Геворг Мирзаян, доцент департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ, для РИА Новости
Конфликт между Германией и Турцией продолжается и углубляется. К запрету турецким лидерам проводить агитацию среди немецких турок и ответному запрету Анкарой депутатам бундестага посещать места расположения бундесвера на своей территории (в Германии армия подчинена парламенту, члены которого регулярно инспектируют места расположения вооруженных сил) уже добавились угрозы и захват заложников.
Германия — не Швейцария
Сейчас Анкара пытается заставить Германию выдать политических противников президента-султана, которые укрылись в ФРГ. Турки передали в Берлин список "пособников террористов", 4,5 тысячи документов в доказательство этого списка, после чего Эрдоган заявил, что пока Германия не выдаст этих людей, он будет считать ее страной, поддерживающей терроризм. Однако немцы сочли документы не стоящими доверия и внимания.
После чего Эрдоган решил привести еще один довод. В Турции 5 июля задержали и 18 июля официально арестовали ряд активистов Amnesty International, среди которых немец Питер Штадтнер, а также руководитель турецкого филиала этой организации. Кроме того, под арестом находится корреспондент немецкой Die Welt Дениз Юджель. На призывы немцев их отпустить турки отвечали отказом. "У них суд независимый и длится столько, сколько они считают нужным. А от нас требуют освободить подозреваемых, когда судебный процесс только начался. Это двойные стандарты", — говорил министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу. Однако в германской Bild прошла (или, что более вероятно, была вброшена) информация о том, что Анкара хочет обменять их на двух беглых турецких генералов. Получилось, что Эрдоган взял в заложники европейцев для реализации своих целей.
Да, раньше Европа все это проходила. В конце нулевых, когда еще существовала Ливия, сына Муаммара Каддафи — Ганнибала — арестовали в Швейцарии, после чего "брат-лидер" взял в заложники двух швейцарских граждан и заставил президента Швейцарии лично приехать в Триполи и извиниться за непотребство.
Однако немцы повели себя по-другому и ответили угрозами на угрозы. Так, министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль посоветовал немецким инвесторам не вкладывать деньги в Турцию. "Я не вижу возможности, чтобы мы как федеральное правительство впредь могли гарантировать дальнейшие немецкие инвестиции в экономику Турции", — отметил он. Ну и заявил, что Берлин рассматривает возможность введения против Анкары экономических санкций — а это серьезно, ведь Германия — один из крупнейших инвесторов в турецкую экономику и крупнейший торговый партнер Анкары.
Кроме того, глава немецкого МИД порекомендовал гражданам ФРГ не посещать Турцию без крайней необходимости. "То, что сейчас происходит в Турции, произвольные и незаконные аресты правозащитников и журналистов, напоминает мне то, что было в ГДР, — вторит ему министр финансов Германии Вольфганг Шойбле. — Всем приезжающим в ГДР было понятно, что если что-то случится, им никто не поможет". Тонкий намек германским туристам, коих только в мае в Турции насчитывалось 300 тысяч.
Внутриполитические инвестиции
Чем вызвано такое демонстративное поведение Берлина? Как верно отметил пресс-секретарь Эрдогана Ибрагим Калын (презентовавший недавно свою книгу о том, как Европа дискриминирует мусульман), "эти неудачные слова являются инвестициями во внутреннюю политику". Элиту страны, а также лично Ангелу Меркель через несколько месяцев ожидают очень важные выборы в бундестаг. Бундесканцлерин нужно набрать очки среди немецких консерваторов, поэтому она поддержала своего министра, назвав наказание Турции "неизбежным и необходимым".
Исходя из этого предположения, в Анкаре надеются, что кризис долго не продлится. Берлин "должен воздержаться от риторики, которая нанесет долгосрочный ущерб экономикам обеих стран", — говорит министр экономики Турции Нихат Зейбекчи. Однако поведение Берлина объясняется не только выборами. Германия хочет наказать и самого Эрдогана за то, что турецкий президент разрывает политико-культурные связи Турции с Европой и превращает ее в султанат — непредсказуемый, неконтролируемый и враждебный по определению для Европы. "Тот, кто увольняет со службы сотни тысяч чиновников, военнослужащих и судей, сажает в тюрьмы десятки тысяч людей, включая депутатов, журналистов и правозащитников, экспроприирует собственность, закрывает сотни СМИ, огульно обвиняет десятки немецких фирм в поддержке террористов, ратует за восстановление смертной казни, тот, очевидно, хочет повернуть колесо истории вспять", — говорит Зигмар Габриэль. До превращения в султанат еще два года (конституционные поправки вступят в действие в 2019 году), поэтому у ЕС еще есть время продавить Эрдогана.
Впрочем, и Эрдоган не остается внакладе из-за этого кризиса. Турецкий президент-султан эффективно противостоит Европе на риторическом поле, набирая свой рейтинг среди турецких националистов (его основного электората). Да, при этом очередное дно пробивает его рейтинг среди республиканцев, образованной и проевропейской части населения, однако президент-султан давно считает их отрезанным ломтем и видит свою задачу не примириться с ними, а запугать и продавить (см. "увольняет со службы сотни тысяч чиновников, военнослужащих и судей, сажает в тюрьмы десятки тысяч людей, включая депутатов, журналистов и правозащитников, экспроприирует собственность, закрывает сотни СМИ"). Поэтому он даже в какой-то степени заинтересован в том, чтобы Брюссель лишил Турцию надежд на европейское будущее (что еврочиновники и обещали сделать, если Эрдоган вернет в стране смертную казнь).
Москва смотрит и выигрывает
Впрочем, главным победителем в этом противостоянии может стать Москва, ведь если Германия и Турция решают скорее свои тактические задачи, то Россия благодаря их конфликту решает стратегические. Так, обострение турецко-европейских отношений (из-за референдума и заложников), а особенно на фоне обострения турецко-американских (из-за курдов) ставит Турцию в режим международной изоляции, и единственным окошком для нее является Москва.
Москва, которая (в отличие от западных партнеров) не вмешивается во внутренние дела Турции и через которую можно вести диалог с иранцами, которые тоже не испытывают желания учить президента-султана либеральной демократии и правам человека. А значит, с большой долей вероятности Реджеп Эрдоган будет уважать российские интересы и не путаться под ногами в Сирии.
И это очень важно, особенно сейчас, когда протурецкие боевики должны вести себя смирно и не мешать сирийским войскам наступать в направлении Дейр-эз-Зора, и когда сирийские дипломаты пытаются договориться с протурецкими боевиками об условиях национального примирения. Не говоря уже о том, что ценящий отношения с Россией Эрдоган теоретически может оказать Москве помощь в деле заморозки кризиса в Нагорном Карабахе.
Кроме того, турецко-германское обострение поможет Москве и в диалоге с Европой, особенно в газовом вопросе. Столько лет российские эксперты и чиновники пытались убедить европейцев в том, что турецкий вариант является ненадежным, что Турция будет использовать транзит как политический рычаг — однако Брюссель и Берлин, озабоченные мыслью о диверсификации ради диверсификации, Москву не слушали и упорно пытались делать ставку на "нероссийские" пути поставки, например из Каспия через Турцию.
Сейчас же даже германскому ежу (правда, не польскому) понятно, что Турция стала крайне ненадежной, и с этим что-то нужно делать. Возможно, кто-то в Европе уже начинает обгрызать руки, которыми он толкнул болгар зарубить "Южный поток".
Поэтому остается надежда лишь на "Северный поток — 2", который, между прочим, Москва реализует вместе с Германией. И если конфликт между Германией и Турцией не утихнет, то немцы будут еще больше заинтересованы в успехе проекта, а значит, продавят его через Брюссель и будут глухи к политическим завываниям восточноевропейских партнеров.
