанное? А может, действительно, эти правила – суть мировосприятие его? Увидим в ближайшем будущем.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
