Сергей Кортунов, заместитель Председателя Экспертного совета Комитета Совета Федерации по международным делам - РИА Новости.
Окончание. Часть 1 читайте здесь.
Наиболее сложно дать долгосрочный прогноз (20-25 лет). Если не удастся создать региональной системы безопасности в Европе и АТР, укрепить механизмы обеспечения глобальной безопасности под эгидой модернизированной ООН, то нельзя исключать возобновления острого соперничества между новыми центрами силы, их попыток установить господство над регионами, имеющими жизненно важное значение для России и даже над некоторыми районами самой Российской Федерации. В этих условиях России грозит вытеснение на периферию мирового экономического развития.
Наибольшую потенциальную угрозу для нового российского государства - особенно после событий в Чечне - представляет формирование недружественного, а порой и агрессивного к нему отношения со стороны целого ряда государств по периметру границ России. Возможно втягивание её в локальные и региональные вооружённые конфликты различного масштаба. Речь, в первую очередь, идёт о регионах, граничащих с бывшими среднеазиатскими республиками и Закавказьем.
Для сохранения целостности России наибольшую опасность представляет риск отделения некоторых регионов, в частности, Дальнего Востока, Калининграда и Карелии от России и создание вокруг неё подобия санитарного кордона. Он будет всё дальше нас отодвигать от наиболее развитых и экономически перспективных партнеров в Азии - Японии, Южной Кореи, Китая, Филиппин, Малайзии, Тайваня, а в Европе - Финляндии.
Особую тревогу в этом отношении вызывает продолжающаяся депопуляция Сибири и Дальнего Востока. Этот процесс не сопровождается целенаправленной государственной политикой по привлечению сюда инвестиций и людей на новой основе. Эти регионы - стратегический резерв развития России - могут превратиться в зону геоэкономической, а затем и геостратегической уязвимости. Вместо источника роста России, Европы, азиатских государств, эта территория может превратиться в источник нестабильности и объект соперничества великих держав.
С этим связана еще одна проблема: явное желание Запада ослабить Россию как конкурента на мировом рынке. Это видно на примере высоких технологий, уже не говоря о торговле оружием. Все обещания помощи России немедленно заменяются жёсткими декларациями как только дело доходит до перераспределения сфер влияния на мировом рынке. И хотя интеграция России в мировое экономическое пространство, контролируемое Западом, осуществляется достаточно высокими темпами, может оказаться так, что она произойдёт далеко не на равноправной основе, а в международных экономических организациях Россию будут по-прежнему держать «в передней».
Наконец, есть риск (хотя и кажущийся сегодня маловероятным) реализации сценария, который уже пытались осуществить в 1917 году - расчленения всего постсоветского пространства на сферы влияния Японии, Китая, Германии, Турции, США и других крупных государств. Если это произойдёт, Россия будет сброшена в геополитическое небытие. Её просто растащат «по кускам» другие центры силы.
Конечно, это наихудший сценарий из возможных. И есть все предпосылки к тому, чтобы его избежать. Если, конечно, активно действовать. Ведь следует признать бесспорную истину: в истории России никогда международная обстановка не была столь благоприятна для относительно спокойного внутреннего развития, как в начале ХХI века. Отсутствие широкомасштабных внешних угроз, ставивших и в ХХ, и в ХIХ, и в XVII, и в XII веках под вопрос само национальное выживание России и русского суперэтноса, возможно, впервые позволяет стране сосредоточиться на проблемах внутренней политики. В сфере внешней политики Россия должна продолжать спокойно и твердо отстаивать свои национальные интересы, участвуя, по возможности, в европейских и международных делах.
С другой стороны, следует отдавать себе отчет и в том, что никогда в истории России её ресурсы не были столь ограниченными для осуществления не только внутреннего развития, но и проведения политики внешней. Это двойственное положение и определяет на данном этапе некоторую размытость внешней политики России, в том числе по таким вопросам, как СНГ, расширение НАТО, ближневосточное урегулирование, ядерные программы Ирана и КНДР, взаимодействие с ЕС и мусульманским миром, Договор по ПРО, иракский кризис. С учётом безусловной приоритетности решения внутренних проблем устойчивого и демократического развития и ограниченности ресурсов, Россия не может позволить вовлечь себя в чужие войны и авантюры. Ей необходимо беречь силы и экономить ресурсы. В этом контексте внешняя политика России не может быть не только агрессивной, но даже слишком амбициозной. Её внешнеполитическую стратегию, которая отвечала бы национальным интересам страны, следовало бы назвать «стратегией избирательной вовлечённости».
Впрочем, слишком сожалеть об этом не стоит. Примеры послевоенного развития Японии и Германии показывают, что статус (де-факто) великих держав можно удерживать при значительном ограничении внешнеполитических претензий. Правда, в Европе был план Маршалла, а в Японии - некий его системный аналог. Но ведь Россия не проиграла мировой войны, как Германия и Япония, и её юридический статус великой державы, подкреплённый к тому же статусом державы ядерной, никто не оспаривает.
Отечественная история в том отношении также весьма поучительна. Возьмём хотя бы последние четыре столетия. После окончания Смуты, по времени Деулинского перемирия с Польшей в 1619 г. Россия была не просто слаба, она была дотла разорена и физически обескровлена. До конца XVII столетия - т.е. примерно 80 лет - Россия старалась не ввязываться в крупные затяжные войны со своими основными и наиболее сильными противниками (хотя и воевала с крымскими татарами, турками, подавляла внутренние бунты, в т.ч. Степана Разина и т.д.). Однако за это же время, благодаря достаточно умелой внешней политике и инициативе, она присоединила левобережную Украину и Киев, а также Сибирь вплоть до Тихого океана и Китая, практически не воюя. Именно тогда, уклоняясь от крупных внешних конфликтов, не проводя агрессивной политики, страна увеличилась больше, чем когда-либо ещё в своей истории. За восемь десятилетий военно-политического «прозябания» некогда разорённая Россия накопила такой потенциал, в том числе и экономический, что потом непрерывно воевала двадцать один год (по меркам эпохи способность вести успешные войны была показателем государственного могущества) и нанесла такое поражение одной из мощнейших держав Европы (Швеции), от которого та уже никогда не смогла оправиться.
После смерти Петра I вплоть до Семилетней войны почти разорённое государство вновь минимизировало свои внешнеполитические амбиции, особенно на самом опасном направлении - в Европе. Казалось, что она вообще не вела самостоятельной внешней политики, а действовала лишь как чей-то союзник. Однако и этот период мира и, как будто даже некоторого унижения России, обернулся в итоге накоплением сил для последовавших вскоре внешнеполитических побед и триумфов Екатерины II, когда была воссоединена почти вся Западная Русь, нанесено сокрушительное поражение Турции, и «Российская государственная территория почти достигла, - по словам В.Ключевского, - своих естественных границ как на Юге, так и на Западе».
Из 50 губерний, на которые была разделена Россия, 11 были приобретены в царствование Екатерины. Если в начале этого царствования российское население составляло не более 20 млн чел., то к его концу - не менее 34 млн (т.е. увеличилось на три четверти). При этом сумма государственных доходов увеличилась более, чем в 4(!) раза. Россия прочно встроилась в мировую (тогда это была европейская) политику в качестве одного из самых влиятельных держав. Граф Безбородко поучал молодых дипломатов России: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела».
После поражения в Крымской войне в 1856 году (которую некоторые историки считают Первой мировой войной), Россия вновь ограничила свои внешнеполитические претензии и геополитические аппетиты. Двадцать лет она, по словам А.М.Горчакова, «не сердилась, а сосредоточивалась», т.е. занималась по преимуществу внутренними делами, накапливая силы. Но уже в начале 80-х годов ХIХ века Россия вернулась на Балканы и на Чёрное море. И никто, даже «единственная сверхдержава» тогда, Великобритания, проводившая антирусскую, даже русофобскую политику, ничего не смогла сделать.
Таким образом, периоды относительной внешнеполитической пассивности далеко не всегда являются абсолютным злом. И сегодня об этом стоит задуматься некоторым российским «державникам», которые - кто искренне, кто и в личных популистских целях - разыгрывает карту «великодержавности», не утруждая себя оценкой имеющихся у страны ресурсов. Следование их рекомендациям может привести страну к национальной катастрофе, что уже не раз происходило в отечественной истории, в том числе дважды - в близком нам ХХ веке.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
