Виктор Мараховский, для РИА Новости
Внезапность, с которой вчера в Германии (как пишет немецкая пресса, "еще неделю назад никто не мог бы предположить, что это произойдет") гомосексуалистам вдруг выдали право венчаться и усыновлять детей, поразила многих.
Немного о самом законе. По сути, единственное реальное изменение в законодательстве — это право на гей-усыновление. В остальном "зарегистрированные партнерства", в которые вступали гомосексуалисты до сих пор, не отличались от собственно брачных пар ничем. Они даже получали почти те же налоговые льготы.
Так что главный триумф прогрессивной части общества — в самом эйфорическом чувстве, что пал еще один, один из последних, бастион традиции.
Противники, кстати, критикуют новый закон не потому, что он окончательно легализует в качестве социальной нормы биологическое отклонение. Так приличным людям говорить нельзя, за такое влетит. Нет, противники закона робко отмечают, что "привилегии потому так и называются, что они существуют не для всех. И вот двуполые традиционные пары, занятые воспроизводством и воспитанием детей, сегодня смотрят на то, как при нынешней демографической обстановке их привилегии фактически отнимают".
Тем не менее Меркель и ее правящая коалиция ХДС/ХСС решили резко поменять отношение к однополым бракам.
И понятно почему.
Во-первых, впереди выборы, и голоса гомосексуалистов с лесбиянками, пусть и составляющих несколько процентов граждан, не лишние. К тому же Меркель может не опасаться, что обидевшиеся на нее консервативные избиратели пойдут и проголосуют за конкурентов. Потому что конкуренты — это социал-демократы, левые и зеленые, которые за права секс-меньшинств выступают куда громче и дольше. То есть в политическом смысле такое решение — чистый профит.
Ну и, наконец, в-третьих.
Теперь Германия в целом и Меркель в частности становятся в полном смысле слова лидерами свободного мира. Как мы помним, после того, как в США вопреки всем ожиданиям победили национализм и популизм в лице Трампа, а не свобода и либеральная демократия в лице Клинтон, новой Клинтон пришлось резко назначить немецкую канцлерин.
А для того, чтобы быть лидером свободного мира по либеральной версии, пришлось довершить некоторые формальности.
В частности, привести в передовой вид брачное законодательство.
И вот тут начинается интересное для нас.
Иными словами, Германия позиционируется как ультраевропейская "империя свободы" и одновременно отделяет себя от "несвободного мира".
Чтобы понять, как выглядит в официозном немецком пиаре разница между свободным и несвободным миром, можно посмотреть на карту, опубликованную государственным ресурсом Deutsche Welle накануне обсуждения гей-закона в Бундестаге.
Карта, кстати, утверждает, что у нас в России однополые отношения уголовно преследуются. То есть официальное германское СМИ врет и не краснеет, но тут понятно, почему: мы же с вами относимся к несвободному миру, перед которым, прямо как семьдесят лет назад, надо опустить идеологический занавес. Тут вранье целесообразно и оправданно.
…Правда, этот занавес теперь не железный, а радужный. Но тут ничего не поделаешь. Какая эпоха, такие и черчилли.
